Любое более-менее серьезное нарушение Устава влекло за собой неумолимый вердикт Военного Трибунала: «Государственная Измена», а следствием такой формулировки являлась безусловная смертная казнь через повешенье. Никакие апелляции и прошения о помиловании не рассматривались… да и не подавались – по причине абсолютной бесперспективности данных мероприятий. Вот какие могучие силы сошлись в поединке не на жизнь, а на смерть в душах моряков и солдат «Морского конька».
К чести экипажа надо признать, что не все застыли в оцепенении, при трубных звуках Шэфовского голоса – из тридцати двух человек, двое: подшкипер Рамсез и десятник Диамид сделали то, что повелевал им сделать их воинский долг. Они выхватили мечи из рук дежурных караульных, которые как и все остальные, застыли с открытыми ртами и выпученными глазами, и вдвоем, подавая пример остальным, бросились в атаку на исчадий преисподней!
Это был решающий момент операции по захвату бригантины – если бы остальной экипаж поддержал героический порыв своих командиров, то скорее всего компаньонам пришлось бы их всех уничтожить, или же в процессе схватки процент убитых и покалеченных превысил минимум, необходимый для управления судном, и Шэфу с Денисом пришлось бы куковать на Козлином острове черт знает сколько времени.
Очевидно, что Шэф прекрасно осознавал всю опасность сложившегося положения дел, поэтому он действовал решительно и молниеносно – в его руках, как по мановению волшебной палочки, сверкнули два «Черных когтя» и две головы стукнули о палубный настил прежде, чем в головах экипажа возникла мысль о поддержке своих, уже мертвых, руководителей. Это и склонило чашу весов судьбы на сторону компаньонов – рядовые члены команды «Морского конька» рухнули на колени, как подкошенные.
– ЭР КАРТАН АНВАР ДАРТАХ ВЫРВ ПРАНГ ТАЦИХ УКРОТ АНАНГ!!! – любимый руководитель добавлял в свою речь такие обертоны, от которых реально мурашки маршировали по хребту.
«КТО ХОЧЕТ ЖИТЬ, ДОЛЖЕН ПОДПОЛЗТИ И ВЫПОЛНИТЬ ЖЕСТ ПОКОРНОСТИ: ПОЦЕЛОВАТЬ МОЮ НОГУ!!! – «проявился» перевод в голове Дениса, – интересно, – отрешенно подумал он, – количество слов в исходном тексте, и в переводе не совпадает… точно не скажу, но в исходном слов было меньше – это точно».
Некоторое время ничего не происходило, а затем коленопреклоненная толпа зашевелилась: один за другим, моряки и солдаты падали на палубу и ползли к Шэфу… Правда двое, пользуясь возникшей суматохой, кинулись за борт – «наверное плавать умеют» – равнодушно подумал Денис. Между тем, церемония «принятия присяги» шла своим чередом. Желающие приложиться к Шэфовской ноге самоорганизовались, образовали живую очередь и неторопливо ползли к нему. Все это напомнило Денису гигантского удава и, разумеется, восторга у него не вызвало, но… – есть такое слово: «надо»! Поцеловавшие отползали в сторонку и садились по-турецки, угрюмо опустив голову и глядя вниз, не поднимая головы. И их можно было понять – только что они стали государственными преступниками, о возвращении на родину теперь не могло быть и речи – там их ждала петля, а о том, что их ждет на службе демону, они боялись даже подумать. Впереди их ждало самое страшное – неизвестность.
Людям незнакомым с реалиями жизни Высокого Престола могло бы показаться странным отчаянье экипажа «Морского конька» – ну подумаешь, в условиях форс-мажора, ради спасения жизни, пошли на сделку с каким-то черным демоном – делов-то охапка! Потом, при случае, можно будет сбежать и каким-нибудь кружным путем вернуться на родину, раз уж без нее жить невмоготу. А там, как-нибудь подать весточку родным и податься туда, где тебя не знают и жить там припеваючи, в окружении любимой жены и детишек!..
Но… так рассуждать мог только человек никогда не имевший счастья быть гражданином Высокого Престола, а члены экипажа, имевшие это «счастье», знали, что в первую же ночь после их появления на родине, «доброжелатели» косяком пойдут в ближайшее отделение «Охраны покоя» чтобы донести о подозрительном пришельце. А дальше уже все просто: «охранители» выяснят, что пришелец – участник пропавшей экспедиции «Эскортера», его допросят, если решат, что он что-то недоговаривает, допросят с пристрастием, а если и после этого останутся какие-то сомнения в искренности «говоруна», то – Чаша Истины… а в конце концов неизбежная петля. Так что повод для грусти у «государственных преступников» имелся.
– Дэн, придется тебе сгонять за рюкзаками… – в тоне любимого руководителя ощущались какие-то, совершенно ему несвойственные, сомнения и колебания – чувствовалось, что он не до конца уверен в правильности принятого решения, но просто не видит другого выхода из сложившейся ситуации, – я бы сам сплавал, – командор твердо придерживался принципа, что если хочешь, чтобы важное дело было сделано – надо делать его самому, но в данном конкретном случае был вынужден довериться старшему помощнику, – дело в том, что ты на местном говоришь с трудом… пока сформулируешь, как сказать, они уже бунт устроят, и придется их резать, а их и так впритык – меньше тридцати не справятся с парусами… и матросов всего двадцать – придется солдат ставить на паруса.
