Денис вернулся к машине и достал из багажника "серебряный топор" и пакет с шокерами и картриджами. Депутат в блистательном красавце свой подарок не узнал, и не мудрено — Золушка на балу и Золушка за работой — это две разные Золушки. Старший помощник кивнул на "бидон" и клещи и скомандовал:
— Берите! — после чего, возглавив небольшой отряд, направился к дому.
Доставив груз в подвал и расположив его неподалеку от черного пятна, оставленного предыдущим появлением "чертова колеса", Степан Андреевич и Миша выразили, на словах, твердое намерение остаться и по мере сил помочь Денису в его нелегком труде на их благо. Оба врали — больше всего на свете им хотелось уйти, им было страшно (старший помощник нисколько их не осуждал — ему самому было не по себе), но желание сохранить лицо было сильнее страха. Если бы старший помощник промолчал, или пуще того — принял их предложение, им бы пришлось остаться, но так как пользы от них было, как с козла молока, Денис пришел им на помощь и распорядился:
— Уходите, будете мешать, — после чего депутат и сын, скрывая облегчение, направились на выход.
Оставшись в одиночестве, старший помощник снял футболку и джинсы, а шкиру, наоборот — полностью, включая капюшон, натянул, но пока не активировал. После этого снарядил картриджами четыре шокера, из пяти имевшихся в наличии, и открыл "бидон". Шкира была надета, "Черные когти" ждали своего часа в карманах, серебряная емкость ожидала свой груз, четыре шокера лежали на полу у ног Дениса, серебряный топор он сжимал в правой руке, а "Taser" без картриджа в левой — всё было готово к приему гостей из преисподней.
План Дениса, если конечно это можно было назвать планом — сам он к такому термину в отношении своей задумки относился в высшей степени скептически, заключался в следующем: после своего появления в подвале, "чертово колесо" начинало крутиться не сразу — между моментом его физического воплощения в нашем мире и моментом начала вращения существовал определенный временной люфт, его-то старший помощник и собирался использовать.
Главное достоинство плана Дениса заключалось в его простоте. Положа руку на сердце, надо признать, что главное достоинство было одновременно и единственным — больше достоинств не было. Но, именно простота и дарила определенные шансы на успех. Итак, план "А": как только колесо появляется в подвале, старший помощник тыкает в него шокером (стрелять бесполезно — электроды не воткнутся в дерево, или из чего оно там сделано), некоторое время накачивает адского посланника электричеством, чтобы "оппонент смягчился, как ошпаренный", а затем начинает рубить к чертовой матери!
В этом месте плана присутствовала точка бифуркации. Если рубка пойдет успешно, то расчленив колесо на несколько фрагментов, старший помощник перегружает их в "бидон", оттаскивает его подальше от черного пятна и на этом эпопея заканчивается — Победа! Горнисты играют "отбой", войска строятся в маршевые колонны и направляются на зимние квартиры. Ура-ура!
Если же "чертово колесо" окажется несокрушимым, а такой вариант развития событий исключать было нельзя, и после двух-трех, максимум — четырех-пяти ударов останется неповрежденным, то Денис прекращает биться лбом в закрытую дверь, хватает клещи и, для начала, пытается сдвинуть колесо с места, и если это удается, то переваливает его в серебряную емкость и фиксирует там, закрыв крышку на замок, затем оттаскивает "бидон" подальше от места появления колеса. Старший помощник полагал, что если разорвать связь "колесо — точка воплощения", то проблема будет решена. Так это, или нет, было, разумеется, неизвестно, но гипотеза имела право на существование.
Если же сдвинуть "чертово колесо" с места окажется невозможно, то отступить на заранее подготовленные позиции, дождаться там перехода колеса в "газообразную форму", и уже оттуда шокировать его с двух рук, по-македонски. После того, как колесо прекратит враждебную активность и прикинется ветошью, воспользоваться серебряным топором. Данный вариант развития событий был самым нежелательным, так как означал победу в сражении, а не в войне. После него следовало переходить к плану "Б".
План "Б": следующей ночью "бидон" размещается непосредственно на черном пятне и в него, для страховки, укладывается серебряный топор. Делается это потому, что никто не может дать гарантию, что земное серебро так же губительно для нечисти, как истинное. Точнее говоря, старший помощник был в этом уверен. Как только "чертово колесо" материализуется внутри "бидона", старший помощник захлопывает крышку на замок и пытается оттащить "бидон" в сторону от черного пятна.
Вот такой вот план и единственный вопрос по нему, который мог бы возникнуть у вдумчивого читателя должен быть таким: а почему бы сразу не начать с плана "Б", переименовав его в план "А", ведь он, на первый взгляд, выглядит наиболее простым и перспективным. Ответ прост: старший помощник сильно опасался за сохранность своего серебряного топора. Черт его знает, что с ним может произойти во время контакта с враждебной сущностью в условиях замкнутого серебряного пространства.
