Одновременно с этими метаморфозами свет в зале снова стал ярким и бестеневым, а толстые витые свечи, стоящие в вершинах колдовской звезды зажглись сами собой и зачадили черным, жирным дымом. Кольцо Заката и пентаграмма засветились приятным голубоватым светом, словно зажженная газовая конфорка, руны приобрели объем и засверкали, как елочные игрушки, а свечение, возникшее на Кольце Заката поднялось вверх, почти к самом у потолку пещеры, затем начало стягиваться к центру и образовало защитный купол, изолировавший активированную пентаграмму от заклинательного зала.
Бесформенная кучка костной муки из костей магов поплыла, задвигалась, стала менять цвет и форму и очень быстро превратилась в миниатюрный загородный замок Епископа Ортега, воссозданный со всеми подробностями. Такими бывают масштабные модели автомобилей хороших фирм, вроде MiniChamps или Schuco. В то время, как костная мука трансформировалась в модель замка и принимала законченный вид, дым от свечей не извивался, не заворачивался штопором, не уходил вверх, как ему предписывали законы термодинамики, а целеустремленно стягивался в точку, находящуюся непосредственно над геометрическим центром замка, на высоте колена Рейхстратега. Если же плясать от модели, то шарик висел на удвоенной высоте шпиля. Такое вопиющее пренебрежение законами природы недвусмысленно указывало на то, что внутри защитного купола был самый настоящий, не побоимся этого слова – оффшор, правда не экономический, а физический.
Действо продолжалось около ста ударов сердца, затем свечи погасли, а над ничем неотличимой от оригинала моделью загородного замка Епископа Ортега, повис шарик размером точь-в-точь, как для игры в пинг-понг. Единственное, что могло бы смутить игроков, был цвет. Шарик был абсолютно черным. Такие, вроде бы, в настольном теннисе не используются.
Как только шарик окончательно сформировался и прекратил вбирать в себя дым свечей, произошло несколько событий, последовавших друг за другом: камешек в ладони Кирсана рассыпался в пыль, после чего внутри защитного купола началось форменное светопреставление с участием электричества: в защитный купол и черный шарик стали бить бесчисленные молнии, неизвестно откуда взявшиеся. Защитный купол, при этом, начал форменным образом содрогаться, внушая Кирсану самые нешуточные опасения – использование непротестированного, должным образом, плетения было шагом не менее рискованным, чем отправка на боевой вылет нового, никак до этого не испытанного, самолета.
Но, защитный купол выдержал, а черный шарик озарился ярчайшими вспышками, как будто у него внутри заработали тысячи крохотных, можно сказать – микроскопических электросварщиков; заискривший шарик стал разбухать, его черноту прорезали огненные морщины; защитные руны на Кольце Заката почернели, потеряли объем и черный шарик, наконец, к всеобщему, можно сказать, облегчению, взорвался. Так бывает, когда лопается долго назревавший нарыв – больному становится легче.
Внутри защитного купола словно зажглось и через несколько секунд погасло маленькое солнце, а когда огненное безумство закончилось, в заклинательном зале раздался звук, низкий и страшный, как будто работал инфразвуковой излучатель. А когда и это цветомузыкальное буйство резко, так же внезапно, как и началось, завершилось, внутри защитного купола бушевала метель. На модель загородного замка Ортега падал снег. Черный снег.
Достигнув края леса, Прокл, не снижая скорости, продолжил бег, цепляясь за ветки, спотыкаясь о корни, собирая потным лицом паутину и прочую липкую лесную гадость, и только потом, уже прилично углубившись в чащу, притормозил. Причина остановки была вовсе не в том, что он достиг заранее намеченного рубежа и дальнейший бег не имел смысла, и теперь можно было передвигаться прогулочным шагом. Как говорится – отнюдь!
Остановка была вызвана более банальной причиной – маг совершенно выбился из сил, дышал, как загнанная лошадь, в его правом боку нестерпимо кололо, а впридачу еще и ёкало – уж больно быстро он бежал. Нельзя сказать, что Прокл был в плохой форме, или не уделял должного внимания физподготовке, надеясь только на магию. Вовсе нет, он был нормально подготовленным профессиональным диверсантом-разведчиком, а не штабной раскормленной крысой.
Просто, в этот рывок он вложил все силы, которые у него были. На Сете не была озвучена чеканная формула: «Жить захочешь – не так раскорячишься», но многие люди ее неосознанно, на уровне инстинкта, понимали, и Прокл в том числе. Его инстинкты говорили… нет, пожалуй, не говорили, а – вопияли, что надо бежать! Причем, как можно быстрее и как можно дальше от загородного дворца Епископа Ортега. Что он и сделал.
После вынужденной остановки, Прокл некоторое время восстанавливал дыхание, обняв какое-то деревце и уперевшись в него лбом, затем все же решил, что хватит себя жалеть и, держась за бок, медленно оглянулся, после чего застыл в позе жены Лота – соляным столпом. Маг, как завороженный, в восторженном ступоре, наблюдал за происходящим – все получилось! Все было так, как говорил Кирсан.
