в некоторых местах просматривались жидкие комочки кустарника. Остров оказался на высоком холме, представляя из себя шляпку ненужного здесь громадного гвоздя, прочно вбитого в землю. В чистом воздухе, пронизанного солнечными лучами, витал аромат трав, сразу же затопивший инородное тело до самой его вершины.
Степь кипела жизнью. Невдалеке паслось стадо каких-то животных. Вдали можно было различить ещё несколько подобных скоплений других видов. К накрузу подлетели большущие бабочки и стрекозы, вспорхнули и оседлали каменные скамьи, поражая богатым разноцветьем тел и крыльев. Высоко в небе парили птице подобные существа, а может быть, и настоящие птицы. В ложбинах проглядывали зеркальца небольших водоёмов, поросших по берегам камышом; у них мелькали бегающие и прыгающие создания.
Люди в безмолвии осматривали панораму нового для них местоположения.
– Если бы я мог так, как мивакуки! – воскликнул Хиркус. – Мне в прошлом… там, в нашем, во! Как надоели бытовые неурядицы. Не помыться нормально, не постирать носимое, не приготовить еду… А будь я мивакуком, то пробил бы себе нормальное жильё… С ванной…
– Чего захотел! Представляешь, какой бедлам получиться? – возразил Арно. – Электростанция, например, в первом тысячелетии до нового отсчёта времени, а? И яркий свет в окнах!
– А это не бедлам? Здесь, – Хиркус топнул ногой, – всего часом раньше ничего не было. И вот – бац! И заклёпка в чистом поле.
– Эту заклёпку, как ты говоришь, а лучше нашлёпку, они, тем не менее, всегда таскают за собой, не оставляя следов, – сказал Джордан. – А вы все… всё бросаете или раздаёте в прошлом, ни о чём не заботясь. Вот где бедлам!
Дон Севильяк, вращая глазами, обозревал округу и был озабочен совершенно иными делами.
– Вы как хотите, а я на охоту! – перебил он все разговоры громким голосом. – Мяса хочу!.. Есть хочу!.. Ваня?
– Ну что, Ваня. Я тоже есть хочу, – отозвался Иван и проглотил слюну, так как есть хотел до тошноты.
Он тоже, как и дон Севильяк, был далёк от выяснения правильности поведения ходоков в прошлом, хотя, конечно, был согласен с Джорданом, тем более, что сам позволял себе такие вольности, как оставить бинокль Уленойку или пистолет Эламу Шестому.
Им подспудно овладевала скука по поводу той, по-видимому, безвыходной в их положении ожидаемой одной и той же последовательности событий. Их ожидало отражение хырхоро своим присутствием, затем схватка с его виртуальной ратью, новый скачок в будущее по воле мивакуков до очередной метастазы противника Времени и… Опять бегство хырхоро, палки для его воинства, снова переход…
– Так я пошёл. Кто со мной? – призыв дона Севильяка остался со стороны ходоков без ответа, зато троица женщин, обступившая его, словно кто-то собирался на него напасть, была готова идти за ним куда угодно. – Хиркус, ты чего мнёшься? Кто у нас отвечает за кормление? Ты или я?
– За кормление – я, но не за заготовку. Вот ты и возьми на себя это благородное занятие.
– Ваня!
– Я пойду с тобой, – Иван тряхнул головой, чтобы выбросить все ненужные мысли. – А вы тут, организуйте костры. Думаю, нам пока что никто и ничто не грозит. Успеем… – Звуки, издаваемые мивакуком, остановили его. – Он говорит то же, что и я. Хырхоро пока нас здесь не заметило. Так что время есть. Идём!
Его обращение к дону Севильяку раскололо команду на две неравные части. Джордан и Шилема решили пойти с ними, а женщины, пристроившиеся при Иване и доне Севильяке, не собирались оставаться у острова без них, да ещё заниматься сбором топлива для костра.
На охоте всё бывает
Переход с острова мивакуков в местную экосистему обозначился резкой границей в ладонь шириной. Её заполняла какая-то маслянистая жидкость, поблескивающая под лучами солнца глазами хищника, следящего, как поведёт себя жертва от его обманного движения. Впрочем, это могла быть и обыкновенная вода, принесённая островом в качестве фильтрата из оазиса и теперь выжатая из кромок накруза. И всё-таки люди аккуратно перешагивали через черту, стараясь в неё не шагнуть.
Сойдя вниз, люди сузили себе обзор. Небольшое стадо животных, увиденное с острова, скрылось за пологим бугром. Степь, относительно плоская при осмотре её с высоты площадки, мало походила на ровную столешницу.
Сжатые со всех сторон женщинами, Иван и дон Севильяк оказались порознь, к тому же между ними старались втиснуться Джордан и Шилема.
– Ваня, может быть, пойдём двумя группами? – предложил дон Севильяк, посматривая через голову Аннет. – А то идём толпой… Ведь стрелять будем. А вокруг нас, видишь, как…
Иван оглянулся на накруз. У его подножия старанием и распорядительностью Арно и Хиркуса уже занялось два костра, тоже, наверное, из-за женщин у одного и у другого.
«Приятно, конечно, всё время ловить на себе внимательный взгляд красивой женщины, но как-то уж очень они навязчивы», – подумал Иван, ощущая упругое тело Хелены совсем близко от себя.
