В эскорте, сопровождавшем Гистаса Грине в ходе его неофициального визита в логово морской ведьмы, состояли следующие неофициальные лица: начальник Таможенного Цеха Бенигнус Клитемнестр; большая группа телохранителей, призванных охранять тела главы "Союза" и начальника Таможенного Цеха; а также два кучера, которые и доставили всех вышеперечисленных особ до места назначения. Из-за яростного солнцепека и сопутствующей ему, изматывающей жары, внутри экипажей, равно как и на козлах, никто не остался и вся эта разношерстная компания дожидалась босса в теньке от двух громадных карет. Здесь их хотя бы обдувал легкий бриз – не сказать чтобы сильно, но – обдувал, что, в свою очередь, порождало некую иллюзию смягчения зноя.
Атмосфера в импровизированном лагере царила мирная и спокойная, можно даже сказать – буколическая. Шевелить чем-либо, кроме языка, не было сил, поэтому собравшиеся развлекали себя тем, что точили лясы. Кучера общались между собой на вечные шоферские темы: цены на овес, беспредел дорожной стражи и все такое прочее, что не зависит от эпохи и мира обитания – гаишник, он и на Сете гаишник, а цены на бензин и овес непрерывно ползут вверх, вне зависимости от урожая и цены на нефть. Телохранители тоже калякали о своем, о девичьем и только Бенигнус Клитемнестр пребывал в гордом одиночестве, погруженный в свои мысли.
Внезапно, плавное течение жизни было нарушено. Пораженная свита, открыв рты от удивления, уставилась на обычно спокойного, вальяжного и невозмутимого главу Ночной Гильдии, который вылетел из дверей ведьминого дома, словно пробка из-под шампанского. Всем присутствующим мгновенно стало понятно, что эра безмятежности неумолимо сменяется эпохой бури и натиска!
– Общий сбор! – закричал Змей, на ходу заскакивая на козлы своего экипажа и щелкая кнутом.
От вида Хозяина, взгромоздившегося на облучок, у кучера отвисла челюсть – Гистас Грине занял его рабочее место! Мир рушился! – глава Ночной Гильдии – один из самых могущественных людей Бакара собирался самолично исполнять обязанности возницы, и это при живом-то кучере! Картина мира, простая и понятная, имевшаяся у возницы в голове, где Змей управляет "Союзом", а он возит его в карете, была разбита вдребезги.
Если бы кучер был культурным человеком, то все произошедшее с ним можно было бы охарактеризовать, как культурологический шок, но в том-то все и дело, что культурным человеком его можно было бы назвать с большой натяжкой. Очень большой. Так что шок был, а вот культурологический, или нет – большой вопрос. Однако, если опираться на каноническое определение этого феномена, а именно: культурологический шок – это конфликт двух культур на уровне индивидуального сознания, то несомненно – что-то похожее на это явление, в голове несчастного возницы и произошло. С другой стороны, для простоты, можно считать, что кучер просто-напросто – охренел.
Здесь же следует отметить, что Гистасу еще повезло, что профсоюзов на Сете не было и до их появления было далековато. Иначе не миновать ему разборок с главарями этой почтенной организации. Хотя… обычно профсоюзы на коротком поводке у мафии, так что может все бы и обошлось.
– У трех повешенных! – донесся до ошеломленной свиты голос Змея сквозь цокот копыт по булыжной мостовой. Это уточнение еще раз напомнило им, насколько не в своей тарелке был руководитель. Скажите на милость, где, кроме как в таверне "У трех повешенных" можно устроить большой сбор? Много таких мест? – вот то-то и оно.
Как только карета с Гистасом скрылась за поворотом, его соратники сбросили с себя оцепенение, охватившее их при виде аномальной активности босса, набились в карету начальника Таможенного Цеха и тронулись в путь. Первую остановку они сделали около большого, полуразрушенного храма, посвященного одному из сонма забытых богов, которым предки нынешних бакарцев поклонялись до повсеместного распространения культа Единого.
В нынешние времена эти живописные руины притягивали многочисленных, прямо скажем – не сильно богатых, туристов – в Бакаре хватало и таких, с трудом наскребших денег на поездку и желавших приобщиться к седой древности, путем приобретения, или бесплатного умыкания, что гораздо чаще, обломков скульптур, кусочков сохранившейся мозаики и прочей туристической ботвы. Все эти археологические находки нужны были им для того, чтобы по возвращению домой, по прошествии долгих лет, предметно доказывать окружающим и сами себе, что все произошедшее с ними не было сном, что они действительно побывали в благословенном Бакаре – городе богачей, и что им это не приснилось.
Психология и мотивы, движущие людьми, от мира к миру не меняются – человек везде остается человеком. Если сосед – лавочник мелкой руки, побывал в Бакаре и теперь хвастается каждый вечер в корчме своими похождениями и знакомствами с сильными мира сего – информацией принципиально не проверяемой, но крайне притягательной, то будьте уверены, что ваша жена начнет сверлить вам мозги, что и ваше семейство обязано побывать в курортной столице мира.
И не важно, что средств, накопленных при помощи экономии на еде в течении трех лет, хватит только на путешествие в самом дешевом дилижансе, где пассажиру отводится чуть меньше кубометра жизненного пространства; на курятник, в качестве гостиницы и на пшенную кашу, но по возвращении и вы сможете рассказывать в той же корчме свои байки, на зависть многочисленным приятелям.