Не исключалось полное разрушение инструмента, чего Денис решительно не хотел допустить — другой такой взять неоткуда, а топор, в будущем, мог понадобиться с большой долей вероятности. Как выяснилось, борьба с "нечистью" являлась довольно прибыльным бизнесом и в нем без серебряного тетрархского топора не обойтись, да и вообще… против колдунов хорош. Их вроде бы и нет, но кто знает, что там на самом деле. Так что рисковать топором старший помощник категорически не желал.
Однако, вот наконец, и полночь. Почему Силы Зла (все, что противостоит компаньонам — Зло, причем с большой буквы!) предпочитают именно это время суток для проявления активности непонятно. Казалось бы, для всякой противоправной деятельности самое время — середина ночи, а если отбросить все условности и полостью перейти на позиции рациональной логики, то — момент наступления темноты, чтобы оставалось побольше времени для всяческих темных делишек.
Но, полночь не делит темное время суток пополам — полночь не является серединой ночи — это раз. Более того, эта самая середина ночи для каждого географического пункта меняется в течении года. А самое главное, и это два — деление суток на двадцать четыре часа является чисто человеческим (или все-таки нет?) изобретением. Получается, что нечисть подстраивается под нашу, весьма условную, систему исчисления времени суток. Парадокс. Старший помощник, в свое время, немного размышлял об этом феномене, но к определенным выводам так и не пришел. Пришлось, поэтому, руководствоваться тезисом бородатого Карлы: "практика — критерий истины". А практика показывала, что все эти гады предпочитают появляться в полночь.
Все начиналось штатно, как в прошлый раз: замерцал свет, через некоторое время электричество окончательно вырубилось и подвал погрузился в темноту, а потом включилось тусклое аварийное освещение. Колесо оказалось ровнехонько там, где и ожидалось — в черном пятне. Ну, что ж, как сказал, правда по другому поводу Поэт: "Пора, мой друг, пора!"
Денис активировал шкиру и вышел в кадат. Резкий прыжок — его исходная позиция находилась в паре метров от "чертова колеса", и штекер воткнулся в трухлявый обод колеса. Точнее говоря — казавшийся трухлявым, потому что электроды не вонзились в траченную временем древесину, а лишь коснулись ее. Колесо, несмотря на вид: изъеденное временем дерево и проржавевший обод, оказалось гораздо прочнее, чем могло показаться. Дав шокеру проработать несколько секунд, старший помощник отбросил его в сторону, схватился за топор двумя руками, и изо всех сил нанес удар по ступице.
Остро отточенное лезвие из сплава, гораздо более прочного, чем сталь, не оставило на трухлявой деревяшке ни малейшего следа, а отдача была такая, словно Денис рубанул по камню — топор чуть не вывернуло у него из рук, а на самом лезвии осталась внушительная зазубрина. Старший помощник замахнулся снова и в этот момент предполагаемый порядок действий со стороны "чертова колеса" был нарушен. Денис рассчитывал, что, как в прошлый раз, колесо начнет вращаться и из твердого состояния перейдет в газообразное и у него будет достаточно времени, чтобы решить проблему хотя бы на уровне сражения, если не удастся победить в войне. Так вот — отнюдь.
Видимо, "чертову колесу" сильно не понравилось, как с ним обращаются, и его реакция не заставила себя ждать. У каждого боксера есть план на бой, но только до первого пропущенного удара и старший помощник этот удар пропустил, причем на первой же секунде первого раунда. С этого момента план "А" пошел под откос. Из ступицы вырвался… как бы получше охарактеризовать этот феномен? Луч? — не совсем так, луч это что-то нематериальное. Столб? — тоже не совсем подходящий термин, потому что столб это что-то сугубо материальное, а то, что ударило из середины ступицы в грудь Денису походило и на то и на другое одновременно. Это был светящийся уже привычным зеленовато-гнилушечным цветом столб света, диаметром сантиметров пятнадцать, прямой, как лазерный луч.
Почему же нельзя, задастся вопросом читатель, считать это диво дивное и чудо чудное обычным световым лучом? Зачем усложнять? А вот зачем — луч света, пусть даже вырвавшийся из мощного лазера мог бы прожечь в старшем помощнике дырку (теоретически), но никак не смог бы отшвырнуть его с такой силой, что он, пролетев метров семь-восемь, так приложится о бетонную стену подвала, что на краткий миг потеряет сознание! И как бы ни был краток этот миг, но за время короткого беспамятства, Денис лишился еще и топора, выпавшего из его ослабевших рук.
Тогда это не луч, а просто светящийся столб, скажет все тот же читатель и снова будет не совсем прав. Если бы это был вполне себе материальный столб, то пришедший в себя Денис смог бы нанести ему какой-либо урон "Черными когтями", которые он сумел извлечь из карманов шкиры, но так ведь нет! — когти проходили через этот столб-луч, или же луч-столб — пусть каждый выберет термин, наиболее близкий ему по звучанию, как будто эта чудовищная ложноножка "чертова колеса" была сделана из подсвеченного дыма, не нося ей ни малейшего вреда, в то время как, окаянный отросток воздействовал на старшего помощника вполне себе материально!