– Девушки, – обратился он к ним. – Не лучше ли вам вернуться? Нас слишком много. Всё зверьё перепугаем. А надо бы к нему подойти тише. Не бегать же нам потом за каждым из них по всей степи.
– Пуля любого догонит, – выглянув из-за дона Севильяка, парировала Лейба. – А там нам делать нечего.
Дон Севильяк засмеялся. Громко, раскованно, всласть.
– Вот! – обрадовалась Хелена. – Не мы, а он всех распугает!
– Не распугает! – бросилась на защиту дона Севильяка Лейба. – Давайте разойдёмся. Он же правильно говорит.
Пока она высказывала своё мнение, её покинутое место у дона Севильяка заняла Харусса, освободив второй его бок Аннет, что привело к короткой борьбе между ними.
– Шли бы вы и вправду к мивакукам! И не мешали бы нам, – подождав, когда все успокоятся, веско сказала Шилема.
Женщины, и при Иване, и при доне Севильяке, позабыв о своих распрях, окатили её презрительными взглядами.
– Сама бы туда катилась! – неожиданно высказалась всегда улыбающаяся милой улыбкой Аннет. – Изображаешь тут…
Она не договорила и отпрянула, так как Шилема молнией размазавшись на расстоянии между ними, оказалась перед ней. Её движение произвело на женщин неприятное впечатление.
– Я тебе сейчас изображу, – медленно процедила временница.
– Шилема! – остановил её окрик Ивана. – А вы… все! Если хотите быть здоровыми, не задирайте её! Она стоит десятка мужчин. А с вами со всеми справится одной левой. – На недоуменный ропот женщин, добавил: – Я вас предупредил!
Его суровый тон, если не убедил, то, по крайней мере, вселил беспокойство и страх ни к Шилеме, а к самому Ивану, как к сильному мужчине, на голову возвышавшимся над ними.
– Ваня сказал правду, – дон Севильяк оттиснул Лейбу в сторону. – Шилема – воительница. Честно скажу, что даже я иногда её побаиваюсь.
Шилема зыркнула на него коротким взглядом и отступила.
– Ты?.. Её?.. – не поверила Аннет. – Да она против тебя ничто.
Дон Севильяк затрясся и загрохотал от хохота. Женщины и ходоки, те, что остались у костра, подняли головы и посмотрели в их сторону: что там у них случилось?
– Ва-а-аня, – давился дон Севильяк, – ты-ы слышал?
– Да ну тебя, – недовольно отозвался Иван. – Мы же на охоту пошли. А ты, наверное, и вправду всех в округе уже перепугал.
Оказалось, не всех.
Они поднялись по пологому склону, заросшего травой пригорка, и нос к носу столкнулись со стадом голов в тридцать каких-то животных, Они мирно паслись на степном приволье, и лишь при появлении чужаков, оторвались от этого занятия и уставились на них круглыми глазами. Вначале показалось, что они, скорее всего, поспешат убраться с дороги. Однако стадо неуловимым образом сплотилось, словно по команде, и выставило в сторону непрошеных гостей прямые рога почти полуметровой длины. Кончики рогов, будто смазанные маслом, хищно горели на солнце.
– Остановились! – распорядился Иван.
– Вот и мясо! – воскликнул дон Севильяк. – Заметь, Ваня, они траву едят и похожи на козлов, только больших. – С натяжкой, но сравнение дона Севильяка в какой-то степени подходило к названию этого вида жвачных. – Одного или двух подстрелим?
– Двух! – опередила решение Ивана Харусса, и мечтательно произнесла: – Люблю жареное мясо…
– Да, двух, – быстро проговорила Рада. – Я всегда делала…
– Ваня, у тебя лучше получиться, – сказал дон Севильяк. – Стреляй!
Иван снял с плеча автомат, перевёл его на одиночные выстрелы. Сказал:
– Любители мяса будут разделывать туши. Итак, которого?
– Надо помоложе и покрупнее, – Лейба обежала замершее стадо глазами. – Вот этого, – указала она, – и… вон того… Да-да, его.
Иван дважды выстрелил. Выбранные Лейбой псевдокозлы упали, сражённые пулями в голову.
Лейба и Рада захлопали в ладоши. Иван напомнил:
– Вам их разделывать.
Звуки выстрелов должны были, по мысли людей, поскольку так оно и было всегда, как они знали, спугнуть стадо, чтобы потом спокойно подобрать будущее жаркое.
Животные рявкнули совершенно непохоже на блеяние или мычание и, опустив головы почти до земли, пошли на людей. Кроме того, они перестроились клином, поставив впереди самого крупного и матерого своего представителя. Они явно намеревались разъять противную сторону на две группы и справиться с нею поодиночке.
Любительницы мяса побледнели и отступили назад, предоставляя мужчинам свободу действия.
– Не стреляйте! – крикнул дон Севильяк.
Он выдал устрашающий рык, не менее мощный, что издали козлы, и громыхая:
– А ну, прочь с дороги!
Двинулся им навстречу.
За ним, так же как и он, расставив в стороны локти, и выкрикивая разные слова, потянулась Лейба.
Такой манёвр людей козлам показался неожиданным и противоречащим всей их практике. Стадо остановилось, постояло, словно в задумчивости, а потом резко, в прыжке, повернулось к людям задом. Их куцые хвосты разом приподнялись и… из-под них вылетели струи мерзко пахнущей коричневой жижи.
Дон Севильяк и Лейба отскочить не успели.