А вот после выхода в кадат, у Дениса как будто включился гидролокатор сферического обзора, дающий четкую, без искажений, картину окружающего мира. Из-за того, что "гидролокатор" предоставлял свою информацию в визуальной форме, Денису казалось, что он ясно видит все вокруг на расстоянии пятидесяти метров, но к обычному зрению, это, как следует из вышесказанного, отношения не имело. Кстати говоря, это был новый подарок кадата, ничего похожего раньше Денис не испытывал. А с другой стороны, может и прежде были у него такие способности, да только применять их не было надобности – в шкире и так все отлично видно. А не стало шкиры – вот и пришлось раскорячиться!
Первый беглец ушел на глубину метров десять – видимо полагал хитрец, что так глубоко его не обнаружат (хе-хе-хе!) и довольно споро уходил от "Арлекина" под углом в сорок пять градусов в сторону открытого моря. Это еще раз подчеркивало тот факт, что профессионал – он и воде профессионал! И если беспристрастно взглянуть правде в глаза, то следует признать, что будь на месте Шэфа с Денисом обычные преследователи, то, скорее всего, ушел бы мордастый от справедливого возмездия, да вот только не его был сегодня день, ибо почти уже настиг Святошу неумолимый и неотвратимый, как сама Лунная Леди, Мастер войны ш’Эф.
"Ладно, командор обойдется без сопливых, – самокритично решил Денис, – вернемся к нашим баранам…"
А его "баран", оказался совсем даже и не бараном, а вовсе даже наоборот – очень умным представителем морской фауны, типа дельфина. Он удумал ход еще более нестандартный, чем его командир. В тот момент, когда Денис навел на него луч своего внимания, Гусь опускался вдоль борта "Арлекина" и до нижней кромки киля ему оставалось пройти не более двух-трех метров. Ну, что ж… – флаг в руки! Как говорится: безумству храбрых поем мы песню, или же, в современной интерпретации – венки со скидкой!
Намеренья "умника" стали кристально ясны – он намеревался поднырнуть под днище и вынырнуть с другой стороны "Арлекина", где его никто не станет искать. Там он сможет отдохнуть, набраться сил, хорошенько провентилировать легкие и когда суматоха, вызванная побегом, уляжется, приступить к заключительной фазе операции "Глубокий нырок". Судя по увиденному, бандит плавал прекрасно и имел бы все шансы на спасение, если бы его преследовал не Денис, а кто-нибудь другой. Но, к сожалению для Гуся, жизнь, как и история, не знает сослагательного наклонения. Денис подождал, пока он скроется под днищем и резко пошел на всплытие.
Идти тем же путем – то есть подныривать под днище "Арлекина, не было никакой необходимости и даже просто опасно – вынырнув раньше, беглец сумеет восстановить дыхание и встретит преследователя, выходящего из глубины без запаса воздуха, с преимуществом. Поэтому Денис, как ранее отмечалось, за ним не последовал, а вынырнул, затем стремительно, отточенным кролем (спасибо Ордену Пчелы), обогнул корму "Арлекина" и осторожно выглянул с той стороны, где должен был находиться беглый мерзавец.
Поперечное сечение "Арлекина", ниже ватерлинии, имело вид треугольника, груза на борту не было и из-за этого обстоятельства ватерлиния находилась от поверхности воды на расстоянии сантиметров, примерно так – семидесяти-восьмидесяти. Поэтому, сверху заметить беглеца не было никакой возможности – он прятался под бортом. И именно там Гусь и обнаружился – с воды он был виден прекрасно. Гусь тяжело, с хрипом дышал – рекордное погружение и предшествующие тому испытания, здоровья ему не прибавили. Отфыркиваясь и отплевываясь он отдыхал и набирался сил для дальнейшего бегства.
"Пора брать гада!" – со злой радостью подумал Денис.
Он провентилировал легкие и бесшумно погрузился. Вот где должен был бы пригодиться бесценный опыт, полученный в бесчисленных подводных схватках с "мальчиками наставника Хадуда"! Но не пригодился. С "беглым каторжником" никакой схватки не получилось. Игра сразу же пошла в одни ворота. Нечто похожее происходит на нудистских пляжах, когда боевые пловцы атакуют из глубины купающихся голышом барышень. Денис нырнул, затем незаметно подобрался к отдыхающему Гусю снизу, схватил за лодыжки и резко дернул. Затем, когда тело беглеца пошло вниз, схватил того за одежду и придал дополнительное ускорение, ну а напоследок еще добавил сверху ногой по голове, отправляя Гуся поглубже.
От неожиданности Гусь хорошенько нахлебался, вода попала ему и в рот, и в нос, и в уши, и еще черт знает куда – Денис очень удачно отправил его в пучину на вдохе. Однако, окончательно Гусь не утонул и через некоторое время сумел все же самостоятельно выбраться на поверхность. Разумеется, Денис держал процесс под контролем и в случае форс-мажора вытащил бы утопающего, но заниматься этим не пришлось – говно не тонет.
Пока Гусь болтался на глубине, Денис отплыл от борта метров на пять, чтобы его было хорошо видно, и приказал матросам, толпящимся вдоль борта, спускать штормтрап и канат с петлей. Всплывший Гусь был окончательно деморализован и никакого сопротивления оказать уже не смог. Денис накинул на него петлю и приказал вытягивать канат. Сам же, ловко, как шимпанзе-спортсмен, даже не забрался, а можно сказать – взлетел по штормтрапу.
На борту его уже поджидал верховный главнокомандующий, у ног которого валялся его подопечный, изрыгающий воду, сопли и остатки завтрака – реанимационные мероприятия были проведены качественно и в срок. Главком внимательно оглядел Гуся, прикидывая, будет ли тот жить сам, или же из него для начала надо выкачать воду. Убедившись, что тот хоть и с трудом, но дышит самостоятельно, без посторонней помощи, командор обратился к столпившимся вокруг матросам:
– Братва, как полагаете, – непривычно начал Шэф. Это было так же неожиданно, как обращение товарища Сталина к народу, после начала Великой Отечественной войны: "Братья и сестры!" вместо привычных "граждан и товарищей". Моряки смущенно заулыбались, польщенные таким обращением Господина. – Как вы считает, есть на свете справедливость? – Матросы смущенно потупились. Ответа здесь не требовалось – было очевидно, что они не очень-то верили в наличие подобной философской категории в мире. – А должна быть? – продолжил социологический опрос командор. Одобрительный гул голосов ясно свидетельствовал, что должна. – В таком случае, я хочу спросить… – Шэф сделал паузу. – Чего ждем? Ломайте им ноги! А то у тех, – он кивнул на скорчившихся у борта бандитов, стонавших и пытавшихся баюкать перебитые конечности, – ноги сломаны, а у тех, из-за кого сломаны – нет! Справедливо это!?! – задал он риторический вопрос.
– Не-е-е-е-ет!!! – ответил ему рев из множества глоток.
– Ну, так вперед! – Воодушевленные приказом, моряки бросились его выполнять со всем возможным рвением, но были остановлены командором: – Куда! Вот, понимаешь, золотая рота! Все бы им ломать, а думать кто будет?! Наверняка ведь, пока этими занимались, – он снова кивнул в сторону борта, – весь берег на уши подняли из-за их воплей! Там же решат, что у нас тут одни садисты собрались! Под водой, и то было слышно! – продолжил распекать подчиненных верховный главнокомандующий.
"Ну-у… насчет того, что он слышал вопли под водой, – ухмыльнулся про себя Денис, – это Шэф врет. Непременно врет. Иначе с вертолетов можно было бы искать подлодки, не погружая гидролокаторы. И наоборот. Хотя… – все же призадумался он, вспомнив какие трюки демонстрировал ему любимый руководитель при помощи восходящего и нисходящего потоков. – А черт его знает, – внезапно засомневался старший помощник, – что у него в загашнике… вдруг Шэф и может. Иди знай… Можно было предположить, что его меч не берет безо всякой шкиры? – задал сам себе вопрос Денис и сам же ответил: – Нельзя! Так что…"
"К тому же – всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого!" – веско заявил внутренний голос, бывший большим поклонником строго и буквального исполнения действующего законодательства.
"Ладно! – развеселился Денис. Его сильно позабавили идеалистические взгляды внутреннего голоса, никоим образом не коррелирующиеся с реальной жизнью. – Будем считать, что Шэф не обманул доверчивых подчиненных. Включая меня, – хмыкнул он. – А вот с чем я категорически не согласен, так это с тем, что мы садисты. Какие, нафиг, садисты? У нас тут воскресные пасторские курсы! Мы блин, миссионеры – несем разумное, доброе, вечное, в темные массы! А кто в этом сомневается, пусть первым бросит в себя камень! – После этой гневной отповеди гипотетическим оппонентам, подозревающим компаньонов и экипаж "Арлекина" не пойми в чем и возводящим на них напраслину, Денис припомнил мейнстрим выступления командора: – Да и вообще – слышал… не слышал – главное, что переломали! – Никакого сочувствия к бандитам Денис не испытывал. И вовсе даже не из-за того, что те собирались его убить. Их с Шэфом все время, кто-то собирался убить и это стало привычным, можно даже сказать – обыденным, фоном существования. Кто бы раньше сказал Денису, что к такому можно привыкнуть – ни за что бы не поверил! Однако, как верно подмечено – человек ко всему привыкает. – Холмс курить не бросил, а Ватсон к трубочке пристрастился! – всплыла у Дениса в памяти фраза из какого-то старого анекдота, заставив улыбнуться. – Но вам ребятки весело не будет – обещаю!" – вынес он окончательный вердикт пленным бандитам. На его губах заиграла кривая, злая ухмылка и если бы ее увидели те, кому она адресовалась, их, и без того паршивое настроение, испортилось бы еще больше, хотя пленникам представлялось, что это уже невозможно.
Как уже отмечалось, яростную ненависть к бандитам Денис испытывал не из-за себя любимого. Чего врага ненавидеть? – его надо убить, чтобы он не убил тебя – все просто и логично. Здесь нет места для ненависти. Источником же переполнявшего его чувства служил тот факт, что эти твари убили матросов "Арлекина", которые принесли присягу верности "черным демонам". Матросы полагали, и надо заметить – вполне себе справедливо полагали, что встав под руку таких могущественных покровителей, они гарантировано защищены от внешних врагов, и только "черные демоны" могут вершить над ними суд и расправу! Причем, заметьте себе – справедливый суд! и справедливую расправу! И вот – на тебе! Какие-то отморозки, даже не маги – что было особо оскорбительно, позволяют себе убивать моряков ни за что, ни про что и подрывать эту веру! За такие вещи надо карать, и карать жестоко – чем жестче, тем лучше.