Однако, произошло чудо и шаги ненадолго прекратились. Затем раздалось характерное механическое клацанье, как будто кто-то передернул затвор винтовки, и шаги возобновились вновь. Но теперь, судя по звукам, в зал с капсулами поднималось уже двое идущих — один совсем рядом, а другой чуть подальше.
— Трындец, блин! — выматерился я, облизав пересохшие губы. — Катя, не стой столбом! Ложись скорее, спрячься за что-нибудь. К бою! — я упал на пол и перекатился за угол центральной капсулы, укрывшись за ним и изготовившись к стрельбе. Успел, но в последнюю секунду, потому что в проеме люка появилась массивная пузатая фигура с горящими зеленым огнем глазами и чем-то смахивающим на обрез винтовки в толстенных руках. «Это же голем»! — промелькнуло в голове, но продолжения эта мысль не имела… потому что думать стало некогда.
Оглушительно жахнул выстрел, и вокруг капсулы взметнулась вверх пыль, а я почувствовал, как что-то резко ударило меня в плечо и в забрало шлема, с такой силой, что мотнулась назад голова. Но киннеровское бронестекло выдержало, и я тут же открыл огонь в ответ, послав сразу сдвоенный разряд плазмы в живот голема. Без особого толку: металл, из которого была сделана тварь, оплавился, местами пошел трещинами, но объятый пламенем монстр, пройдя несколько шагов вперед, вошел в зал, где выстрелил в нас еще один раз. Этой модели не требовалось долго перезаряжать свой самострел, и она оказалась немного быстрее тех созданий, что дрались с нами у замка Айвера.
В ответ мы с Катей вдвоем продолжили шквальный огонь, кромсая плазменными разрядами голову, тело и конечности голема. Получалось плохо, очень уж тварь попалась тугоплавкая. Однако, оружие выстрелившего в третий раз монстра снова не нанесло нам фатального вреда. А затем в зал вошел второй голем, и стало совсем жарко. Прильнув к оружию, мы стреляли в максимальном быстром темпе, но монстры вели огонь в ответ и упорно шли на сближение, заставляя нас менять позицию. Ползала уже было в огне, ярчайшие вспышки деструкторов освещали помещение словно молнии, но големов это не останавливало. Я выкрутил вариатор мощности до упора, не жалея ни быстро садившейся батареи, ни перегретого оружия, хотя при этом мы рисковали сгореть в закрытом помещении от последствий собственного огня. Но после того как нас зажали за капсулами, стоящими у самой стены, пришлось идти ва-банк. Если эти железные толстяки подберутся вплотную, то нам конец, — это я понял сразу. Просто расплющат в кисель, один удар тяжеленной ручищей и каюк, летальная заброневая травма обеспечена.
Сначала упал первый голем, ногу которому Катя прожгла до такой степени, что она подломилась под тяжелой тушей. Вслед за ним из строя вышел и его напарник — своим деструктором я ухитрился выжечь ему мозги, попав несколько раз подряд межу горящих глаз. А затем мы с медичкой сообща добили рухнувшего безногого монстра. Последние выстрелы ему в голову поставили в бою точку. Надо сказать, что успели мы вовремя — нас с Катей от уничтоженных големов отделяло всего с полдесятка метров, а отступать было некуда. Успей твари сделать еще несколько шагов и началось бы избиение с предсказуемым печальным результатом.
Глянув на часы в углу спроецированного на забрало шлема экрана, я увидел, что времени с начала схватки прошло не так уж и много, минуты две или три. Но зал с капсулами оказался разгромлен полностью. Приборные доски и аппаратура вовсю горели, все помещение быстро затягивал черный дым, мерцающие огоньки светодиодов и разбитый настенный экран погасли, обшивка стен оказалась оплавлена и раскурочена. Если бы не экстренный запас кислорода, мы бы уже начали задыхаться. Однако, с эвакуацией медлить не стоит, — понял я.
Впрочем, бежать из звездолета сломя голову не потребовалось…
Едва я успел подать Кате руку, помогая подняться из-за горящей капсулы, как раздался сильный шум, и поле боя быстро начало заполняться клубами белесого газа, подающегося откуда-то сверху. Под его воздействием горение мгновенно прекращалось, а когда он заполнил зал полностью, невидимый насос взвыл вновь и газ вместе с дымом начал улетучиваться, втягиваясь под потолок. Еще пять минут стояния в редеющем тумане и на забрале шлема я увидел сообщение, что содержание кислорода приходит в норму, а фильтры справляются с нагрузкой. Аварийные системы клат-эйра работали как положено, что не могло не радовать.
Но количество проблем от этого сильно не уменьшилось. Тело болело так, как будто меня повесили вместо коврика на турник и не жалея сил выхлопали от пыли деревянной колотушкой. Катя еле-еле стояла на ногах, опираясь на меня. Деструкторам требовалось охладиться после интенсивной стрельбы, и вступать в новый бой прямо сейчас было бы крайне нежелательно. Ну, а зал с аппаратурой был основательно разгромлен, и как в нем теперь следовало искать артефакты — решительно непонятно.
— Чем это они нас так отделали? — простонала девушка, отпуская мое плечо и с трудом выпрямляясь. — У меня, наверное, сейчас все тело — сплошной синяк, — пожаловалась Катя.
— Дробью, блин, — прокашлявшись, ответил я, достав засевшую в плече маленькую горошину. — Вторым номером, на гуся. Или чуть покрупнее, вроде нулевки. Броня выдержала, хотя стреляли почти в упор. Но ощущения те еще, ты права… Сказочные ощущения.
