– Я не в гендерном смысле.
Шэф посмотрел на Дениса с уважением:
– Ну, ты прям, как Фима Собак – знаешь богатые слова!
– А то! – ухмыльнулся Денис, но трепаться было некогда, надо было форсировать следующий рубеж. На секунду его посетило ощущение, что он находится внутри какой-то компьютерной стрелялки, где после прохождения очередного препятствия тут же возникает следующее, но резкий порыв холодного ветра, густо сдобренный не менее холодной водой, выбил эту дурь у него из головы.
– Юг, блин, – зябко поежился старший помощник.
– Все в мире относительно, друг мой, – Шэф улыбнулся «специальной» улыбкой мудрого наставника, общающегося с малолетним дебилом. – На южном полюсе тоже, знаешь ли, не жарко.
– Спасибо, кэп! – невесело хмыкнул Денис, который сильно не любил холода. – А мужики-то и не знают, – он тяжело вздохнул.
Для форсирования трехметрового защитного плетение было решено использовать верховного главнокомандующего в качестве катапульты. Шэф еще ворчал, что его так скоро вообще сделают подкидной доской, но Денис клятвенно заверил любимого руководителя, что до этого дело не дойдет.
Компаньоны скинули рюкзаки, затем командор встал метрах в полутора от видимой лишь в «колдовском» зрении и мерцающей неприятным светом стены, спиной к ней, согнул колени и сцепил руки чуть ниже живота, Денис отошел от него метров на десять, открыл насколько смог канал воздуха, сбросил вес до минимума – у него это было килограмм пятьдесят, разогнался как гоночный автомобиль и прыгнул двумя ногами на сцепленные руки главкома.
Как только ноги Дениса коснулись рук Шэфа, тот начал разгибаться, одновременно швыряя старшего помощника себе за спину. В последний момент энергии прыжку добавил сам Денис, оттолкнувшись от рук главкома, как от трамплина. Немудрено, что с такой «подкачкой» он пролетел значительно выше плетения – что и требовалось доказать!
Приземлился старший помощник, как кошка – на ноги, сделал кувырок через голову и мгновенно снова оказался на ногах – время поджимало, надо было выбираться из порта, а рассвет был уже не за горами. После этого Денис немножко поработал вратарем – главком, как метатель молота, держа рюкзаки за лямки, раскручивал их, а затем с кряканьем и уханьем, швырял рюкзаки над защитным плетением, а Денис ловил, чтобы чего не попортить из хрупкого содержимого. Ловить пятидесятикилограммовые снаряды было не то чтобы сильно легко, но старший помощник справился. В Ордене Пчелы и не такому научат.
Сам же верховный главнокомандующий преодолел защитный барьер легко и непринужденно. Он сбросил вес и в старинном перекидном стиле взял высоту, причем тоже с большим запасом. Стилем «фосбери-флоп» он почему-то пренебрег, может из-за его североамериканского происхождения, а может потому, что высота была небольшая… в смысле – для Шэф небольшая.
Преодолев магический забор, командор без малейшего промедления вытащил из своего рюкзака тонкий канат, обвязал вокруг пояса и белкой взлетел под крышу пакгауза. Там он сразу же сменил «имидж» и уже в стиле геккона, обожающего прогулки по потолку, переместился по внутренней стороне ската на крышу.
Пока верховный главнокомандующий занимался этим прикладным скалолазанием, а не исключено, что и бери выше! – промышленным альпинизмом, старший помощник тоже сложа руки не сидел. Он споро привязал свободный конец тросика, на другом конце которого располагался любимый руководитель, к рюкзаку, но на этом, как можно было бы ожидать, не успокоился и привязал еще один канат к этому же рюкзаку, но с противоположной стороны.
После того, как все эти сложные манипуляции были завершены, главком, расположившийся на коньке крыши, перешел в новую ипостась – он стал работать грузовым лифтом, а может и подъемным краном – трудно сказать, какая дефиниция более точно отражает характер его новой деятельности. Когда поднимавшийся рюкзак уперся в скат крыши, выяснилось для чего предназначался второй канат, прикрепленный к днищу рюкзака – Денис оттянул его и командор без труда втянул груз на крышу.
Приняв первый рюкзак, главком пристроил его рядом с собой, а веревки вернул Денису. Подъем второго рюкзака прошел по накатанной колее – менять технологию компаньоны не стали. После грузов настал черед старшего помощника. Чтобы ускорить процесс покидания территории парангского порта, Денис не стал подобно любимому руководителю изображать из себя белку и геккона, хотя и мог. Он по простому, с ловкостью дикой обезьяны из бразильских лесов, взобрался по канату, который любезно удерживал командор. Затем канат был перекинут на другую сторону и старший помощник, так же стремительно, спустился по нему на улицу.
Спуск рюкзаков был технологически проще – второго каната не требовалось, поэтому он занял еще меньше времени, чем подъем. Завершив свою деятельность в роли подъемно-транспортного оборудования, Шэф спрыгнул на землю.
Собаки наблюдали за всей этой бурной деятельностью с огромным интересом, вытаращив глаза и пооткрывав рты от удивления. По всему чувствовалось, что компаньоны произвели на них приятное впечатление. Уважение в глазах мохнатой команды появилось после того, как Шэф с Денисом сходу преодолели защитное плетение. Собачки-то в глубине души надеялись, что незваные гости тут и застрянут, а еще лучше сунутся в пекло и поминай, как звали. Ан нет! Теперь же, наблюдая за канатной дорогой, они и вовсе пришли в восторг – давненько они не были свидетелями такого захватывающего представления… а точнее не «давненько», а никогда.
– Ну, вот я и в Хопре! – вдруг непонятно с чего вспомнил древнюю замануху Денис. Эту рекламу он слышал в глубокой молодости, можно даже сказать в счастливом… хотя точнее будет – сопливом детстве. И что обидно – эта хрень накрепко засела в памяти. А обидно было от того, что емкость памяти не бесконечна, и если какая-то ее часть занята подобной чушью, значит этот объем потерян для полезной информации.
– Она что, теперь так называется? – поднял бровь Шэф.
– Ну-у… жопа – как-то грубо… – замялся Денис.
– Зато правильно! – отрезал командор. – И вообще, давай без эвфемизмов. Надо называть вещи своими именам.
Глава 7
После деликатного стука, на который занятый документами Рейхстратег никак не отреагировал, дверь из «предбанника» слегка приоткрылась и в образовавшуюся щель проникла голова Омара Зондерфельда – первого секретаря, удостоенного высочайшей чести – сидеть непосредственно перед дверью, за которой находился глава государства. Кроме почета эта должность давала преприятнейшую возможность гнобить обширный штат вторых и третьих секретарей, а также кое-какого дополнительного заработка, на который патрон смотрел сквозь пальцы, если, конечно же, это не мешало делу. А Омар был умным и ущерба государственным интересам не допускал.
Внимательно оглядев работающего повелителя, он по каким-то своим, только ему известным причинам, решил что может и должен отвлечь высокое начальство от государственных забот. Секретарь деликатно кашлянул, привлекая внимание Рейхстратега:
– Рейхвизир Курт Бахрам нижайше просит аудиенции.
– Зови, – не поднимая головы от бумаг буркнул Кирсан-ар-Мюрит.
Обычно Рейхстратег выслушивал своих рейхвизиров во время ежедневных утренних совещаний, когда они докладывали о проделанной работе, после чего получали заслуженные плюшки и пистоны. Любимчиков у Кирсана не было, ябедников он не любил, поэтому попадаться лишний раз на глаза руководителю государства, чтобы макнуть соратников в дерьмо, а самому предстать в белом смокинге, никто из его министров не стремился.
Не получил утренний пистон – уже праздник. Живи и радуйся, что не отправили в отставку, или куда похуже. Лишний день проработать рейхвизиром, это как у нас лишний день проработать министром – бабла можно поднять не то чтобы немеряно, но вполне себе прилично. А раз кто-то из этой братии стремился на прием – значит дело действительно было важное, причем, важное именно для Рейхстратега. Со своими проблемами никто бы не полез, в худшем случае подождал бы до завтрашнего совещания, в лучшем – решил сам, не привлекая высочайшего внимания.
Причин неурочного визита Хранителя Порядка, ради которых он бы решился потревожить Кирсана-ар-Мюрита вне официального утреннего протокола, могло быть несколько, и как было отмечено, все они представляли определенный интерес для последнего, поэтому Рейхстратег оторвался от документов сразу же, как только гость переступил порог кабинета.
Быстро подойдя к столу, чтобы не тратить драгоценное время повелителя попусту – Кирсан этого не любил, Курт вытянул правую руку и продемонстрировал хозяину кабинета браслет из нескольких крупных жемчужин. Одна из них резко выделялась на фоне остальных, сияющих живым розовым перламутром. Эта, в отличие от них, была черной. Но не настоящей черной жемчужиной – живой и блестящей, а тусклой, не отражающей света, как будто обугленной, а сверх того – изломанной, можно даже сказать – какой-то изжеванной.
– Кто? – отрывисто поинтересовался Рейхстратег.
– Латиф Камал. – В ответ на недоуменный взгляд Кирсана, он быстро уточнил: – Арбалетчик со «Скорпиона».
– Ага… – многозначительно протянул Рейхстратег.
Три дня назад один из многочисленных шпиков, состоящих на службе у Хранителя Порядка проиграл в кости вышеупомянутому Латифу ничем непримечательные серебряные серьги с жемчугом. Вероятность того, что арбалетчик расплатится ими с какой-нибудь портовой шлюхой конечно же существовала и поэтому шпик проследил за нетрезвым стрелком, чтобы того по дороге никто не обидел, и чтобы тот случайно не расстался с выигрышем, ценность которого не представлял.
Если бы, паче чаянья, Латифу удалось живым вернуться с выхода в море, который предстоял ему поутру, серьги были бы у него изъяты, причем обязательно – не мытьем, так катанием. Не удалось бы отыграть… хотя это вряд ли, на службе у Хранителя Порядка были различные умельцы, в том числе и по игре в кости, так пришлось бы имитировать ограбление. А может и не имитировать – как карта ляжет.