– Тит не откажется от дуэли. Не в моих силах его остановить… – хрипло произнес он.
– А кто говорит про дуэль? – удивился Шэф, медленно поворачиваясь и нависая над распростертым на полу Дожем. – Одину любы честные схватки – сила против силы! Сталь против стали! Победителю – честь! Проигравшему – Вальхалла! – Главком наклонился и Талион попытался вжаться в пол от его горящих красных глаз. Шэф не опасался обвинений в плагиате, нарушений авторских прав и прочей ботвы, поэтому он беззастенчиво использовал в своем облике образ боевого робота из первого «Терминатора» – тот, когда после пожара с него облезает псевдоплоть и появляется металлический скелет, с не менее металлическим черепом, и светящимися красными глазками, и судя по виду Талиона, командор немало преуспел в деле создании атмосферы ужаса и нагнетания жути. Дож был близок к тому, чтобы потерять сознание, но держался – все-таки человек чести – это человек чести, а не какой-нибудь эффективный менеджер. Видя, что Талион сохраняет способность к адекватному восприятию реальности, командор продолжил: – Но, ты же – червь навозный, задумал использовать черную магию против моего Господина! – Шэф сделал паузу, заполненную только хриплым дыханием Талиона, и мечтательно продолжил: – Свернуть бы тебе шею… но пока нельзя… – Если Дож и хотел поинтересоваться почему, то не сделал этого. Что ему помешало: природная скромность, или щепетильность, не позволяющая потомку древнего аристократического рода общаться с выходцами из Ада, неизвестно, но никаких вопросов он не задал и был вознагражден за свою стойкость: демон-хранитель Лорда Арамиса, не дожидаясь наводящих вопросов, сам прояснил свою позицию: – Это может бросить тень на моего Господина! Но если что… – берегись! И учти. Ты умрешь последним! – Шэф бросил многозначительный взгляд на кровать, где тихо посапывали Рема с Мариной. – Хотя нет! – расхохотался верховный главнокомандующий смехом какого-нибудь «Черного Властелина». – Тебя я оставлю жить! Убью только их. Медленно… – Он облизал губы неправдоподобно длинным багровым языком, породив тем самым в разгоряченном воображении Дожа, самые темные и ужасные предчувствия… – мясистый язык в металлическом рту – картинка не для слабонервных. Командор никогда не воевал с женщинами, а уж тем более с детьми, но Талион знать этого не мог и словам черного демона поверил сразу и навсегда – люди верят в то, во что хотят верить и в то, чего боятся. – И еще… – продолжил свой блистательный монолог главком, – никто не должен знать, что я приходил… – И здесь снова можно восхититься – не восхититься, но, по крайней мере, отдать должное Дожу: в такой момент, когда над тобой, на расстоянии десятка сантиметров, завис металлический череп с горящими глазами, он не потерял способности к логическому мышлению:
– Тебя видела Рема, слуги, воины… – вполне справедливо возразил Талион.
«Собаки…» – захотелось съехидничать Шэфу, но он наступил на горло собственной песне и, чтобы не разрушать прекрасную атмосферу, достойную пыточного подвала замка Триaнa – штaб-квaртиры инквизиции в Севилье, сложившуюся в спальне, сказал совершенно другое:
– Кроме тебя меня никто не видел… но чтобы ты не думал будто я сон… – командор медленно выпустил когти, от вида которых Дожу стало еще хуже, хотя мгновение назад он оптимистично предполагал, что хуже быть не может. На демонстрации силы Шэф не остановился и со скрипом, напоминающим звук «железом по стеклу» – одним из самых неприятных для человеческого уха, провел выпущенными когтями по стене, оставляя глубокие, страшные царапины. Такой след мог бы оставить медведь, или скажем, к примеру – лев, если бы в гневе ударил лапой по стене.
«Дамир! Только Дамир может спасти меня и девочек! Он сильный маг! Он спасет! – билось в голове поверженного Талиона и эта нервическая мысль так явственно отражалась у него на лице, что никак не могла пройти мимо внимания главкома, который был тем еще физиономистом – не таких раскалывал на раз!
– Кстати! – улыбнулся череп, но лучше бы он этого не делал (лучше, естественно, для Талиона) – Дожу стало еще хуже, чем в тот момент, когда Шэф выпускал когти, а Талион думал, что хуже быть не может – выяснилось, что может! – еще как может! До дна пропасти было еще далеко! – К Дамиру не обращайся. Он и себя-то защитить не может… И запомни! – внезапно загремел главком. Резкий переход от чуть ли не доверительного шепота к практически крику заставил Дожа вздрогнуть. Улыбка с лица черепа исчезла и выяснилось, что это было еще не самое плохое его выражение. – Прятаться от меня бесполезно! Найду даже в царстве теней!
С этими словами командор выпрямился, включил режим невидимости и бесшумно покинул спальню, после чего раздавленный Дож, мигом постаревший на десяток лет, разом превратившийся из знойного мужчины без возраста чуть ли не в старика, с кряхтением поднялся и какой-то шаркающей, заплетающейся походкой направился к кровати, где мирно посапывали его девочки. Талион напоминал пробитый воздушный шарик, когда он из красавца с лоснящимися гладкими боками превращается в обвисшую, морщинистую, никому не нужную тряпку. Его счастье, что этого никто не видел, а до утра еще было время, чтобы хотя бы внешне перевоплотиться обратно в грозного и обаятельного Дожа Талиона – главу семьи Арден.
