Желудок скрутило, а в рот вернулся привкус хлопка. Я вышел в коридор, стараясь держать себя в руках.
“Твои вещи упакованы.”
“Знаю,” сказала она.
Жжение в моей груди доставляло физическую боль.
“Ты уходишь.”
Эбби посмотрела на Америку, которая уставилась на меня таким взглядом, будто хотела, чтобы я умер.
“А ты думал, она останется?”
“Детка,” прошептал Шепли.
“Черт возьми, Шеп, не начинай! Не смей защищать его передо мной,” закипела Америка.
Я с трудом сглотнул.
“Мне так жаль, Гулька. Я даже не знаю, что сказать.”
“Давай, Эбби,” сказала Америка. Она встала и потянула ее за руку, но Эбби осталась сидеть.
Я сделал шаг, но Америка указала на меня пальцем.
“Ей-богу, Трэвис! Если попытаешься остановить ее, я оболью тебя бензином и подожгу, пока ты будешь спать!”
“Америка,” попросил Шепли. Ситуация быстро ухудшалась со всех сторон.
“Я в порядке!” озадаченно сказала Эбби.
“В каком смысле?” спросил Шепли.
Эбби закатила глаза и указал на меня.
“Трэвис привел ночью девиц из бара, и что?”
Я закрыл глаза, стараясь унять боль.
Как бы я ни хотел, чтобы она не уходила, мне никогда не приходило в голову, что ей будет наплевать.
Америка нахмурилась.
“Эээ, Эбби… Ты хочешь сказать, что тебя не волнует, что произошло?”
Эбби оглядел комнату.
“Трэвис может приводить домой того, кого хочет. Это все-таки его квартира.”
Я проглотил кусок, застрявший в горле.
“Это не ты собрала свои вещи?”
Она покачала головой и посмотрел на часы.
“Нет, и теперь еще придется все это распаковывать. И я все еще не поела, не приняла душ и не оделась,” сказала она, направляясь в ванную.
Америке бросила в мою сторону убийственный взгляд, но я проигнорировал его и подошел к двери ванной, слегка постучав.
“Гулька?”
“Да?” сказала она слабым голосом.
“Ты остаешься?” я закрыл глаза, ожидая наказания.
“Я могу уйти, если ты этого хочешь, но пари есть пари.”
Я стукнулся головой о дверь.
“Я не хочу, чтобы ты уходила, но не буду винить тебя, если ты решишь это сделать.”
“Хочешь сказать, я освобождена от пари?”
Вроде бы, ответ был простым, я не хотел удерживать ее против ее желания. Но, в то же время, я был в ужасе от того, что она могла уйти.
“Если я скажу “да”, ты уйдешь?”
“Ну, да. Я же не живу здесь, глупый, ” сказала она, после чего из-за двери послышался небольшой смешок.
Я не мог понять, была ли она расстроена или просто устала, проведя ночь в кресле, но, если всё же первое, то я не мог дать ей уйти. Я бы больше никогда её не увидел.
“Тогда нет, пари по-прежнему в силе.”
“Теперь я могу принять душ?” тихо сказала она.
“Ага…”
Америка протопала в коридор и остановилась передо мной.
“Ты эгоистичный ублюдок,” зарычала она, хлопнув дверью Шепли за собой.
Я пошел в спальню, схватил халат и тапочки Эбби, а затем вернулся к двери ванной. Она, очевидно, осталась, но продолжать подлизываться к ней было не плохой идеей.
“Голубка! Я тебе тут кое-что принес тебе.”
“Положи на раковину. Я возьму.”
Я открыл дверь и положил вещи на край раковины, глядя при этом в пол.
“Я обезумел. Услышал, как ты высказываешь Америке все, что со мной не так, и взбесился. Я собирался просто выйти, немного выпить и попытаться все осмыслить, но прежде, чем все осознал, я напился, и эти девушки…”
Я сделал паузу, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул.
“Проснулся утром, а тебя не было в постели. А, когда нашел тебя в кресле и увидел упаковки на полу, мне стало тошно от самого себя.”
“Надо было сначала поговорить со мной, вместо того, чтобы тратить все эти деньги и скупать весь магазин, чтобы подкупить меня, чтоб я осталась.”
“Меня не волнуют деньги, Гулька. Я боялся, что ты уйдешь и перестанешь со мной общаться.”
“Я не хотела обидеть тебя,” искренне сказала она
“Знаю, не хотела. И знаю, что не имеет значения, что я сейчас говорю, потому что я все испортил… как всегда.”
“Трэв?”
“Да?”
“Больше не води мотоцикл пьяным, хорошо?”
Я хотел говорить еще, еще раз извиниться, и сказать ей, что я был без ума от нее, и она буквально сводила меня с ума, и поэтому я не знал, как обращаться со своими чувствами, но слова не шли.
Мои мысли могли сосредоточиться только на том, что после всего, что случилось, и всего, что я только что сказал, единственное, что она сказала, это ругала меня за вождение пьяным.
“Ага, хорошо,” сказал я, закрывая дверь.
В течение нескольких часов я делал вид, что смотрю телевизор, в то время как Эбби наряжалась в ванной и спальне к вечеринке братства, а потом решил одеться, прежде чем она опять займет спальню.
В шкафу висела довольно гладкая белая рубашка, так что я взял ее и джинсы. Стоя перед зеркалом и сражаясь с пуговицами на запястьях, я чувствовал себя очень глупо.
В конце концов, я сдался и закатал рукава до локтей. В любом случае, это было больше похоже на меня.
Я прошел по коридору и рухнул обратно на диван, услышав в этот момент, как хлопнула дверь в ванную и Эбби пошлепала по полу босыми ногами.
Мое переодевание почти не заняло времени и, конечно же, по телевидению не шло ничего, кроме прогноза погоды и рекламы Slap Chop. Я нервничал и скучал. Не лучшая для меня комбинация.
Когда терпение окончательно лопнуло, я постучал в дверь спальни.
“Входи,” послышался с другой стороны двери голос Эбби.
Она стояла в середине комнаты рядом с парой туфель. Эбби всегда была красивой, но сегодня это определение было совершенно неуместно. Она выглядела так, что просто обязана была быть на обложке одного из тех журналов, которые люди рассматривают в очереди на кассу супермаркета.
Все ее тело было в лосьоне, блестящим и совершенным. При одном взгляде на нее я чуть не упал на свою задницу. Все, что я мог сделать,- это ошарашенно стоять там, пока мне не удалось сформулировать хоть какое-нибудь слово.
“Вау.”
Она улыбнулась и посмотрела на свое платье.
Ее очаровательная улыбка вернула меня в реальность.
“Выглядишь потрясающе,” сказал я, не в силах оторвать от нее глаз.
Она наклонилась и, по одной, надела туфли на ноги. Плотно прилегающее черное платье поднялось немного вверх, обнажая пару сантиметров бедер.
Эбби выпрямилась и бросила на меня быстрый поверхностный взгляд.
“Ты тоже хорошо выглядишь.”
Я засунул руки в карманы, запрещая себе произносить вслух “Я, возможно, только что влюбился в тебя” или тому подобные глупые вещи, бомбардирующие мой мозг.
Я подставил свой локоть, и Эбби взяла его, позволяя мне повести ее по коридору в гостиную.
“Паркер просто описается от счастья, когда увидит тебя,” сказала Америка.
В целом, Америка была хорошей девушкой, но я обнаружил, что она может быть довольно противной, если выбрать “плохую” сторону. Я постарался не стукнуть ее, когда мы шли к Чарджеру Шепли, и держал рот на замке всю поезду до дома Сиг Тау.
Когда Шепли открыл дверцу машины, мы услышали звучание громкой, неприятной музыки, доносившейся из дома.
Парочки целовались и болтали; первокурсники, следившие за порядком, бегали, стараясь свести к минимуму повреждения во дворе, а девочки из сестричеств, держась рука об руку, осторожно пытались пройти по мягкой траве, не утопив в ней шпильки.
Шепли и я шли впереди, а Америка и Эбби позади нас.
Я пнул красный пластмассовый стаканчик в сторону, а затем распахнул дверь. В очередной раз, Эбби совершенно не обратила внимания на мой жест.
На кухне, рядом с бочкой, стояла стопка красных стаканчиков. Я наполнил два и принес один из них Эбби. Наклонившись к ее уху, я сказал:
“Не бери выпивку ни у кого, кроме меня или Шепа. Не хочу, чтобы тебе в напиток что-нибудь подсыпали.”
Она закатила глаза.
“Никто ничего мне не подсыплет, Трэвис.”
Она явно не была знакома с некоторыми ребятами из моего братства. Я слышал рассказы, но не знал о ком они конкретно. И это было хорошо, потому что, если бы я когда-нибудь поймал кого-то на этом дерьме, тут же выбил бы из него всю дурь без колебаний.
“Просто не пей ничего, что принес не я, ладно? Здесь тебе не Канзас, Голубка.”
“Раньше такого не слышала,” огрызнулась она, выпив половину стакана прежде, чем оторвать ото рта стакан. Раз это дал ей я, она могла пить.
Мы остановились в холле у лестницы, пытаясь сделать вид, что все прекрасно.
Спустившись по лестнице, некоторые мои братьев по братству остановились поболтать, потом то же сделали несколько девочек из сестричества, но я поскорее избавился от них, надеясь, что Эбби ничего не заметит. Она не заметила.
“Потанцуем?” спросил я, потянув ее за руку.
“Нет, спасибо,” сказала она.
Я не мог винить ее после того, что произошло накануне вечером. Мне повезло, что она вообще со мной говорила.
Ее тонкие, изящные пальцы коснулся моего плеча.
“Я просто слегка устала, Трэв.”
Я накрыл ее руку своей, готовый еще раз извиниться и сказать ей, что я ненавидел себя за то, что сделал, но ее глаза переместились на кого-то за моей спиной.
“Привет, Эбби! Ты все-таки пришла!”
Волосы на затылке встали дыбом. Паркер Хейс.
Глаза Эбби загорелись, и она отдернула свою руку из-под моей одним быстрым движением.
“Да, мы были здесь в течение часа или около того.”
“Выглядишь потрясающе!” крикнул Паркер.
Я скорчил ему рожу, но он был настолько занят Эбби, что не заметил этого.
“Спасибо!” улыбнулась она.
В голову пришло, что я не был единственным, кто мог заставить ее улыбнуться, и мне пришлось сдерживать себя.
Паркер кивнул в сторону гостиной и улыбнулся.
“Потанцуем?”
“Нет, я немного устала.”
Мой гнев чуточку ослаб. Это не из-за меня; она действительно слишком устала, чтобы танцевать. Впрочем, гневу, чтобы вернуться, много времени не потребовалось.
Она устала, потому что она первую половину ночи выдерживала звуки от тех, кого я привез домой, а вторую половину ночи спала в кресле.