– … понаехали… деревенщина… южане… умеют только козам хвосты крутить… никакого понятия о благородстве… пусть сидят в своих горах… гнать в три шеи… быдло…
Шэф дождался пока гвалт достигнет апогея и медленно обернулся. Помните, что происходит с толпой на пристани в гайдаевском фильме «12 стульев», когда открывают картину, написанную Кисой и Остапом на борту «Скрябина»? Не помните? – посмотрите фильм – получите удовольствие. Примерно то же самое произошло за столиком с благородными клиентами – все голоса стихли и гнетущая тишина воцарилась за столом. Ситуация, в принципе, банальная, и лучше, чем у Владимира Семеновича не скажешь:
И мгновенно в зале стало тише,
Он заметил, что я привстаю…
Видно, ему стало не до фишек
И хваленый пресловутый Фишер
Тут же согласился на ничью!
Командор сделал неторопливый шаг к столу, остановился, вперил руки в боки, и начал пристально разглядывать сидящих, заглядывая им в глаза. Трое из четверых тут же опустили взгляд, признавая Шэфа альфа самцом… или доминирующей сукой – однозначно сказать затруднительно, а один, самый пестро одетый – вылитый черноголовый щегол, попробовал было померяться взглядами, но главком добавил немножко Тьмы во взгляде и «щегол» сдулся. Главком сделал еще шаг, подошел непосредственно к «аристократическому столу» и заговорил, обращаясь почему-то к отельеру:
– Трактирщик! Я тебе говорил, что когда я голодный – я очень злой! Нет? Ну, считай, что сказал. А когда я злой, я обязательно кого-нибудь убью! Говорил? – командор бросил быстрый взгляд на бедного хозяина заведения, который стоял за стойкой ни жив, ни мертв. Не дождавшись никакого ответа, ни вразумительного, ни невразумительного, главком повторил: – Если не говорил, то говорю! Так вот, чтоб ты знал – я уже начинаю сердиться! Сейчас мы с тобой идем смотреть комнаты, а когда я спущусь, обед должен стоять на столе! Иначе я рассержусь! – предупредил Шэф и, положив руку на эфес шпаги, вразвалочку направился к лестнице. Трактирщик засеменил за ним, бросая несчастные взгляды в сторону благородных. Он пытался донести до них идею, что никакого отношения к этому беспределу не имеет и что только непреодолимые обстоятельства, можно сказать – форс-мажор заставляют идти на поводу… но благородным было не до его моральных терзаний. Как только за спиной командора и отельера захлопнулась дверь первой комнаты, предъявленной к показу, за «аристократическим столом» начался бурный обмен мнениями.
– Нет! Но каков подлец! – заговорил «щегол», грозно сверкнув глазами. – Приезжают со своего юга – только с гор спустились и начинают в столице свои порядки устанавливать! Привыкли в своих вонючих деревеньках, что как только сюзерен вваливается в хижину ему ту же выставляют баранину и баб! Они ведь крестьянками не гнушаются! – сделал он страшные глаза. – Надо проучить негодяя! – закончил он свой гневный спич, воинственно подкрутив усы.
Двое из сидящих за столом товарищей горячо поддержали оратора вербально и невербально, а вот четвертый, самый старший, лет сорока, демонстративно и довольно звонко хлопнул себя по лбу.
– Пиры! Совсем забыл, – он мягко улыбнулся. – Я же обещал в полдень навестить барона Гуннара. Бедняга приболел, – он тяжело вздохнул. – Так что обедайте без меня. Кстати… – поднимаясь из-за стола продолжил он: – Когда будете учить негодяя, будьте осторожны!
– Это еще почему? – вскинулся «щегол», а у подпевал поднялись брови.
– Ну-у…
– Говори, раз начал! – насели на сорокалетнего собутыльники.
– Я тут краем уха слышал, что кто-то из… – он поднял глаза к потолку, показывая откуда ветер дует, – выписал бретера, зовут Болотная Гадюка.
– Странное имечко, – задумчиво протянул «щегол».
– Это не имя, это кличка, – поправил старший товарищ. – Имени я не знаю, а Болотной Гадюкой его прозвали за то, что выпад у него такой же быстрый. – За столом снова воцарилось молчание. Напряженное.
– Ты думаешь – это он? – не выдержал один из подпевал.
