«Как же вас пронять, сучьи дети?!? – лихорадочно думал он, глядя на застывший строй. Внезапно старший помощник успокоился, причем успокоился до полного оледенения души. Вот только что бушевали внутри страсти, эмоции, а тут – р-раз! и тишина. Ледяная пустыня. И в этой ледяной пустыне огромная ледяная же стена, на которой огненными буквами написано: Или ты заставишь это тупое стадо работать, или останешься на Сете навсегда. И тут все произошедшее: бесславный крах карательной экспедиции, уничтоженной раньше, чем она началась, холодная и черная могила, из которой он чудом выбрался, неминуемая гибель командора, если не произойдет следующего чуда… – все это разом навалилось и вызвало чудовищную вспышку ненависти ко всему миру в целом, а в особенности к тупоголовым воякам, для которых приказ – истина в последней инстанции. – Хотя, – отстраненно подумал старший помощник, – на месте Кирсана, я бы отдал такой же приказ. Как ни крути, а умная сволочь, – отдал он должное Рейхстратегу. Однако этой отстраненности хватило ненадолго: – Ну, сук-ки… – от бешенства у Дениса аж скулы свело, а ледяная пустыня превратилась в пар. – Если не пойдут копать, вернусь за дыроколами и перестреляю всех к чертовой матери!» – твердо решил он.
«На всех стрел не хватит» – рассудительно отозвался внутренний голос.
«На скольких хватит – столько и перестреляю!»
«Лучше сначала напугай, продолжил голос, – может подействует…»
«А как напугать-то?!» – от ощущения времени, утекающего сквозь пальцы, старший помощник вообще перестал хоть сколько-нибудь логически соображать.
«Ну-у… обрисуй перспективы, которые их ждут, если Ортег выйдет из дворца, вместо Кирсана»
«Точно! Спасибо!»
– Послушайте! – снова начал надрываться старший помощник. – Если вы не откопаете Рейхстратега и Епископов, то Рейхстратегом станет Ортег! – Денис сделал паузу, послушал звенящую тишину, потому что аудитория навострил уши и затаили дыхание, внимательно его слушая – вопрос-то был достаточно животрепещущий, и продолжил: – Знаете, что новый Рейхстратег с вами, со всеми, сделает? – задал он риторический вопрос. И сам же, разумеется, на него и ответил: – Я бы, на его месте, вспорол вам всем животы, привязал кишки к столбу и гонял бы по кругу, пока не сдохнете… А что сделает с вами Ортег я не знаю. Но, думаю, что у него фантазия не беднее моей, – ухмыльнулся Денис. – Завершив свой блестящий спич, старший помощник развернулся и быстрым шагом, в полной тишине, отправился назад.
Ждать пришлось минут десять, прежде чем за спиной послышался звук шагов, но оборачиваться старший помощник не стал, пока за спиной не раздался усталый, чуть хрипловатый голос:
– Где копать?
И только после этого Денис обернулся. Перед ним стояли легионеры, гвардейцев не было.
– А где эти? – спросил, будто сплюнул, старший помощник. Он ничего не конкретизировал, но его прекрасно поняли.
– Так, это… – рыжий легионер с перебитым носом и шрамом во всю щеку, неприятно ощерился, – им это не по чину. Благородные…
– Ладно. Разберемся потом… – туманно пообещал Денис, вызвав одобрительный ропот. – Пока главное людей откопать. За мной! – махнул он рукой и начал расставлять людей.
Распределив фронт работ, старший помощник пробрался к месту «захоронения» любимого руководителя. Пробрался в буквальном смысле этого слова, потому что просто подойти было невозможно – завал и так представлял из себя чрезвычайно пересеченную местность, а когда за нее взялись легионеры со свои шанцевым инструментом, степень пересеченности удвоилась. Копали легионеры быстро и профессионально, чувствовалось, что заниматься этим им не впервой. Глядя на их слаженную работу, Денис почувствовал некоторое смущение от того, что сам не участвует в процессе. Умом, конечно же, понимал, что толку от него будет немного, но смущение все же испытывал, поэтому счел нужным пояснить:
– Мне еще в заклинательный зал идти к Ортегу и остальным… Хочу отдохнуть немного. Сильно устал, пока сам откапывался.
Легионеры, не отрываясь от работы, бросили на него быстрые взгляды, а рыжий солидно произнес:
– Мы понимаем.
Тела Денис приказал складывать в коридоре, рядом с входной дверью. Первым откопали какого-то гвардейца, к сожалению – мертвым и переломанным – кираса была ощутимо вдвинута в грудь, а ноги неестественно вывернуты – не помогла и броня, потом, минут через пять – армейского мага, в аналогичном состоянии – у него треснула голова, а затем трупы стали вытаскивать каждую минуту. Кирсана извлекли пятым с раздавленной грудью, без глаза и с деформированным черепом. После этого предпоследняя надежда оставила старшего помощника. Уж очень он надеялся, что Архимаг сумеет выжить, а затем, ежели чего, оживить любимого руководителя – некромант, как ни крути – ему и карты в руки.
Однако, Рейхстратег никаких признаков жизни не подавал, что было плохо не только в плане потенциальной помощи командору, но и в аспекте борьбы с Ортегом и Негро. По-всему выходило, что заниматься этим веселым делом старшему помощнику придется в гордом одиночестве. Скажем прямо – перспектива была не из приятных.
Денис с досады даже чертыхнулся про себя. Во всех фэнтезийных книжках, что он читал, маги земли с легкостью вытворяли такое, что глаза лезли на лоб от удивления, а уж откопаться черт знает с какой глубины для них был такой пустяк, что не стоит даже говорить. Но, как показало столкновение с суровой реальностью, то ли некроманты ни хрена не понимали в магии земли, то ли с землей, когда ты лежишь засыпанный на глубине метров двух, вообще не очень-то совладаешь, и неважно – маг ты, или не маг, то ли книжки вообще врали – что было наиболее вероятно.
С каждым новым покойником, извлеченным из завала, росло отчаянье, охватившее старшего помощника. Рассудком он понимал, что любимого руководителя у него больше нет. По крайней мере – живого. Но продолжал надеяться на чудо. Шэфа удалось извлечь одним из последних – уж больно глубоко лежал, да еще с «могильной плитой» наверху. Последняя надежда Дениса умерла в тот момент, когда солдаты извлекли из-под обломков обвисшее, будто сломанная кукла, тело командора. У Дениса встал комок в горле, да так там и остался. Он бездумно, механически переставляя ноги, двинулся вперед, а четверо легионеров, уложив тело верховного главнокомандующего на плащ, пошли за ним.
Старший помощник бережно – словно стараясь не побеспокоить главкома, отряхнул капюшон его шкиры, и осторожно – чтобы пыль не попала в глаза, откинул. От вида белого, неживого лица Шэфа, комок в горле еще увеличился, хотя казалось, что это невозможно.
«Лекаря надо…» – тоскливо подумал Денис, прекрасно осознавая, что тут никакой лекарь не поможет.
«Здесь толковый некромант нужен, – вздохнул внутренний голос. – А лучше Архимаг…»
«А где ж его взять, если все хорошие некроманты рядышком лежат, – Денис скользнул безучастным взглядом по длинной веренице тел, – или в заклинательном зале у Ортега сидят. Так те нам точно не помогут…»
Непонятно на что надеясь, он расстегнул командорскую шкиру и приложил ухо к груди Шэфа. К его величайшему сожалению, чуда не случилось – кожа была холодная и липкая от предсмертного пота, однако Денису вроде бы послышался какой-то слабый звук – то ли отголосок каких-то биохимических процессов, все еще происходящих в мертвом теле, то ли просто звуковая галлюцинация – мозг принял желаемое за действительное, но старшему помощнику показалось, что он услышал удар сердца!
Денис начал напряженно прислушиваться, но был вынужден прерваться из-за раздавшегося вдруг негромкого детского плача. Старший помощник поднял голову и недоуменно огляделся. В это время из-за поворота коридора показалась группа гвардейцев. Участия в спасательной операции они не принимали, а шастали, как тараканы, по развороченному коридору и открывшимся после взрыва внутренним помещениям дворца, чего-то выискивая и вынюхивая. До этого момента старший помощник на них внимания не обращал – не мешают, и ладно. Людей без них хватает, даже с избытком.
А теперь обратил. Двое гвардейцев тащили за шкирки, как котят, двух маленьких девчонок, лет пяти, которые плакали тихо и обреченно. Детский плач бывает очень разным. Ребенок может плакать, если не получил от родителей новую игрушку, или конфету, или еще чего-нибудь – это капризный плач; может плакать, если у него что-то болит – жалобный плач; дети в детдомах плачут не издавая звуков, чтобы не раздражать воспитателей, иначе их побьют – беззвучный плач; могут плакать от страха и еще от множества различных причин.
Девочки плакали обреченно – они знали, что их убьют, и негромко – знали, что их ничто и никто не спасет. Каким образом Денис, у которого никаких детей никогда не было и который на них и внимания-то особого… да и не особого, никогда не обращал, сумел разобраться в тонкостях детского плача было непонятно даже ему самому, но он разобрался и ненависть перехватила ему горло, выдавливая оттуда комок от Шэфа.
Добыча гвардии не ограничивалась девчонками, третий, так же за шкирку, но уже по-настоящему – не за платье, а за кожу, тащил кого-то чрезвычайно смахивающего на Чебурашку – маленького, коричневого, ушастого и глазастого. Еще парочка несла в руках какие-то то ли статуэтки, то ли канделябры, судя по цвету золотые.
– А ну стоять, – тихо, но с нужными обертонами – сказывалась школа Шэфа, произнес Денис. Группа мародеров замерла, а со стороны завала подтянулись легионеры, которые остановились немного в сторонке, с интересом наблюдая за происходящим. Гвардия почувствовала поддержку и начала наглеть:
– Чего надо!? – высокомерно бросил «предводитель дворянства» – блондин с грубыми, можно сказать – лошадиными чертами лица. Все гвардейцы были без шлемов – трофеи можно собирать и без них, чего лишнюю тяжесть таскать. – Говори быстрей, северянин, мы спешим! – От этих слов «кентавра» (лошадиная голова на человеческом туловище), девочка в его руке громко всхлипнула – видимо догадывалась, или чувствовала, куда и зачем ее спешат доставить. В ответ «кентавр» резко встряхнул ребенка и грубо прикрикнул: – Молчи дрянь!