– Наш папа – Дож Ремиджиус Виэтрикс! – представили хрыча близняшки. Дож пробурчал что-то неопределенное, что могло оказаться, как приглашением посещать его дворец в любое время дня и ночи без приглашения – по-свойски, без церемоний, так и искренним пожеланием катиться к чертовой матери, чтобы духу Денисовского возле его дочерей не было. Денис решил считать бурчание приглашением. А Дож, тем временем, подхватил дочурок и быстрым шагом направился к парадным дверям дворца, широко открытым по случаю бала.
Возле самых дверей хрыча перехватила моложавая дама, приятная во всех отношениях, удивительно похожая на близняшек, или, что более справедливо – они на нее. Откуда она взялась было непонятно – или приехала раньше, или же Денис не обратил на нее никакого внимания, занятый исключительно Хорэтией и Региной. Такую версию исключать было нельзя. В ее пользу говорил хотя бы тот факт, что любимый руководитель, как выяснилось, отнюдь не скучал без его общества, а тоже времени зря не терял, чего Денис совершенно не заметил. И сейчас он с удивлением воззрился на Шэфа, который был занят куртуазной беседой с красивой, статной блондинкой, с фигурой волейболистки. Не обратить внимания на такую красавицу было совершенно невозможно, а вот подишь ты…
У девушек, достаточно долгое время занимающихся волейболом, формируются попки удивительной красоты – упругие и круглые, как орех, что и привлекает многочисленную мужскую аудиторию на женский волейбол. Так что, если мимо внимания Дениса прошел факт знакомства командора с "волейболисткой", а самое главное – она сама, то что уж говорить о гораздо менее интересном явлении – таком, как мама близняшек.
Кстати о спорте. О спорте в целом, и о женском спорте в частности. У Дениса было твердое убеждение, которое, если бы о нем стало известно широкой общественности, могло бы довести большую часть продвинутых феминисток если не до эпилептического припадка, то до тяжелого невроза, наверняка. Заключалось оно в том, что женщинам вообще заниматься спортом не надо. Физкультурой, чтобы фигура была хорошей – пожалуйста, а спортом – нет. Но, если уж заниматься, то только неопасными и неконтактными видами, причем такими, которые не портят фигуру: волейбол, художественная гимнастика, теннис, кёрлинг, какой-нибудь… да пожалуй и хватит. А то дамы взяли моду играть в хоккей, баскетбол, футбол, плавать на спине, отчего рождаются стихи, типа: "И вот она пришла широкая и плоская, как рыба камбала!". Про тяжелую атлетику и говорить не приходится. Короче говоря – вот так Денис относился к женскому спорту.
Между тем, дама, приятная во всех отношениях, с хозяйским видом взяла хрыча под руку, девочки стали по сторонам и вся четверка величаво пересекла незримую черту – вроде той, которая на паспортном контроле символизирует государственную границу, или что-то еще, не менее запретное, переступать через что нельзя ни под каким видом, без соответствующего дозволения начальства. После того, как Рубикон был перейден, раздался голос распорядителя, наверняка магически усиленный, ибо обычный человек, с нормальной глоткой, так орать не способен:
– Дож Ремиджиус Виэтрикс! – завопил он, – с женой Агатой и дочерьми Хорэтией и Региной!
Досмотрев до конца торжественный вход семьи Дожа во дворец Генерал-губернатора, Денис стал вертеть головой в поисках любимого руководителя, который как испарился куда-то.
"Ага… – решил он, – похоже, что Шэф повел волейболистку в парк показывать достопримечательности. Подождем-с…"
Однако Денис ошибся, командор никуда не делся – стоял неподалеку и интеллигентно общался с попастенькой красавицей и еще каким-то незнакомым молодым человеком. А потерял его Денис из виду по очень простой причине – народу перед входом было много и на какое-то время любимый руководитель оказался скрыт от наблюдения. Именно в этот момент Денис и принялся вертеть головой в поисках главкома. Почувствовав взгляд старшего помощника, командор вежливо раскланялся с "волейболисткой" и незнакомцем, и направился к Денису.
– Месье знает толк в извращениях! – радостно поприветствовал его старший помощник.
– Кого позвать? – припомнил Шэф великого комбинатора. Но, даже такой гениальной фразой, сбить Дениса с атакующего настроя не удалось.
– Разнообразия ищешь? – ухмыльнулся Денис.
– В смысле? – деланно удивился командор.
– Ну, как же, как же, не скромничай, я же вижу – ты теперь снимаешь всю семейку чохом: и мужа, и жену… чтобы не мелочиться… проказник.
– А-а-а! Вот ты о чем! – осклабился Шэф. – Все ровно наоборот. Это они меня, как ты выражаешься – сняли. – При этих словах он поморщился, как будто раскусил горькую перчинку. Было непонятно, чем вызвана такая реакция – или вульгаризмами, засоряющими речь старшего помощника, или же самим фактом "съема".
– Ну-у… – лицо Дениса приняло выражение, какое бывает у крупных партийных деятелей на партийных же съездах – от самодовольства он надулся, как мышь на крупу, причем было абсолютно непонятно, играет Денис, или же, на самом деле, на ярмарке тщеславия сегодня день открытых дверей. – А что тут удивительного? – пожал он плечами. – Мы личности в Бакаре небезызвестные, можно сказать – популярные, вот народ и тянется к прекрасному.
– К прекрасному говоришь… – хмыкнул Шэф.
– К прекрасному, к прекрасному! – повторил Денис и не выдержал – захихикал.
– Эти люди, чтоб ты знал, – командор поднял бровь, подчеркивая тем самым важность того, что будет сказано: – Не кто-нибудь там, а граф Бенедикт Аврелий, а девушка – Афра…
– … американка! – перебил главкома Денис и, не теряя темпа, высказал парадоксальное предположение, способное заткнуть за пояс лучшие высказывания Капитана Очевидность: – Его жена!
– … его сестра, – невозмутимо продолжил верховный главнокомандующий. Они из столицы Акро-Меланской Империи, города Акра.
– Столичные штучки, однако! – присвистнул Денис. – Однако, запросто общаются с северным варваром… правда знаменитым. Картина Репина, – продолжил резвиться он: – коренные масквичи не брезгуют тягловыми крестьянами из замкадья. Либералы, блин! И никакого чванства, что удивительно!
– И не говори кума, – криво ухмыльнулся Шэф, – настолько никакого, что они чуть из штанов не повыпрыгивали, чтобы я их только пригласил на "Арлекин". – Он сделал паузу, покачал головой, хмыкнул и продолжил: – Сестрица открыто намекала, что готова на все, лишь бы побывать у нас, а братец невербально демонстрировал, что он человек широких, грубо говоря – демократических взглядов, и что способы, которыми она будет выражать свою благодарность – это не его дело.
– И что тут удивительного? – поднял брови старший помощник. – Развращенная столичная богема в поисках неизведанных удовольствий. Пресный разврат им надоел, захотелось чего-то новенького, а тут, как по заказу – плавучий вертеп с северными варварами и свежими девочками. Кстати, я тоже двух близнецов к нам пригласил… правда женского пола… обе. Ты уж извини… – Денис смущенно развел руками, – разнополых не было.
Командор на эти мелкие подколки никакого внимания не обратил. Вид он имел очень задумчивый и казалось бы слушал Дениса не очень внимательно, но это только казалось. Судя по неожиданному вопросу, ничего из сказанного он не упустил:
– Ты слово "вертеп" в каком смысле употребил?
– Ну-у… – растерялся Денис, и заговорил только после ощутимой паузы, вызванной формулированием определения: – Типа гнездо порока… и разврата… но не публичный дом, – он довольно ухмыльнулся, – у нас все бесплатно!
– Во-о-от… а на самом-то деле, вертеп – это пещера. Например, Рождественский Вертеп – место где родился Иисус… – назидательно продолжил любимый руководитель, и в этот момент Денис почувствовал, что Шэф действительно долго живет, много чего видел и много чего знает. Он, например, знал лишь одно значение "вертепа" – которое гнездо порока, в то время, как мудрый руководитель знал их несколько… А командор, между тем, вздохнул: – Но дело не в вертепе, дело в том, что они мне соврали.
– Ну и что? – пренебрежительно махнул рукой старший помощник. – Ну, не графья они, а какие-нибудь бароны, или совсем даже – виконты де Бражелоны. Хотят люди выглядеть получше? – так все хотят. В чем проблема-то?
– В чем проблема? – меланхолично переспросил командор. – А проблема, минхерц, в том, что правда только то, что они из Москвы… тьфу ты, – скривился Шэф, – совсем ты мне голову заморочил! – из Акра. А вот все остальное ложь. И то, что они, как ты изволишь выражаться – "графья", и то, что брат и сестра, да и имена не настоящие… А это, как сам понимаешь, для благородного – моветон. Причем, еще какой моветон.
– А может они простолюдины, – выдвинул версию Денис. – Так что, никакого моветона.
– Ага… ага… – сочувственно покивал головой верховный главнокомандующий, – на балу высшей знати у Генерал-губернатора Бакара.
– Да-а… – не стал упорствовать Денис, – тут я пожалуй что, и перегнул.
– Не скажи… – неожиданно поддержал, казалось бы, уже полностью дискредитированную гипотезу главком, – в органах часто работают так называемые – простые люди. Причем во всех мирах. Служба дает им все: деньги, власть, защиту, чувство собственной важности. И работают они и за страх и за совесть, потому что знают: оступятся, потеряют расположение начальства – все! Бери веревку и иди топиться.
– Ты имеешь в виду: повеситься над водой, для гарантии, если сорвешься? – заинтересовался Денис.
– Да. – Подтвердил командор и продолжил: – В лучшем случае они потеряют все, что заработано непосильным трудом и снова станут обычными людьми, а это для них, как ломка для наркомана.
– А в худшем?
– В худшем… – главком выразительно чиркнул себя по шее.
– Потому что много мозолей оттоптали?
– Именно. Причем мозолей вышестоящих, – подтвердил главком. – Так что сдается мне, что казачки – засланные. Из местной конторы…
– … глубокого бурения, – закончил за него Денис, за что удостоился удивленного взгляда и похвалы из уст мудрого руководителя: