Я не мог больше слышать ни единого слова.
“Брось это, Мерик,” сказал я.
Обе девушки вздрогнули от звука моего голоса. Глаза Эбби встретились с моими. Она не казалась смущенной или сожалеющей обо всем этом, и это разозлило меня еще больше. Я сунул шею, а она перерезала горло.
Прежде чем я сказал что-нибудь дерьмовое, я пошел к себе в комнату. Я посидел, но это не помогло. Не помогла ходьба, не помогли отжимания. Стены с каждой секундой давили на меня все больше и больше. Ярость кипела внутри меня, как химическое вещество, готовое взорваться в любой момент.
Единственным вариантом, чтобы разобраться в своих мыслях, было выйти из квартиры и попытаться расслабиться за парой рюмок. Ред. Я мог пойти в Ред. Ведь там работала Кэми.
Она могла подсказать мне, что делать. Она всегда знала, что сказать мне. По той же причине ее любил и Трентон.
Она была старшей сестрой трех парней, и не боялась, когда мы приходили выпустить пар.
Я надел футболку и джинсы, потом схватил очки, ключи от мотоцикла и куртку, сунул в ботинки ноги, и после этого пошел обратно в коридор.
Глаза Эбби расширились, когда она увидела из-за угла. Слава Богу, я был в очках. Я не хотел, чтобы она видела боль в моих глазах.
“Уходишь?” спросила она, садясь. “Куда ты?”
Я отказался принимать мольбу в ее голосе.
“Куда-нибудь.”
ДЕСЯТАЯ ГЛАВА
Сломанный
Кэми не потребовалось много времени, чтобы понять, что сегодня я не был хорошей компанией. Она поднесла мне пива, пока я сидел на моем обычном стуле в Реде. Цветные огни преследовали друг друга на потолке, и музыка играла достаточно громко, чтобы заглушить мои мысли.
Моя пачка красных “Мальборо” почти закончилась, но тяжело в груди было не из-за этого. Несколько девушек пришли и ушли, пытаясь завязать разговор, но я не мог оторвать свои глаза от полусожженной сигареты, зажатой между двумя пальцами.
Пепел был такой длинный, что должен был вот-вот упасть, так что я просто смотрел, как остатки сигареты мерцали на газете, и старался не думать о тех вещах, мысли о которых музыка заглушить не могла.
Когда толпа в баре разбавилась, и Кэми перестала носиться со скоростью тысячи километров в час, она поставила передо мной пустую рюмку и наполнила ее до краев Джим Бимом.
Я схватил рюмку, но Кэми накрыла мой черный кожаный браслет своими татуированными пальцами, на которых, если держать вместе кулаки, было написано “baby doll”.
“Хорошо, Трев. Рассказывай.”
“Что рассказывать?” спросил я, делая слабую попытку увернуться.
Она покачала головой.
“Это из-за девушки?”
Стекло коснулось моих губ, и я запрокинул голову назад, позволяя жидкости обжечь мое горло.
“Какой девушки?”
Кэми закатила глаза.
“Какой девушки. Ты серьезно? Забыл с кем разговариваешь?”
“Все в порядке, в порядке. Это Голубка.”
“Голубка? Ты шутишь!”
Я рассмеялся.
“Эбби. Она Голубка. Демоническая Голубка, насилующая мою голову так сильно, что я не могу нормально думать. Ничто больше не имеет смысла, Кэм. Каждое правило, которое я когда-либо устанавливал, нарушилось, одно за другим. Я - киска. Нет… хуже. Я - Шеп.”
Кэми рассмеялась.
“Будь добрее.”
“Ты права. Шепли хороший парень.”
“Будь добрее и к себе тоже,” сказала она, бросив тряпку на стойку, и начав вытирать ее по кругу.
“Влюбиться в кого-то - не грех, Трэв, Господи!”
Я огляделся.
“Я в замешательстве. Ты говоришь со мной или с богом?”
“Я серьезно. Что ж, у тебя к ней есть чувства. И что?”
“Она ненавидит меня.”
“Нет.”
“Да нет же, я услышал, как она сказала это сегодня вечером. Случайно. Она думает, что я подонок.”
“Она так и сказала?”
“Почти.”
“Ну, ты в какой-то мере им и являешься.”
Я нахмурился.
“Большое спасибо.”
Она протянула руки, положив локти на стойку.
“Основываясь на твоем прошлом поведении, ты не согласен? Как по мне… возможно, для нее, ты мог бы и не быть таким. Возможно, для нее ты станешь лучше.”
Она наполнила еще одну рюмку, и я не дал ей шанса остановить меня, прежде чем опустошил ее.
“Ты права. Я был подонком. Но могу ли я это изменить? Я ни хрена не знаю. Наверное, этого не достаточно, чтобы заслужить ее.”
Кэми пожала плечами, убирая бутылку на место.
“Думаю, ты должен позволить ей самой выбирать свою судьбу.”
Я закурил, сделал глубокий вдох, и наполнил мои легкие дымом.
“Налей еще пива.”
“Трэв, я думаю, тебе уже достаточно.”
“Кэми, просто, черт возьми, сделай это.”
***
Я проснулся ранним днем, вместе с пробивающимися сквозь жалюзи лучами солнца.
Из-за яркого света мои веки тут же закрылись.
Во рту пересохло, и я дышал какой-то смесью утреннего дыхания, химикатов и кошачьей мочи. Я ненавидел ощущения хлопка во рту, приходящее после тяжелой ночной пьянства.
Мой ум сразу же начал искать воспоминания прошедшей ночи, но ничего не вспомнил. Был образ какой-то вечеринки, но где и с кем - загадка.
Я посмотрел налево и отпрянул. Эбби уже встала. Моим босым ногам было странно ощущать под собой пол, когда я поплелся по коридору и обнаружил Эбби, спящую в кресле.
Путаница заставила меня приостановиться, а затем обосновалась в панику. Мой мозг пытался найти нужные мысли сквозь пелену алкоголя.
Почему она не спала в постели? Что я сделал, чтобы заставить ее спать в кресле? Мое сердце забилось быстрее, а потом я увидел их: две пустые обертки от презервативов.
Черт. Черт! Воспоминания прежней ночи нахлынули на меня волнами: много выпивки, те девушки, не уходящие, когда я им сказал это сделать, и, наконец, мое предложение показать им, как можно хорошо провести время одновременно обоим, и их восторженные одобрения этой идеи.
Мои руки подлетели к лицу. Я привел их сюда. Трахал их здесь. Эбби, наверное, слышала все.
О, Боже. Я бы не мог облажаться хуже. Это было хуже плохо. Как только бы она проснулась, она собрала бы вещи и ушла.
Я сидел на диване, накрыв руками рот и нос, и наблюдал за ее сном. Я должен был исправить это. Что я мог сделать, чтобы исправить это?
Одна за другой глупые идеи пролетали в моей голове. Время было на исходе. Так тихо, как я мог, я бросился в спальню и переоделся, а затем пробрался в комнату Шепли .
Америка зашевелилась, и Шепли поднял голову.
“Что ты делаешь, Трэв?” прошептал он.
“Мне нужно одолжить твою машину. Ненадолго. Нужно заехать за парой вещей.”
“Хорошо…” сказал он в замешательстве.
Его ключи звякнули, когда я взял их с комода, а потом остановился.
“Сделай мне одолжение. Если она проснется, прежде чем я вернусь, попытайся её задержать, хорошо?”
Шепли сделал глубокий вдох.
“Я попытаюсь, Трэвис, но, чувак… прошлая ночь была…”
“Ужасной, да?”
Шепли скривил рот.
“Прости, брат, но я не думаю, что она останется.”
Я кивнул.
“Просто попытайся.”
Я кинул последний взгляд на лицо спящей Эбби, прежде чем выйти из квартиры, и это подстегивало меня двигаться быстрее.
Чарджер едва мог развить скорость, которую я хотел. Красный свет остановил меня, прежде чем я добрался до магазина, и я закричал, ударив руль.
“Черт побери! Быстрее!”
Через пару секунд свет переключился с красного на зеленый, и шины несколько раз прокрутились, набирая обороты.
С парковки я тут же побежал в магазин, четко осознавая, что выглядел, как сумасшедший, выдергивая из ряда тележек одну из них. Проходя один проход за другим, я хватал то, что, как я считал, ей нравилось, или то, о чем она упоминала в разговорах.
На одной из полок висела пористая розовая штука, которую я тоже захватил.
Мое извинение не заставило бы ее остаться, но, возможно, этот мой жест в ее сторону немного смягчил бы ее. Возможно, она увидела бы, как я сожалел о своем поступке.
Я остановился в метре от кассы и почувствовал безнадежность. Ничего не сработает.
“Сэр? Вы все взяли?”
Я уныло покачал головой.
“Я не… Я не знаю.”
Женщина на мгновение уставилась на меня, заталкивая руки в карманы ее полосатого бело-горчичного фартука.
“Могу я Вам помочь найти что-нибудь?”
Я подтолкнул тележку к её кассе, не отвечая и видя, как она смотрит на всю любимую еду Эбби.
Это была наиглупейшая из моих идей, и единственная женщина, которая была мне небезразлична, посмеялась бы надо мной, когда упаковывала свои вещи.
“С вас восемьдесят четыре доллара и семьдесят семь центов.”
Одно использования моей банковской карты - и пакеты с продуктами в моих руках. Я ринулся к парковке, и, через несколько секунд, Чарджер начал плеваться из выхлопной трубы, что продолжал делать всю дорогу до квартиры.
Я делал два шага вместо одного и буквально влетел через дверь. Из-за дивана были видны головы Шепли и Америки. Телевизор был включен, но приглушен.
Слава Богу. Она еще спала. Пакеты с грохотом приземлились на столешницу, когда я поставил их. Я постарался сильно не шуметь шкафами, пока раскладывал еду.
“Когда Гулька проснется, дайте мне знать, ладно?” тихонько сказал я. “Я купил спагетти, блинчики, клубнику и эту ее дерьмовую овсянку с шоколадом, а еще она любит хлопья “Фрути пебблз”, да, Мерик?” спросил я, поворачиваясь.
Эбби уже проснулась и сейчас смотрела на меня с кресла. Она выглядела так же плохо, как я себя чувствовал.
“Привет, Голубка.”
Она несколько секунд смотрела на меня отсутствующим взглядом. Я сделал несколько шагов в гостиную, нервничая больше, чем в ночь своего первого боя.
“Гулька, ты голодна? Я сделаю блинчики. Или есть… эээ… есть овсянка. Я еще купил какую-то розовую пенистую фигню, с которой бреются девчонки, и фен, и… Секундочку, это здесь.”
Я схватил один из пакетов и понес его в спальню, вываливая содержимое на кровать.
Когда я достал розовую мочалку, которая, как я думал, должна была ей понравиться, мне на глаза попался полностью упакованный, стоящий за дверью багаж Эбби.