Над загородным дворцом Епископа Ортега бушевала снежная вьюга. От настоящей ее отличало то, что снег был черным и то, что она имела четкие границы – была резко ограничена окружностью с радиусом локтей в сто пятьдесят-двести – этакий цилиндр, в который попадал дворец и сражающиеся мятежники. За пределами этой зоны снегопада не было.
Однако, радость – радостью, но его задание еще не было завершено. Прокл стряхнул оцепенение, вышел из состояния соляного столпа и присел на очень вовремя подвернувшийся пенек. Он поерзал, поудобнее устраиваясь, после чего уставился в просвет между деревьями, открывающий вид на голубое небо, замок Ортега, падающий черный снег, и стал ждать. Картина была вполне себе буколическая и даже не побоимся этого слова – пасторальная… если бы не цвет снега, который беззвучно, словно настоящий, валил и валил, не переставая.
«Таким делом, скоро сугробы наметет, – пришло в голову мага. – Черные».
Прокл ждал. Он умел ждать, не изводя себя и не дергаясь, и дождался – через какое-то время – Прокл не смог бы и приблизительно сказать через какое, не то что точно, снегопад прекратился. Он выждал еще немного – для гарантии, и двинулся в сторону замка. Маг не спешил. Подобно опытному саперу он знал, что иногда промедление смерти подобно, а иногда – спешка. Умение четко определить, когда надо спешить, а когда – наоборот, отличает опытных магов и саперов от усердных не по уму неофитов, которых коллеги запомнили молодыми.
На то, чтобы обойти, а точнее – трусцой оббежать замок, ему потребовалась восьмая часть склянки, или около того, но потраченного времени Проклу не было жаль, к тому же, такая потеря предусматривалось изначально – ему надо было во всем убедиться самому, вложить, так сказать, персты в раны, да и Рейхстратег во время их последней, долгой беседы настаивал на том, что спешить не надо, а вовсе наоборот – надо все проверить досконально и только потом докладывать о результатах эксперимента.
Это, как например, запуск новой ракеты – она штатно ушла со стартового стола, первая ступень отработала, сорок секунд, полет нормальный! – пора о печеньках подумать – доложили в Москву, дырочки сверлят под ордена, а тут – бац! третья ступень не отделяется и вся эта шняга валится на головы тунгусам. И вместо орденов и плюшек даже говорить не хочется, что дадут. На букву «п» начинается, но не приз.
Прокл все это прекрасно понимал и не торопился. Спешка была уже совершенно ни к чему – в замке Ортега хоть и знают о том, что произошло, но изменить ничего не могут – никаких резервов, которые могли бы прийти на помощь извне, у них нет, а времени до завершения «Цветка Жизни» и соответственно – на проведение операции по принуждению Ортега к миру, вполне достаточно. Но, и тянуть с докладам дальше никаких причин тоже нет. Все взвешено, измерено, сочтено.
Блестящее воплощение гениальной идеи Кирсана на практике – так сказать, в металле, лежало перед глазами его лучшего полевого агента. Лежало в переносном и прямом смысле – весь периметр загородного дворца Епископа Ортега был завален трупами мятежников: людей Ортега и араэлитов – что и требовалось доказать! Живых не было. Ни среди напавших на замок, ни среди его защитников. «Черный снег» отработал штатно. Пора! Прокл связался с Рейхстратегом и передал: «Все получилось!»
Ликование охватило Кирсана, и его можно было понять. Но, его восторг был вызван отнюдь не «Черным Снегом», как таковым. Плетение, как плетение. В меру сложное, в меру сильное – так, серединка на половинку, доступно любому магу с квалификацией чуть выше среднего. Маги, как обычные, так и некроманты, в особенности, знали огромное количество способов смертоубийства и сам по себе «Черный Снег» не был чем-то эксклюзивным.
Экстраординарность произошедшего, его без преувеличения – эпохальность, заключалась в другом. Кирсан первым на Сете… ну, по крайней мере в современный исторический период, потому что про Древних и их Последнюю Войну Магов еще и не такие легенды ходили, сумел нанести дистанционный удар, используя астральный слепок объекта поражения!
Это означало ни много, ни мало изменение всего баланса сил на Сете. Теперь можно будет, образно выражаясь – не выходя из дома, долбануть по императорскому дворцу в Акре, или штаб-квартире Братства Света, или еще куда, да не хиленьким «Черным снегом», а по настоящему – «Солнцепеком», или «Солью Земли»! Перспективы для Высокого Престола открывались захватывающие!
Не менее, если не более важным следствием сегодняшнего удачного эксперимента было то, он открывал возможность практического использования плетений Старой Магии, запрещенной под страхом смерти на всей территории Сеты. Запрет этот возник не на пустом месте. Во-первых – чудовищная мощь плетений – вид оплавленных кратеров, заставлял даже самые горячие головы задуматься: а как самому уцелеть после инициации плетения? На окружающих, естественно, плевать, но вот как самому унести ноги? На большинство задумавших нехорошее это действовало обескураживающе.