– А вообще, ты это к чему? – насчет даосов, – лениво поинтересовался Денис, продолжая праздник обжорства. Теперь он сооружал огромный бутерброд с ветчиной.
– А к тому, минхерц, что пока ты бездумно наслаждался жизнью, я, в отличие от тебя, еще и работал.
– И я даже знаю чем! – ухмыльнулся Денис.
– Не знаешь. Я работал языком.
– Ну-у… я примерно так и предполагал…
– Пошляк! – обиделся Шэф. – Я решил проблему с Генерал-губернатором!
Здесь следует сделать небольшое пояснение. Компаньоны, за время своего недолгого пребывания в благословенном городе Бакаре, успели завести полезные знакомства со многими ветвями местной власти: с Гильдией Магов, с полицией, с аристократами, с духовенством, чего нельзя было сказать про местных представителей администрации Акро-Меланской Империи.
Конечно же, знакомства были шапочными, с отчетливым душком негатива, но! – достижению цели поставленной Шэфом, все эти контакты вполне себе способствовали – все их участники пришли к твердому убеждению, что связываться с северянами можно лишь в крайнем случае, когда нет другого выхода, а лучше дружить, или, на худой конец, держать нейтралитет.
В связи с вышеизложенным очевидно, что Шэф очень хотел окучить и главный кустик, можно сказать – жемчужину коллекции, на грядке бакарского истэблишмента – Генерал-губернатора, да вот только было не очень понятно, как. На кривой кобыле к нему не подберешься. Не заявишься в приемную, что вот мол северные варвары хотели бы засвидетельствовать – пошлют. Надо было быть представленными. А кем? Только людьми вхожими.
И, что характерно, компаньоны знали одного такого человека – главу Гильдии Магов Свэрта Бигланда, да вот только была одна незадача – вряд ли он стал бы их представлять. Проблема, конечно же, была хоть и трудновыполнимой, но решаемой, однако поджимало время – бесконечно торчать в Бакаре было нельзя… хотя и очень хотелось, однако надо было дело делать, а для этого требовалось все же покинуть благословенный город, а покидать его, не завершив окучивания, было не с руки. Короче говоря образовался запутанный клубок из того, что было должно, и что хотелось. Но, в любом случае, ниточкой, позволявшей его распутать был Генерал-губернатор Бакара.
Как правильно отмечал верховный главнокомандующий: "Любая, не до конца решенная проблема, подобна не взятой во время наступления крепости, оставшейся в твоем тылу – в любой момент от нее можно ожидать любой неприятности". Поэтому, вопрос с наведением мостов к главному бакарскому чиновнику следовало решить до отъезда. Мало ли что может произойти во время отсутствия компаньонов в славном городе? – да все, что угодно может произойти! А так будет хоть какая-то гарантия, что Северные Лорды будут защищены от грязных наветов и необоснованных финансовых претензий.
И вот Шэф, в процессе общения с Электрой – страстной брюнеткой, удивительно похожей, по мнению обоих компаньонов, на Кармен, выяснил удивительные вещи. Первое – ее папа, первый заместитель министра финансов Акро-Меланской Империи. Второе – в настоящее время он находится на отдыхе в Бакаре. Собственно говоря, она с ним и с мамой и приехала. Третье – папа, мама и она приглашены на бал, который дает сегодня вечером Генерал-губернатор. Четвертое – она может без проблем добыть приглашения на бал. Пятое – папа с удовольствием представит их Генерал-губернатору.
– Чего-то я не врубаюсь… – с ярко выраженным скепсисом, отозвался Денис. – Я еще могу представить, что ее папаша, скрепя зубами…
– Правильно говорить: "скрепя сердцем", – поправил его командор, из чего можно было бы сделать вывод, что ко всем своим достоинствам, он еще являлся и знатным филологом, но Денис на ремарку внимания не обратил и, не прерываясь, продолжил:
– … смотрит сквозь пальцы на ее образ жизни… с нами. Вот только вряд ли он из-за этого испытывает к нам такие теплые чувства, чтобы представлять губернатору.
– Ты знаешь… я сам был несколько удивлен, но Эля уверяет, что да… – командор изобразил на лице недоумение, смешанное с робкой надеждой. – Ладно, попадем на бал – уже хорошо.
– Дык, елы палы! – заулыбался Денис. – Ясен перец, хорошо! А то я уже забыл, когда последний раз на балу был.
– А ты хоть раз-то был? – с ярко выраженным скепсисом уставился на него верховный главнокомандующий.
– Нет. – Смутился старший помощник. Ему было стыдно – дожил черт знает до каких лет, а на балу ни разу не был. – Хотя… – лицо Дениса просветлело. – Был! Был я на балу! На Новогоднем во Дворце пионеров! В первом классе! Мандарины еще кислые были… – пустился он в воспоминания о золотом детстве.
– Ну-у… скривился командор, – ты еще вспомни, как бабушка дедушкой была. Это не считается.
– Считается, – твердо заявил Денис, – и вообще мне некогда. Тренироваться надо. Сделав это неожиданное заявление, он поднялся из-за стола, на ходу вытаскивая "Черные когти".
– Конечно потренируйся, – одобрил его действия главком. – Еще лет пять ежедневных упорных тренировок и ты сможешь отбиться от пары-тройки гопников… если они конечно будут вдрызг пьяные… или калеченные.
Денис, не обращая внимания на комментарии верховного главнокомандующего, обнажил клинки и занялся делом, которым действительно занимался ежедневно, и не по одному часу. Шэф несколько секунд одобрительно понаблюдал за ним, потом отвернулся, подлил себе еще кофе и продолжил наслаждаться жизнью. Но, если бы кто-нибудь подумал, что он бездельничает, пока личный состав его подразделения вкалывает в поте лица, то этот "кто-нибудь" сильно ошибся. Командор не бездельничал. Командор думал.
*****
Как уже отмечалось, мудрый человек никогда не попадет в такое неприятное положение, из которого умный легко выпутается. Витус Иддер был не то чтобы – совсем уж мудрец, но где-то рядом. Поэтому, он не мог допустить ситуацию, когда Перстень (чуть ли не всевластия!) окажется на пальце Змея, а него не будет никакой реальной возможности оттуда его снять.
Дело было в том, что со структурами и функционалом Перстня он разобрался, отнюдь, не до конца, а процентов так… – на шестьдесят-семьдесят, и вполне допускал, что среди недокументированных особенностей гаджета имеется еще одна (а может, и не одна, а Тьма знает сколько), а именно – нейтрализация не только стационарных защитных плетений, а еще и атакующих.
Расставаться с Перстнем Витус не собирался ни под каким видом, а принципиально допустимое наличие у артефакта функции защиты от атакующих плетений резко осложняло процесс взаимодействия со Змеем. Никто не мог дать гарантии, что Гистас, как человек неглупый – мягко говоря, разобравшись с тем, какая ценная вещь попала к нему в руки, захочет с ней расставаться. Ведь, если предположения Витуса верны, то Перстень дает защиту от боевых магов, а это дорогого стоит.
Это, как если бы Сербия, при Милошевиче, была густо прикрыта батареями "С-400" и разных прочих "Буков". И где были бы тогда хваленые американские ВВС? А были бы они, культурно выражаясь – в жопе, а если называть вещи своими именами – горели на земле. И не было бы тогда ни гаагского трибунала, ни многих других позорных вещей. Короче говоря, Перстень, как и "С-400", резко менял соотношение сил в соответствующем регионе.
Следовательно, Витус, как человек мудрый, должен был обеспечить механизм безусловного возврата Перстня своему законному владельцу, то есть – себе. А как это сделать, если Перстень не позволит воздействовать на зарвавшегося Гистаса магическими средствами? Ответ очевиден – никак. Да и сохранение жизни мага в подобных обстоятельствах никто не гарантирует. Благодарность Змея – это знаете ли штука эфемерная… очень эфемерная. Лучше соломки подстелить. И Витус начал стелить.
На первый взгляд задача казалась неразрешимой – ведь, если Перстень парирует атакующие плетения, то как оказать требуемое воздействия на Змея, с целью призвать того к порядку? Вроде бы – никак. Но, Витус придумал. Не надо атаковывать Гистаса, надо просто-напросто отключить Перстень! Ведь это не атакующее заклинание, а чисто техническое! Рабочее, можно сказать, которое никому не угрожает. Он не знал, как это сделать надлежащим образом, типа нажать "Ctrl+Alt+Delete", чтобы потом выключить компьютер. До таких тонкостей в изучении Перстня Витус не дошел, но он знал, как "выдернуть шнур питания". И вот созданием такого артефакта, кстати говоря, не очень сложного, он и занялся, как только остался один.
*****
Есть такой, незаслуженно, а может быть и заслуженно, забытый роман "И дольше века длится день". Скорее всего, все-таки –незаслуженно, ибо поднимает проблемы поистине вселенских масштабов, вечные, да и написан отличным языком подлинным Мастером своего дела. Но, речь сейчас идет не о содержании книги, а о ее названии. В нем, казалось бы, присутствует явная гипербола, однако это название идеально, безо всяких преувеличений, описывало душевное состояние главы бакарского "Союза" Гистаса Грине.
Змею казалось, что время остановилось – от одного удара сердца до другого проходила вечность. Он успевал родиться, прожить жизнь, умереть и снова родиться, вместе со следующим ударом сердца. Ему пришла в голову мысль, что именно так коротают время грешники во Тьме, но и эта страшная догадка никак не повлияла на остановившееся время – быстрее оно не пошло.
Ничем заниматься, кроме как бездумно пялится в открытое окно, Змей не мог. Работать с гроссбухом он не мог, потому что ни одна цифра в голове не задерживалась – исчезала сразу после прочтения. Общаться с подчиненными тоже – он боялся, что не совладает со жгучим желанием всех их поубивать. Даже заходить к Джулии он не мог – от вида ее воскового, с заострившимися чертами, лица, у него все скручивало внутри и хотелось выть, как волку, задрав голову к небу. Оставалось или метаться по кабинету, как вышеупомянутому волку в клетке, или же, сидя в кресле, таращиться в окно.
Но, все на свете имеет свое начало и все на свете имеет свой конец. Подошел к концу и этот бесконечный день. Надежду подарили сумерки, исподволь, потихоньку, захватившие славны