– Не знаю… – обернулся сорокалетний, уже успевший сделать шаг в направлении входной двери. Он на удивление быстро перешел от вальяжной расслабленности к полной собранности. – Просто я слышал, что этот тип похож на упыря и у него шрам на всю рожу…
«Браво! – командор мысленно поаплодировал говорившему. Несмотря на то, что он находился довольно далеко – в комнате, за закрытыми дверями, главком прекрасно слышал все, что говорилось за „аристократическим столом“. Ему для этого даже не нужно было полностью погружаться в кадат – так… пяточки замочить. – До чего приятно иметь дело с умными людьми, – умилился Шэф. – Главное – правильно все объяснить. Пара фраз и уже не паническое бегство, а отступление на заранее подготовленные позиции. Никто не струсил, а просто-напросто проявил разумную предосторожность. А какой ход с Болотной Гадюкой! Браво! – еще раз отдал должное „умнику“ Шэф. – И это слышала гостиничная обслуга и пара клиентов, – продолжил обдумывать создавшуюся ситуацию верховный главнокомандующий. – Значит, вопрос с непрошенными ночными гостями можно считать решенным! Вряд ли кто полезет… Так? Так! Что еще? А еще непременно пойдут слухи – это обязательно. И так же обязательно слухи пересекутся с тем козлом, который сидел на укушенном жеребце… – произойдет резонанс. Следовательно, что мы имеем на выходе? На выходе мы имеем, что через пару-тройку дней „весь Паранг“ будет знать о страшном бретере Болотная Гадюка, нанятом кем-то из членов Капитула… – тут Шэф несколько запнулся в своих рассуждениях, потому что не был твердо уверен, что поднятые к потолку глаза указывали именно на Капитул, а не куда-нибудь еще. – Ладно, – решил он, – будем считать – нанятым кем-то из высших эшелонов власти. Какие от этого плюсы? А черт его знает, – честно признал командор. – Не исключено, что эта личина когда-нибудь и пригодится, но пока непонятно. А минусы?.. Тоже, вроде, особых не просматривается… Разве что, когда эта информация дойдет до Ортега-ар-Фарана он может насторожиться. Обязательно насторожится, – поправил себя главком. – Обязательно. Но! Произойдет это не сегодня – точно. Скорее всего завтра, или послезавтра, а на сегодня главное, чтобы в комнату ночью никто не влез. А дальше будет видно. Будет день – будет пища!»
Все эти размышления нисколько не мешали Шэфу заниматься делом. В каждой комнате, любезно демонстрируемой трактирщиком, он совершал определенные повторяющиеся манипуляции, вызывая тем самым искреннее изумление отельера. Процесс протекал следующим образом: командор заходил в очередной номер, открывал окна – одно, или два, смотря сколько их было, демонстративно нюхал воздух, брезгливо морщился, закрывал окна и направлялся к двери. В этот момент трактирщик, державшийся до этого сзади, быстренько обгонял главкома, открывал перед ним дверь, они перемещались на галерею и все повторялось в следующем свободном номере. Все происходило в молчании – командор свои действия не комментировал, а трактирщик не спрашивал. Протестировав все помещения, главком, выйдя на галерею, ткнул пальцем в одну из комнат на третьем этаже, где единственное окно открывалось без скрипа и скрежета.
– Эту! – коротко прокомментировал он свой выбор, на что отельер фальшиво улыбнулся и собрался было немножко поднять обычную цену, но поймав внимательный взгляд командора, оставил эту идею. Трактирщик совсем уже было собрался озвучить минимальную стоимость проживания, но верховный главнокомандующий его опередил – с ловкостью фокусника он извлек откуда-то очередной золотой и подкинул его большим пальцем, как судья монетку перед началом футбольного матча. Отельер не подвел, проявил соответствующую сноровку и не менее ловко поймал монету. Получилось слаженно и красиво. «Прям цирк для нищих!» – ухмыльнулся про себя верховный главнокомандующий, но на внешней суровости это никак не отразилось.
Обеденный зал встретил их тишиной и пустотой – компания благородных благоразумно ретировалась, оставив поле боя за командором, а новых посетителей не появилось. Шэф не преминул воспользоваться плодами победы и уселся за свободный стол, после чего вопросительно взглянул на трактирщика, который, не мешкая, начал свою партию. Он крикнул: – Обед для пира! – и хлопнул в ладоши. В тот же миг из кухни показалась процессия поварят. Каждый из них на подносе, который был больше его самого, тащил что-нибудь съедобное.
Еще через полминуты весь – довольно большой стол, оказался заставлен дымящейся снедью – готовили ведь на четверых, а досталось одному. Обилие и разнообразие пищи командора нисколько не смутило – он действовал по принципу: что не съем, то понадкусываю. И его можно было понять – во-первых, он был голоден, как медведь после зимней спячки, а во-вторых – всего было много и все было вкусное. Отобедав, командор с трудом выбрался из-за стола.
– Не беспокоить! – буркнул Шэф трактирщику и направился в свою комнату.
«А никто и не собирается – подумал трактирщик и мстительно добавил: – Упырь!» – вслух же ничего не сказал, лишь ласково улыбнулся.
Зайдя в «нумер», командор наконец-таки смог заняться делом. Он взгромоздился на кровать – в сапогах, чтобы не выходить из образа, устроился поудобнее и закрыл глаза.
«Ну, показывай, чего нарыл» – обратился он к «тельнику», и в тот же самый миг перед закрытыми глазами главкома стало разворачиваться документальное кино в формате 3D IMAX.
Эпизод 1. Большая светлая карета, с замысловатым гербом на дверцах, приближается к КПП, и не снижая скорости проскакивает внутрь охраняемого периметра. Стражники, вольготно расположившиеся по всей ширине проезда прыскают у нее из-под колес, как куры из-под мотоцикла, проявляя при этом завидную прыть, несмотря на солидные габариты и приличный обвес железом.
«Предлагаешь спереть гербовую карету?»
«Ну-у…» – замялся «тельник».
«Идея хорошая, – соглашается командор. – Но, не для разведки. Пропажа такого тарантаса незамеченной не останется. Для завершения операции – может быть, для разведки – нет».