– Не вопрос, кэп! Считай – я уже в воде!
– Ну-ну… матрос Чижик… поосторожней там, – добавил главком уже в спину летящего ласточкой к воде Дениса.
«Я – барракуда!» – хвастливо подумал Денис, «отращивая» ласты и набирая ход.
«Ты – креведко! – немедленно отозвался внутренний голос. – Без шкиры давно бы уже отправился на Поля Счастливой Охоты… да и Шэф вместе с тобой!»
«Но ведь не отправился же! – беззаботно отозвался Денис, – и вообще не мешай – я на боевом задании!»
Добравшись до берега, он «втянул» ласты и скомандовал шкире: «режим поиск», а после того как зажглась зеленая рамка, уточнил: «рюкзак». Появившаяся зеленая точка, выполнила роль клубка из русских народных сказок и быстро привела его к месту, где компаньоны оставили свое движимое имущество. Здесь его ожидал сюрприз – не сказать что приятный, но и особого беспокойства Денис не испытал. А с другой стороны, чего беспокоится-то? – он только за сегодня уже отправил столько людей к праотцам, что одним больше, одним меньше – кто их считает?
Мускулистый молодой человек в явно сухой одежде безуспешно пытался вскрыть один из рюкзаков кинжалом. Скорее всего дело было так – убедившись что цифровой замок, на который закрывались рюкзаки, ему не по уму, слишком уж сложным был код на обоих – «000000», воришка решил отбросить хорошие манеры, если они у него имелись и добраться до вожделенной добычи варварским методом, при помощи вспарывания ткани странного мешка кинжалом. Но и здесь его ожидал облом – продукт нетканых тетрархских технологий вполне успешно противостоял попыткам несанкционированного доступа.
«Так, так, так… – подумал Денис, – этот козел явно не из группы ночных купальщиков, которые с «Эскортера»… сухой он… как лист… Значит?.. А значит – это именно та сволочь, которая зажгла четыре костра… Ну что ж – жадность фраера сгубила!»
– Помочь, болезный? – ласково поинтересовался Денис, проламываясь через колючий кустарник. Вопрос он задал по-русски, не утруждаясь переводом, который ему любезно предоставил выгравированный на черепе переводчик.
Увидев жуткую черную фигуру, которой предательское, искажающее суть, лунное освещение, придавало и вовсе инфернальные черты, «проклятый расхититель социалистической собственности» пискнул как мышонок, застигнутый посреди кухни, подпрыгнул в воздух, не меньше чем на метр, и кинулся наутек. Но, это была попытка с негодными средствами. Денису потребовалось всего лишь несколько секунд, чтобы настичь беглеца, обогнать и преградить ему дорогу.
С выпученными от ужаса глазами, в которых не осталось и отблеска мысли, беглец бросился на Дениса, намереваясь пырнуть своим длинным кинжалом, который несмотря ни на что, так и не выпустил из рук. Но и этот кунштюк ему не удался – Денис встретил его ударом ноги, повергшем воришку на землю. Видимо, от сотрясения, к вору вернулось сознание и в его глазах заплескалось отчаянье перемешанное со смертельным страхом – он начал отползать на заднице от медленно приближающегося Дениса – с какой скоростью Денис приближался, с такой тот отползал. Бесконечно это продолжаться не могло и беглец уперся спиной в крупный валун – больше пути для отступления у него не было. Он закрыл глаза и приготовился к смерти.
«Чего ты играешь с ним, как кошка с мышкой? – недовольно поинтересовался внутренний голос. – Хочешь убить – убей. А чего издеваться-то?»
«Из-за этой суки пришлось рюкзаки здесь оставить! Теперь таскайся туда-сюда!» – запальчиво возразил Денис, пытаясь скрыть этой запальчивостью появившееся чувство неловкости за свое поведение.
«Эта сука, как ты изволил выразиться, просто выполняла свой воинский долг – подала сигнал тревоги. А что ты хотел? – а la guerre comme а la guerre!»
«А я о чем! – раз мы на войне, значит с ним как с диверсантом в прифронтовой полосе – к стенке!»
«Так кто бы возражал! Но издеваться-то зачем!?»
«Согласен… – буркнул Денис после небольшой паузы, – зверею от этой работы… надо бы в санаторий съездить, жемчужные ванны попринимать…»
«Лучше в калолечебницу!»
«Куда!?» – изумился Денис.
«Ты разве не знал? – фальшиво удивился внутренний голос, – так по-болгарски называется грязелечебница… Грязь, она нервы успокаивает… хорошо…»
Отвечать на последнюю подколку Денис не стал. Надо было дело делать, а не дискутировать о гуманитарных ценностях и правах человека – время и место для этого были не самыми подходящими. Он молча пихнул ногой военнопленного и тот открыл потухшие, уже мертвые глаза – видимо считал себя уже покойником. Денис пальцем показал на кинжал и понятливый воришка тут же отбросил его в сторону.
Повинуясь следующим указаниям пальца, военнопленный вернулся к рюкзакам – «преступника всегда тянет на место преступления!» – ухмыльнулся про себя Денис, затем, чутко улавливая указания все того же пальца, бесплатная рабсила подхватила один из рюкзаков и с кряхтением потащила его к кромке прибоя. Денис со вторым следовал у него за спиной. Положив рюкзак у воды, пленник с со смесью обреченности и надежды уставился на Дениса. Постояв молча пару секунд, Денис неожиданно заорал нечеловеческим голосом: