Все было проделано быстро, без шума и пыли, не потревожив покой остальных постояльцев «Двух русалок». Отсутствие шума было обусловлено тем обстоятельством, что лица разбойников были замотаны мокрыми тряпками, предназначенными для нейтрализации действия желтой пыли, коие тряпки и не позволили им заорать от неожиданности.
Впрочем, куда там заорать — вскрикнуть и то было бы затруднительно, не то что заорать, а отсутствие пыли объяснялось тем, что мешочек с ней еще не был извлечен наружу из недр одежды Шила. Так что, все по канону — без шума и пыли.
Завершив сражение, если так можно выразиться об избиении младенцев, Денис быстренько обшмонал поверженных врагов на предмет бренного метала (желтую пыль даже не искал), поймал уходящую душу Мрачного в биомаску — его лицо могло пригодиться, в отличие от рож Рыбы и Шила, после чего вернулся в нумер и завалился спать.
Глава 17
Сказать, что утреннее обнаружение тел Рыбы, Мрачного и Шила вызвало какой-то переполох и волнение было бы большим преувеличением. Постояльцы «Двух русалок», равно как и персонал заведения — люди тертые и коренастые, отнеслись к произошедшему примерно как жильцы многоквартирного дома в мегаполисе к трупам трех голубей, лежащих возле пешеходной дорожки — с брезгливым безразличием. Ну, не поделили одни лихие люди что-то с другими лихими людьми — бывает. Дело житейское — все под Богом ходим. Сегодня ты, завтра — тебя.
Никакого ажиотажа происшествие не вызвало, никто ни полицию, ни следственный комитет вызывать не стал. Правда, не исключено, что если бы эти уважаемые организации имели место быть, то вызвали бы, но, как уже не раз говорилось, история сослагательного наклонения не имеет. Чего не было, того не было.
Единственным человеком, который отнесся неравнодушно к смерти трех «богатырей», был Дагбьарт, который, скорее всего, связал в единую логическую цепочку неожиданный интерес старшего помощника к желтой пыли и мешочек с ней, который был обнаружен после обыска у одного из убиенных. Весть об этом происшествии разнеслась по таверне со скоростью лесного пожара и за завтраком не было человека, который бы не знал о зловещей находке.
Трупы — хрен-то с ними, а вот пыль… — эта новость относилась к категории горячих. Желтая пыль, как следовало из подслушанных разговоров, была веществом достаточно редким, а главное — дорогим. Вероятность встретить владельца такой субстанции среди гостей такого заведения, как таверна «Две русалки», была примерно, как обнаружить у задержанного за мелкое хулиганство гопника с района, промышляющего отъемом карманных денег у школоты, пистолет Desert Eagle, стоимостью под две тонны баксов.
Еще старший помощник с удивлением узнал, что действует желтая пыль исключительно на бездарных, а у магов к ней иммунитет. Впрочем, после недолгих размышлений он пришел к выводу, что все правильно, ибо, если бы ее действие распространялось и на Искусников, то желтая пыль стала бы главным оружием во внутривидовой борьбе — подобрался младший медный Искусник к золотому, дунул на того гадской пылью и все — золотой работает на медного! А раз этого и в помине нет, значит, как пел Высоцкий про йогов: «Ведь даже яд не действует на йога! На яды у его иммунитет!».
Во время бурных дебатов, снова активизировались «горячие финские парни», предлагавшие повесить труп Шила — мол, по закону положено. Однако вышибалы Балрама быстро выбили своими палками все это вольнодумие и вольтерьянство из их горячих голов и мир и спокойствие в таверне были восстановлены.
Все то время, когда шла ожесточенная межпарламентская дискуссия — вешать, или не вешать, сопровождавшаяся чавканьем и лязгом челюстей и посуды, Дагбьарт бросал на Дениса подозрительные взгляды, на что старшему помощнику было откровенно плевать. Проблемы индейцев шерифа не волнуют.
После завтрака шестерых соискателей Силы и их проводника ждали оседланные лошади — морской круиз плавно перетек в конную прогулку. Учитывая элипсообразную (в грубом приближении) форму острова и примерную величину большой и малой главных осей — тридцать и пятнадцать кавардов, особо долгой эта прогулка быть не могла.
Ну-у… примерно так рассуждал старший помощник, однако он не принимал в рассмотрение тот факт, что тридцать километров по немецкому автобану летом и те же тридцать километров по… скажем к примеру, трассе Челябинск — Тюлюк зимой — это разные километры. И соответственно — разное время их прохождения.
Поначалу все было вполне благопристойно — достаточно широкая проселочная дорога, где легко могли разминуться, не сцепившись бортами, две телеги. По этому «автобану» проехали километра два, а затем свернули в лес, на трассу, скажем так, не федерального, а регионального значения, а если называть вещи своими именами — медвежью тропу. Денис отнесся к этому совершенно равнодушно — ну, лесная тропа, значит лесная тропа — ежика голой жопой не напугаешь. Однако внутренний голос с ним не согласился:
«Чувствуешь? — насторожился он. — Вроде, как поднимаемся…»
«И чё? — мысленно пожал плечами старший помощник. — По горам что ли не лазали? Я фактически — заслуженный альпинист!»
«Ну-ну…» — протянул ни в чем не убежденный голос и таки оказался прав!
Дело было в том, что через какое-то время лесная тропа плавно превратилась в не сильно широкую горную тропу. Ее ширина была достаточной, чтобы по ней мог проехать всадник со своей лошадью — что-то около метра. Где-то чуть шире, а где-то и чуть уже. И вот там, где чуть уже, Денис никоим образом не страдавший акрофобией — если по-простому, или же — высотобоязнью, если по-научному, испытал очень неприятные чувства — с одной стороны отвесная скальная стена, с другой — не менее отвесный обрыв, немереной высоты.
Но дело было даже не столько в ширине тропы и глубине обрыва, а главное в том, что от старшего помощника, привыкшего полагаться только на себя, ничего не зависело — если его конь оступится, наступив на валяющийся камень, коих хватало, или испугается чего-либо и дернется, то вместе с ним полетит вниз и Денис и это обстоятельство тревожило старшего помощника до чрезвычайности.
Однако, лошадки вели себя очень спокойно — никакой высотобоязни не проявляли и были достаточно внимательны — ни обо что не спотыкались и ни за что не цеплялись, из чего Денис сделал вывод, правильный, или нет — неизвестно, что маршрут им знаком.
Это немного успокоило старшего помощника, но окончательно его тревога исчезла только тогда, когда их отряд выбрался на довольно широкое плато, поросшее высокой травой и разнообразными цветами. Красота от разноцветья и разнотравья была неописуемая — как на фотообоях. С трех сторон этот альпийский лужок был окружен густым лесом, а с четвертой, откуда и появились соискатели Силы, во главе с их коноводом Дагбьартом, был обрыв.
После того, как по команде последнего, все спешились, а лошадки, обрадованные отсутствием седоков на их спинах и обилием свежей зелени, принялись пастись, шестерка соискателей принялась недоуменно переглядываться — их никто не встречал — никакого мага-инициатора не было и в помине.
Неизвестно, как у остальных, а в сердце старшего помощника стало зарождаться сомнение — не привел ли их Дагбьарт на Поле Чудес в Страну Дураков, где им предложат закопать три золотых сольдо, потом спуститься вниз и ждать, когда у них появятся волшебные силы. А в том, что они появятся никаких сомнений быть не может — Дагбьарт лично знает множество людей, у которых появились. И все эти люди стали великими магами! Точно-точно!
«Не нравится мне все это!» — процедил внутренний голос.
«Можно подумать — мне нравится!» — буркнул в ответ Денис.
«Похоже, развели, как лохов, на три тысячи золотых!» — подсыпал соли на рану голос.
«Боюсь, что в лесу арбалетчики…» — вздохнул старший помощник.
Враждебных взглядов он не чувствовал, но без силового прикрытия такая авантюра остаться не могла. Так что — по-любому должны были быть.
«Да, но за нами со Снежной Королевой стоит Хозяин Воздуха!» — заволновался голос.
«А Имбах Хлашват об этом знает?» — добавил масла в огонь Денис.
«Бли-и-и-и-и-н!» — расстроился голос, а старший помощник совсем было собрался выпустить на разведку Астрального Лазутчика, как произошло событие, перевернувшее ситуацию с ног на голову. Ну, или — наоборот.
— Так-так-так! — раздался веселый голос и Денис с изумлением обнаружил рядом с собой смуглого старика какого-то индейского типа (не путать с индийским), с изрезанными морщинами лицом и шеей, с которыми резко контрастировало поджарое мускулистое тело. От всей его фигуры так и веяло опасностью и силой. Что-то похожее бывает, когда в холодную погоду проходишь мимо дверей в метро, только оттуда вырывается теплый воздух, а от старика тянуло Силой. Его облик показался старшему помощнику знакомым, только Денис никак не мог вспомнить, где он видел этого старика. Точно видел, но где? На помощь, как обычно, когда старший помощник не справлялся самостоятельно, пришел внутренний голос:
«Дон Хуан» — небрежно проронил он.
«Точно!» — мысленно хлопнул себя по лбу Денис. Имбах Хлашват — а ни кем иным незнакомец быть не мог, точь-в-точь походил на наставника Карлоса Кастанеды, как представлял его себе старший помощник.
«Если характер такой же — просто не будет!» — начал ванговать голос.
«Это уж будьте уверены…» — тоскливо согласился Денис. Он и раньше-то не думал, что обретение Силы процесс несложный, а уж теперь, припомнив, как безжалостно обучал Карлоса дон Хуан, лишь поежился от мурашек, пробежавших по спине.
Имбах разглядывал соискателей с веселой улыбкой и человеку менее проницательному, чем старший помощник, могло бы показаться, что улыбка эта доброжелательная, но Денис был тертый калач и «видел эту жизнь без прикрас». Доброжелательности в улыбке мага было столько же, как у стоматолога, встречающего богатого клиента. Хотя, пожалуй, нет… В праздничном настроении стоматолога ничего хищного нет, есть только чистая и незамутненная радость от предстоящей наживы, а вот улыбка Имбаха скорее была подобно улыбке боксера высокого класса, наблюдающего, как суетится в углу ринга опасающийся его новичок. Хищная была улыбочка.