— Вот сволочи безмозглые! — от души выругалась Катя. — Откуда они тут только взялись, Вань? Я присяду ненадолго, а? Что-то меня мутит, и голова немного кружится. Посмотрю нашу аптечку, там должно что-то быть на этот случай.
— Конечно, — вздохнул я. — Садись, отдохни, подлечись. А я пока тут пошуршу немного.
— Я так думаю, это была охрана корабля, — сказал я и, сморщившись от боли при рывке, с хрустом выломал боковую панель ближайшей поврежденной капсулы, воспользовавшись подобранным «дробовиком» одного из големов как монтировкой. У оружия удачно сплющился оплавленный ствол и работать им было удобно. — А дробью стреляли потому, что мы, как-никак, внутри звездолета. Думаю, у големов стоял программный запрет на применение тяжелого вооружения или что-то вроде того. Боялись фатально повредить обшивку и аппаратуру.
— А почему они тогда шокеры не применяли? Или легкие лазеры? Что-нибудь более гуманное, чем дробь? — жалобно спросила напарница. Катя сидела на полу, опустив плечи и обняв руками колени, похожая на несчастного зайчонка, а иссеченная царапинами от дроби броня лишь усугубляла это впечатление.
— Хороший вопрос, — пожал я плечами. — Хрен его знает, почему, дорогая. У них уже не спросишь. Ладно, Кать, надо доделывать дело и прихватить с собой хоть какие-нибудь трофеи. Извини, что так получилось, — вырвалось у меня. — Я опасался теней, но о големах почему-то не подумал. Хотя видел клат-эйра и мог бы догадаться, с чем придется столкнуться. Нам надо было с той капсулы, что на тележке снаружи звездолета стояла начинать. Если бы големы вылезли к нам там, мы бы их расщелкали на раз-два.
— Все нормально, Ваня, — чуть погодя ответила медичка. — Мы оба офицеры, а на Дороге как на войне — всего не предугадаешь. Я сама согласилась с тобой, что нам нужны чужие технологии. Сейчас, передохну немного и помогу тебе.
— Не надо, дорогая! Я и сам прекрасно тут все расхер…раскурочу, — встав на колени, подсветил я себе нашлемным фонариком под капсулой, ведя съемку. — Нда… чего тут только не намешано. Но ящиков радикально черного цвета что-то не видать, оранжевых тоже. Ладно, придется обойтись тем, что полегче на вид, и что сильнее выделяется по маркировке. Хотя это тоже не показатель, честно говоря, — вздохнул я. — Я думал, что тут все в проводах будет, а тут какая-то странная блочная схема с разъемами. Но вон та сине-красная хрень в центре и с двумя кристаллами по бокам интересная на вид, и, похоже, к ней все остальное стыкуется. Хотя… может и нет. Но я начну ломать с нее…
Ложе центральной капсулы оказалось пустым. А вот в трех капсулах у стен, прозрачные крышки которых откидывались в сторону без малейших усилий, я обнаружил трупы клат-эйра, от вида которых мне стало не по себе. Совершенно свежие, как будто только что погибшие, без видимых повреждений, одетые в чешуйчатые, прилегающие к телу скафандры, как и тот «астронавт», что лежал в капсуле снаружи. Или они еще живые, но в глубоком сне? Но дыхания и признаков жизни не заметно, а пульс у них я все равно не прощупаю. Может быть, устроив бой в зале, мы обесточили капсулы и прервали некий процесс вроде анабиоза, погубив лежавших в них астронавтов? Ладно, нет смысла ломать над этим голову, что сделано, то сделано. Не надо было на нас големов натравливать!
Сделаю видеозапись, пусть имперские умники думают. Правда, я ощущал себя немного виноватым, что там говорить. Поступил я вполне в духе тех «археологов» девятнадцатого века, которые взрывали в Египте динамитом найденные каменные саркофаги в поисках сокровищ.
В итоге моими трофеями стали: светящийся кристалл в кожухе с центральной капсулы, несколько показавшихся мне интересными небольших «аппаратурных блоков» из капсул у стен, кристаллы и съемные «микросхемы» из раскуроченных «приборных досок» и разная мелочевка. А заодно с ними оплавленный красный шарик с оборванными проводами, вытащенный из треснувшей от жара головы одного из големов и похожие на него синие сферы, извлеченные из капсул и сгоревшей аппаратуры. Большего мы унести все равно не могли, не в нашем состоянии. Надеюсь, оно того стоило.
— Привал окончен. Собираемся в путь, дорогая, — сказал я Кате, закончив упаковывать артефакты. — Самое время выбираться из этой пещеры. Что-то мне тут неуютно.
— Да, пора наружу, — тут же согласилась медичка. — Даже если там уже ночь и мороз, лучше переночевать на воздухе. Такое ощущение, что в этом «звездолете» сами стены давят.
— Угу. Полностью поддерживаю.
С деструкторами наизготовку мы выбрались из зала с капсулами и начали аккуратно спускаться вниз по коридору, стараясь ни к чему не прикасаться. Хватит с нас на сегодня. Больше всего я ожидал какой-нибудь пакости пока мы находились внутри корабля, вроде закрытого входного люка или еще одного голема. Но обошлось — из звездолета клат-эйра нам удалось выбраться без приключений. А затем, обойдя его, мы нашли выход на противоположной стороне зала и снова попали в туннель. Последним подобранным мною артефактом, был какой-то похожий на оружие предмет у одной из мумий клат-эйра. Вроде пистолета, но с очень коротким стволом и квадратной рукоятью, с прорезью для пальцев посередине. Мумия против экспроприации предмета протестовать не стала, во всяком случае, поднявшейся тени я не увидел.