Главкома, меж тем, обуревали противоречивые чувства: с одной стороны, было очень хорошо, что операция пока что продолжала оставаться тайной – в планах Шэфа ни одна живая душа не должна была узнать о его ночном визите к Дамиру, а о посещении Талиона Ардена должен был знать только сам Талион, причем в его же интересах было сохранять конфиденциальность, но уж очень командору хотелось заполучить фархан.
О плюсах обладания подобным артефактом и говорить нечего: и шкиры можно подзаряжать в полевых условиях и продать Ларзу, когда в очередной раз придется наведаться на Тетрарх – корны Островной Цитадели еще никому не помешали, но были и минусы. Вернее, один огромный минус: скрыть обладание подобным предметом было невозможно. Любой одаренный – даже самый бесталанный подмастерье, учует фархан за версту. Так что, заполучить его можно было только легальным путем, но и в этом случае минус никуда не исчезал: обо всякой скрытности можно будет забыть: это как на стелс поставить уголковый отражатель – с Луны можно будет засечь!
Впрочем, был еще один резон не трогать фархан… по крайней мере в этот раз. Любой человек, если он не клинический идиот, а уж Дож идиотом никак не был, однозначно решит, что себе дороже связываться с существом, которое с легкостью прорывает «Сеть Амира» – так местные называли низкоэнергетический вариант «Завесы Пта», по терминологии магов Тетрарха, и которому даже лень протянуть руку и подобрать плохо лежащий фархан – он настолько могуч, что никакие «подпорки» его магической силе не нужны! С таким существом надо не то, чтобы дружить, но выполнять все его, так скажем – просьбы, однозначно! С учетом долговременной перспективы использования Дожа Талиона Ардена, как своего агента влияния в Бакаре, да и вообще на Сете, Шэф, скрепя сердцем, принял решение оставить фархан на том месте, где он плохо лежал.
*****
Если бы Денис не прислушивался, то никогда бы не услышал негромкий всплеск – будто большая рыбина ударила хвостом, но он именно, что – прислушивался и этот звук сбросил с его души тяжелый камень, давивший на ее с момента ухода любимого руководителя. Казалось бы – ну что может быть опасного? – главком! в шире! и против кого? – маг недоучка… ну, насчет недоучки, это так – для красного словца, квалификацию Дамира Денис не знал, и просто подбадривал себя, чтобы меньше волноваться. Короче! – маг недоучка и местный аристократишка без магической поддержки против верховного главнокомандующего во всем его блеске и силе! Для любимого руководителя это «на одну ладонь положить, а второй прихлопнуть!» – а поди ж ты – волновался!
Причем, когда одна из участниц «группы поддержки» подала признаки жизни, стала шарить вокруг себя, а нащупав Дениса, стала гладить его мускулистый живот, неумолимо сдвигая нежную ладонь вниз, шепча при этом: – Атос!.. он, развернув ее тылом – на всякий случай, чтобы не заметила подмены, вполне себе серьезно подумал: «Вот так всегда, пока начальство развлекается, вся черновая работа на мне!». Правда, когда до него дошло, чем именно он недоволен, Денис заржал – мысленно, разумеется, но такая мысль имела место быть!
В эту ночь он на своей шкуре прочувствовал, что действительно легче самому участвовать в операции, чем дожидаться возвращения товарищей с боевого задания. До этого, видя такие ситуации в кино и читая о них в книжках, Денис был склонен считать это преувеличением, но выяснилось, что книги и фильмы не врут! – по крайней мере, в этом случае.
Услышав всплеск, он осторожно – чуть ли не струйкой тумана, как вампир в женских любовных романах с элементами фэнтези, никого не потревожив, просочился сквозь редут из горячих девичьих тел и никем незамеченным покинул территорию сексодрома, устроенного в капитанской каюте «Арлекина». Оказавшись на палубе, Денис вышел в кадат, включил ночное зрение и зная куда смотреть, принялся выискивать верховного главнокомандующего в безбрежной пучине. Но, то ли он плохо смотрел, то ли его «прибор ночного виденья», встроенный в голову, этой ночью барахлил, но командора он узрел только переваливающимся через фальшборт.
– Ну, как? – степенно поинтересовался Денис, сдерживая желание обнять любимого руководителя. Шэф привычно ухмыльнулся и лаконично доложил:
– Порядок. Маг нейтрализован. Талион напуган до усрачки – пакостить не будет. Но… – командор сделал привычную паузу и Денис несколько напрягся.
– Что, но!? – не выдержал он.
– Но, у Талиона остался такой фархан, что я теперь спать спокойно не смогу.
– А чё не прихватил? – удивился Денис.
– А сам, как думаешь? – вопросом на вопрос ответил главком, заставив старшего помощника задуматься и включить логическое мышление.
– Не спрятать?
– Маладэц Прошка!