А о том, что целительница действительно знала очень много (несколько двусмысленная фраза, но имеется в виду только профессиональная сфера), свидетельствовал короткий диалог, который произошел между Денисом и Кирой в один из дней:
— Ты все книги прочла в своей библиотеке? — полюбопытствовал старший помощник, когда запарился просматривать всё, что не относилось к беллетристике.
— Нет, — очень серьезно отозвалась целительница. — Только названия. — Потом не выдержала и фыркнула: — Все конечно. Иначе, какой смыл их держать?
Второе несоответствие — отсутствие жеребячьей взбалмошенности, присущей молодым девицам в этом возрасте. Зачастую Кира вела себя не как порывистая девчонка, живущая эмоциями, а как мудрая женщина. Третье — Кира была магистром, а за какое время, интересно знать, она сумела сделать такую карьеру? — младенцем что ли начала врачебную практику. Четвертое — откуда такой дворец в таком юном возрасте? Ну-у… и еще — так, по мелочи. И вот теперь все встало на свои места.
«Она тебе в бабушки годится!» — с негодованием отметил внутренний голос.
«Если не в прабабушки…» — хохотнул Денис.
«Не смущает?»
«С фига? — удивился старший помощник. — Тело молодое, упругое. Личико красивое. Мозги не парит, как молоденькая дурочка, а даже наоборот — общаться интересно, потому что умная. А еще и богатая — такие подарки делает!»
«Идеальная жена была бы…» — задумчиво протянул голос.
«Это точно!» — согласился Денис.
«Женись!» — предложил голос.
«Вот уж хер!» — уклончиво отозвался старший помощник.
Целительница, со своей стороны, благодушного настроения Дениса никак не разделяла. Есть такое устойчивое выражение — «глаза побитой собаки». Означает вселенскую грусть, печаль и тоску во взоре. Старший помощник собак никогда не бил, равно, как и других животных — если ситуация требует убить, то без вопросов — надо, значит надо, но чтобы бить кого-то — никогда. Соответственно и в глаза побитым собакам не смотрел.
Были у Дениса определенный сомнения в правильности этого выражения. С его точки зрения было бы более правильно говорить «глаза накосячевшей собаки». Побитая собака, если она уличная, смотрит со страхом и злостью, домашняя — просто со страхом. А вот, если домашняя собака накосячила — порвала подушку, мебель погрызла, или еще чего сотворила, то вот тогда она и смотрит с грустью, печалью и тоской. Но это так — частное мнение старшего помощника. Кто-то может с ним соглашаться, кто-то нет — их проблемы.
Денис вообще собак не очень понимал. Имеется в виду собачья преданность. Нет, если хозяин хороший, любит тебя, заботится — тогда да, тогда никаких вопросов. Но ведь эта преданность бывает направлена и на всякую мразь, для которой другое слово не подберешь. Эта мразь привязывает собаку к рельсам — типа зажилась, добрые люди собаку отвязывают, а она мчится обратно к этой мрази, преданно заглядывает в глаза и машет хвостом. Тьфу! Собаку жалко, конечно, но она дура.
С другой стороны, жизнь не черно-белое кино, жизнь — она цветная, в ней оттенков много. Сказать про всё собачье племя, что они дуры было бы в корне неправильно. Отдельные экземпляры собак поумнее многих людей будут, но это и так известно, а вот то, что отдельные собаки являются более высоконравственными, высокодуховными и добродетельными существами, чем люди, известно не очень.
Во время эпопеи с «Челюскиным», когда спасали людей после катастрофы, перед тем, как вывезти их авиацией, предстояло пересечь пятьсот километров по льдам, торосам и вечной мерзлоте на собачьих упряжках. Дело шло медленно и еды стало не хватать, как людям, так и собакам. К одному из ночных привалов доехали совершенно измученные, и тут, ко всеобщему ужасу, выяснилось, что с одних саней свалилась куда-то во тьму и пургу большая часть провизии! Это само по себе было катастрофой, но пропажа еды отягощалась пропажей младенца — девочки родившейся во время экспедиции, которую задремавшая и безмерно уставшая мать выпустила ее из рук.
Несмотря на все вопли и стенания несчастной матери, искать девочку не стали: тьма, пурга сбивает с ног, следы моментально заметает. Нужно было решать более важную и насущную проблему: из чего, а точнее говоря — из кого, сварить похлебку. Выбор должен быть сделать каюр и он выбрал старого коренника — тот свое уже пожил. Похлебку решили сварить с утра, чтобы набраться сил перед дорогой.
Ночью каюр проснулся от негромкого детского плача: рядом стоял коренник и держал в зубах всхлипывающую, но вполне себе живую и незамерзшую девочку, кроме того собака приволокла на собственном хребте утерянную провизию. На привале начался настоящий праздник. Не участвовал в нем только коренник, ушедший куда-то в ночь: он-то догадался, что люди хотели его сожрать, и более не верил в благодарность двуногих. Так что собака собаке — рознь, но словосочетания «собачья преданность» и «взгляд побитой собаки» вызывали у старшего помощника устойчивое раздражение.
Другое дело коты. Они всегда себе на уме и такого скотства по отношению к себе, как многие (не все) собаки, не допускают. Коты себя уважают, соответственно заставляют уважать других и к ним старший помощник тоже относился с большим уважением. Не ко всем, конечно — и среди котов балбесов хватает — не меньше, чем среди людей, но в целом — очень уважительно.
К чему все эти досужие разглагольствования на посторонние темы? А вот к чему — Кира пыталась сделать хорошую мину при плохой игре — улыбалась, глядя куда-то вдаль, но быстрый косой взгляд, вскользь брошенный на Дениса был именно вышеописанным взглядом накосячевшей собаки — тоскливым, печальным и грустным. Целительницу можно было понять — какой женщине, как бы прекрасно она ни выглядела, захочется, чтобы милый друг — бой-френд по-нынешнему, узнал, что ей не шестнадцать лет, а девяносто шесть, или сто шестнадцать, или вообще — хрен знает сколько? Никакой.
Надо было немедленно выправлять ситуацию, пока она не зашла слишком далеко. Конечно можно было бы начать старые песни о главном — начать петь в уши Кире, что женщине столько лет на сколько она выглядит и прочие благоглупости, однако старший помощник был тертым калачом и хорошо знал, что лучше один раз сделать, чем сто раз сказать. Недаром в Писании сказано: «По плодам их узнаете их» — не по словам, заметьте, а по делам. Одно дело пообещать кому-то выписать пиздюлей, и совсем другое реально их навешать.
Поэтому Денис молча заголил целительницу и решительно отъестествовал прямо на столе. Затем наша сладкая парочка переместилась в спальню, где старший помощник еще несколько раз убедительно продемонстрировал девушке, что ей столько лет на сколько она выглядит. Ну, а потом, уже под утро, счастливые любовники забылись мирным сном. Единственным негативным моментом во всей этой истории, да и то только с точки зрения Киры, было то, что ей надо вставать на работу, а этот тип может безмятежно дрыхнуть хоть до обеда. Обидно!
Глава 8
Шикарная парадная карета Магистра медицины Киры Ни Эль вызывала у Дениса одновременные восхищенные ассоциации с лимузинами «Rolls-Royce Ghost» и «Аурус Сенат» — красиво, дорого и богато. И это было странно. А странно это было потому, что первый из названных аппаратов — «Rolls-Royce Ghost» мог затронуть соответствующие струны души у всяких разных отщепенцев, казнокрадов и демократов, а второй — «Аурус Сенат» — исключительно у русских патриотов, которых с любителями враждебной техники объединяло единственно что казнокрадство и больше ничего, а чтобы оба сразу… — вообще непонятно у кого. Но из песни слово не выкинешь, что было то было.
— Может лучше пешочком, — предложил старший помощник, — а то на Кольце сейчас будет на протолкнуться. В пробке до утра застрянем, как на третьем транспортном, — ухмыльнулся он.
— Может и лучше, — согласилась Кира, — но протокол обязывает титульных гостей прибывать на карете с гербом.
«Noblesse oblige, — солидно прокомментировал слова целительницы внутренний голос и на всякий случай — мало ли носитель не в курсе, перевел: — Положение обязывает!»
«Спасибо, Кэп! — искренне поблагодарил его Денис. — А мужики-то и не знают!» — голос хотел съязвить в ответ, но не нашел к чему прицепиться и промолчал.
С золотой совы, которая гордо сияла на белоснежной двери парадной кареты, а по совместительству являлась гербом Повелителя Киры Ни Эль, старший помощник перевел взгляд на точно такую же сову, лежащую у него на ладони. Точнее говоря, не совсем такую же — различия все же были. Сова на карете была, как ни крути, а нарисована, хоть и золотой краской, а та, что в ладони — реально сделана из золота, да и бриллиантовая корона у первой тоже была нарисованная, а у второй — настоящая, из немаленьких таких камушков.
Были и еще отличия, а именно — сова, которая была в руке Дениса, крепилась к массивной золотой цепи — эдакий кулончик весом в полкило, да и сама цепь весила немало. Никакого желания таскать на себе эту конструкцию у старшего помощника не было и в помине, но… noblesse oblige, как говорил внутренний голос.
— Настаиваешь? — Денис устало продолжил спор, начатый где-то за час до посадки в лимузин… пардон — в карету, поутихший было и разгоревшийся с новой силой, когда целительница вручила ему золотую… а можно даже сказать — бриллиантовую сову. Лучшим знатоком старший помощник себя никак не ощущал и от незаслуженной награды пытался отбояриться.
Денису вполне хватило «попугайского» наряд вырвиглазных цветов и парадной шпажонки с золотым эфесом, украшенным драгоценными камнями, чтобы чувствовать себя лучшим экспонатом на выставке Ван Гога, так еще и эта «цепочка с кулончиком».
«Перебор! — твердо решил старший помощник. — Не надену!»
«А спорим — наденешь!» — ухмыльнулся внутренний голос.
«Да пошел ты! — расстроено отреагировал Денис, но внезапно перешел в контратаку: — А ты вообще за кого, Иуда? А!?!» — с ответом голос не нашелся и дискуссия формально была завершена в пользу старшего помощника, но это была Пиррова победа. Победа в сражении проигранной войны.