Так что Бакар пользовался успехом не только у толстосумов, прожигающих жизнь в районе Королевской набережной, хватало и гостей попроще. Благословенный город мог предоставить отдых, практически, на любой кошелек. Ведь каждому, даже не богатому, а часто – просто бедному человеку, хотелось, хоть раз в жизни, погреть бока на солнышке, искупаться в теплом океане и скушать вкусный шашлык. И этих гостей города-курорта – тех, которые попроще, не сильно волновало, что молодой барашек, из которого был приготовлен их шашлык, совсем недавно весело гавкал на прохожих, что молодое виноградное вино отдавало ослиной мочой, что… – можно еще долго перечислять, но зачем? Главное, что жена и дети были счастливы – отец свозил их в Бакар!
Остановка кареты возле храма была обусловлена тем, что кроме бесчисленных небогатых туристов, храмовые руины притягивали чуть менее многочисленный, паразитирующий на них – туристах, а не обломках, асоциальный элемент, состоящий из нищих, карманников, продавцов "старинных артефактов", гадалок, ворожей, и прочих чистильщиков кармы.
Появление такого роскошного экипажа, как карета начальника Таможенного Цеха, в этих краях было неординарным событием, и все присутствующие, как "гости Бакара", так и "обслуживающий персонал", увидев тормозящую карету, бросили все свои дела, уставились на нее и стали с интересом ожидать дальнейшего хода событий. Однако, к их некоторому разочарованию, полной остановки экипажа возле храма не произошло – как только карета начальника Таможенного Цеха стала притормаживать, как кучер Гистаса крикнул, чтобы его коллега гнал не останавливаясь, и ловко выпрыгнул из экипажа на ходу – сказывалась профессиональная сноровка.
Асоциальный элемент, увидев кто именно к ним пожаловал – а они прекрасно знали не только все начальство в лицо, но и обслугу этого самого начальства, потому что порой неизвестно, кто сможет больше напакостить, или принести пользы, застыл, как многочисленные статуи, украшавшие вход в храм, и обратился в слух. Выслушав распоряжение об общем сборе, местный криминалитет, не задавая ни единого вопроса и не теряя ни мгновения, бросился в разные стороны, выполнять приказ грозного руководителя "Союза". Вместе с ними отправился в путь и кучер главы Ночной Гильдии.
Так, постепенно теряя пассажиров, которые по примеру возницы Гистаса, спешивались, доводили до сведения попавшихся на пути нищих, воров, проституток и прочих сотрудников "Союза" сигнал об общем сборе, экипаж Бенигнуса Клитемнестра достиг ворот порта, где начальнику Таможенного Цеха один из встречавших его подручных сообщил, что тому следует немедленно отправляться в трактир "У трех повешенных".
Это еще раз предметно подтвердило, что распространение слухов напоминает цепную реакцию и скорость этого процесса аномально высока. По крайней мере, выше скорости кареты на запруженных городских улицах. Убедившись, что приказ Змея выполнен, Бенигнус Клитемнестр распорядился разворачивать оглобли и гнать в штаб-квартиру.
Не успели колокола на Церкви Единого отбить четвертые склянки, как трактир "У трех повешенных" был забит под завязку. В нем собралось девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента личного состава Ночной Гильдии. Не явились считанные единицы, которые относились к одному из двух видов: вдрызг пьяные, или ушедшие в море за пределы прямой видимости, где они не могли видеть сигнала "Общий сбор", поднятого на одном из маяков. Все остальные явились, как миленькие, потому что с дисциплиной в "Союзе" было все в порядке.
Змей был краток:
– Подходите по одному и смотрите. – Гистас поднял портрет неизвестного над головой. – Этого человека надо найти. Нашедшим – сто золотых. Искать по двое. При обнаружении, один с докладом ко мне, второй остается следить. Все остальные оказывают полное содействие нашедшим – уплотняют слежку, предоставляют транспорт… короче – по обстоятельствам. Не интриговать. За попытку присвоить чужую находку накажу. Подходим. – Видя, что ошеломленный народ еще переваривает сказанное и не торопится рассматривать портрет, Змей, как бы между прочим прибавил: – У тех, кто раньше начнет – больше шансов. – И процесс сразу же пошел.
Двое телохранителей растянули платок, так что получилась настоящая картина, разве что без рамки, а Гистас пристроился рядом. Он внимательно наблюдал за своими сотрудниками, проходящими мимо. Они пристально всматривались в изображение мужчины, а он, так же пристально, всматривался в их лица. Змей сам не очень понимал зачем он это делает. Ну, поймет он, что этот карманник хорошо запомнил разыскиваемого, а этот нищий нет, и что дальше? Что дает это знание? – ничего. Все равно, все они будут землю рыть, чтобы найти незнакомца, так какого рожна? Однако своего занятия Змей не прекращал – наблюдал. И как выяснилось – не зря. Один из старейших работников Игорного Цеха, старый шулер Донат Вевея долго всматривался в портрет неизвестного подслеповатым взглядом, потом взглянул на Гистаса и нерешительно сказал: