Джеймс внимательно разглядывал интересный образчик линялого лоскутного дизайна. Десятилетия прошли с тех пор, как кто-то его укутывал. Нахлынули невиданные ощущения… неловкость и, как ни странно, сентиментальное умиление.
Детектив сорвал с себя одеяло и сердито вскочил. Он вовсе не нуждается в подобной заботе. Да просто на дух не переносит. Почему, черт возьми, она этого не понимает? Какого дьявола это его так тронуло?
Джеймс прошел мимо первой ванной и заковылял по коридору. Услышал шум душа и ощутил, как старый компаньон – чувство вины начинает проедать дыру в животе. Салли наверняка многого от него ждет, к гадалке не ходи, придется сообщить, чтобы ни на что не рассчитывала.
Он умылся в ванной внизу, натянул свежую футболку и почистил зубы. Зеркало отобразило незначительное улучшение внешности – черные синяки под глазами начали желтеть, ссадины на лице поджили. И все же он по-прежнему выглядел как человек, десять раундов противостоявший Кинг-Конгу. Хотя губы своей припухлостью обязаны не кулакам бандитов.
Даймонд вышел в коридор, в ноздри сразу ударил запах кофе. Настоящего, не растворимого – самый восхитительный запах в мире. Джеймс решил подождать с объяснениями. Ради достойного кофе он готов смириться с томным взглядом и утренним поцелуем. Даже с тремя или четырьмя поцелуями. Можно даже ненадолго вернуться в скрипучую железную кровать…
«Остынь, парень, - приказал он себе. - Выбрось из головы дурацкие фантазии. Прошлая ночь была последней, сегодня утром настал совершенно другой день». Расправив плечи, Джеймс вошел в огромную старую кухню и застыл от изумления.
– Доброе утро, красавчик, – кокетливо промурлыкала дамочка возле стола, махнув в его сторону чашкой кофе. – Хотите?
На Даймонда взирали ярко-синие глаза Салли, хотя и не такие теплые и счастливые. Да и губы, как у Салли, если не считать того, что Джеймс вовсе не горел желанием их поцеловать. Светло-пепельные волосы, и, вопреки его сведениям, особа выглядела старше тридцати, возможно, благодаря жизненным перипетиям, если не годам.
– Привет, – безучастно ответил он, не двинувшись с места.
– Салли еще в постели? Должно быть, вы чертовски приятно повеселились ночью… она обычно встает с петухами. Не представляю, как можно просыпаться в такую рань. Вот уж не ожидала, что она способна настолько расслабиться. Что ж, надеяться может всякий.
Эта женщина ему не нравилась. В детской ревности нет ничего нового для росшего с двумя братьями, которым Джеймс теперь даже не посылал рождественские открытки, и все равно она ему не нравилась.
Послышалась дробь каблучков по лестнице – Салли спускалась со своей обычной бешеной скоростью. Выигрывая время, Даймонд направился к кофейнику и наполнил кружки себе и Салли.
– Как давно вы здесь?
– Достаточно давно, красавчик, – подмигнула дамочка. – Приехала вчера вечером, узнала автомобиль Салли и только приготовилась всласть посплетничать, как услышала скрип пружин. Тут-то и догадалась, что девочка не одна. Должна заметить, ее вкус быстро улучшается. Вы чертовски мужественнее обычно липнущих к ней слабаков. Неужели между вами настоящая любовь?
Распахнулась дверь, Салли застыла на месте, от шока побледнев сильнее обычного, за исключением двух ярко-красных пятен на скулах.
Джеймс сделал глоток обжигающего кофе, строго внушая себе, что не должен обращать внимания на то, какая Салли чертовски красивая и как не терпится отнести ее наверх. Прошлая ночь ничего не изменила.
– Вот видишь, детка, – протянул детектив, – наши беды позади. Птичка Люси вернулась на родной насест.
Салли зажмурилась, потом открыла глаза и покачала головой.
– Не совсем, Даймонд, – сухо возразила она. – Перед нами пресловутая заблудшая овца.
– Неужели нельзя было представить меня по-другому, дорогая? – бархатным голосом укорила женщина.
– Даймонд, – решительно перебила Салли, игнорируя упрек, – познакомься с моей матерью.
Глава 13
– Милая, могла бы по крайней мере изобразить радость, – весело попеняла мать Салли, растягивая слова. – Мы не виделись почти год. Как насчет объятий?
– Два с половиной, – уточнила Салли, собирая остатки спокойствия.
Как будто у нее недостаточно проблем в это утро! Мало того, что надо осмелиться предстать перед Даймондом, так до кучи придется пережить внезапное появление матери.
Уж поверьте, Мариетта всегда является в самый неподходящий момент. И никогда, если действительно необходима.
– Ты научила меня много лет назад, что объятья портят твою прическу и макияж. А поцелуи просто убивают, – глумливо хмыкнула Салли.
Мариетта кивнула, соглашаясь с насмешкой.
На мгновение Салли показалось, что в голубых глазах матери мелькнула боль. Чушь, конечно. Салли давно отбросила тщетные надежды, что когда-нибудь мать полюбит своего ребенка сильнее, чем собственные удовольствия. Дочь постоянно выискивала огорчение или тревогу во взгляде родительницы – хоть какой-то знак любви и заботы. Но глаза Мариетты неизменно оставались пустыми, с чем Салли давно смирилась.
Даймонд стоял, опершись на стойку, с кружкой кофе в большой руке. «Лицо настороженное, как и следовало ожидать», – вздохнула про себя девушка. Такой чертовски красивый в утреннем свете, хотя ничуть не похож на крутого детектива в этих черных футболке и джинсах. Хотелось пересечь комнату, обвить стройную талию и расслабленно положить голову на надежную грудь. Пусть подержал бы в объятьях всего минутку и прогнал прочь дурные сны.
Но эту ошибку Салли совершать не собиралась.
– А для меня остался кофе? – спросила она так небрежно, словно они ночевали на разных планетах.
Даймонд явно удивился. Оценивающе прищурился. Мариетта практически взорвала ситуацию своим игривым вмешательством.
– Именно так теперь приветствуют друг друга по утрам молодые любовники? – проворковала она.
– Просто у тебя давно не было молодых любовников, Мариетта, – неприязненно отрезала дочь. – В наше время именно так все и происходит.
Салли взяла кружку из рук Даймонда, стараясь не прикасаться к нему. Иначе полетят к черту все благие намерения, а она из последних сил изображала спокойствие и деловитость.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила она и увидела, что Джеймс начал приходить в себя от удивления.
Подошла к столу и уселась напротив матери.
– Итак, что же тебя сюда привело, ма? – насмешливо спросила Салли. – Ты всегда ненавидела это место, пока была замужем за Исайей. Так с какой стати вдруг приехала именно сейчас? И где взяла ключ?
– Милая, мне не нужны ключи, если я хочу куда-то войти. Кроме того, тебе ведь известно, что Исайя всегда был очень щедрым. И в отличие от тебя не копит обиды. И не ждет, что я стану другим человеком.
– Старая песня. Так почему ты здесь?
И снова Салли почудилась боль в глазах Мариетты.
– Просто проезжала мимо, дорогая. Намеревалась повидать вас всех в Сан-Франциско, но дома застала только Исайю. Он понятия не имел, куда вы с Люси укатили.
– Неужели ты кинулась нас искать?
– Нет, конечно. Не настолько сильно я изменилась. Просто вдруг решила, что мне необходимы тишина и покой. Свежий воздух вдали от городской суеты. Всего лишь везение, что ты случайно подвернулась. И, кстати, где твоя сестра? – словно спохватившись, небрежно спросила мать.
Но Салли не обманешь. Ни с того ни с сего Мариетта вдруг озаботилась местонахождением Люси.
– Разве ты не слышала слов Даймонда, когда он тебя увидел? Он принял тебя за Люси. Мы не имеем ни малейшего понятия, где она находится.
Мариетта сверкнула в сторону Даймонда самой своей великолепной улыбкой, рассчитанной на то, чтобы заставить рыдать самых сильных мужчин. Но детектив даже не всхлипнул, что совсем неудивительно – настоящий крепкий орешек.
– Имейте в виду, красавчик, – заворковала Мариетта, – я была очень молода, когда родила детей.
– Не забудь про четыре пластические операции, – беспощадно добавила Салли.
– Ты отстала от жизни. Уже шесть. В наше время пластические хирурги творят чудеса, – невозмутимо отхлебнула кофе Мариетта. – Так почему вы ищете Люси?
– Кто сказал, что мы ищем Люси?
– Твой дружок. Даймонд, как ты его называешь. Что за восхитительное имя! И как же вы встретились, голубки?
Джеймсу ситуация стала предельно ясна. Он решительно оседлал третий стул за столом, широко расставив ноги.
– Мы с Салли старые друзья. Она единственная зовет меня Даймондом. Я предпочитаю Джеймс.
Мариетта еще раз испробовала свою высоковольтную улыбку. Детектив ослепленно моргнул, но устоял.
– А я Мариетта. Боже, еще бы вспомнить свою нынешнюю фамилию. Кажется, все еще Троппенбург... Впрочем, это ненадолго. Так вы давно знаете мою дочь? Вы один из ее женихов? Ходили слухи, что она собирается выйти замуж за гангстера.
– Кто тебе сказал? – встрепенулась Салли.
– О, у меня свои источники, – легко отмахнулась Мариетта. – Но вы так и не объяснили, кто вы, Джеймс.
– Почему вы решили, что я не гангстер?
Мариетта кивнула, игнорируя выпад.
– Уверена, что нет. Вы не похожи на бандита.
– Как и Винни, – заметила Салли. – Кроме того, откуда тебе знать, как выглядят мафиози?
– Дорогая, я прожила долгую, полную приключений жизнь, хотя и сумела сохранить молодую ослепительную внешность, – одарила Джеймса лукавой улыбкой Мариетта. – Значит, ты бросила гангстера и переключилась на частного детектива. Ты вечно шарахалась из крайности в крайность.
Салли уставилась в свою кружку, потом многозначительно взглянула в глаза Даймонда, стирая всякую память о прошедшей ночи.
– Откуда ты знаешь, что он частный детектив? – осторожно спросила дочь.
– Ты же сама сказала, дорогая, – не дрогнула Мариетта.
– Нет, я этого не говорила.
– Конечно, говорила. Иначе откуда бы я узнала?
– Не говорила, – подтвердил Даймонд глубоким скрипучим голосом.
– А я помню, что говорила, – весело улыбнулась Мариетта. – Просто вы оба еще не отошли от последствий бурной ночи. Хотя должна заметить, что ни один из вас не выглядит счастливым.