- Я вроде как, что там была за фраза - «временный»? Временный Президент?
- Простите?
Филипп отмахивается.
- Не так давно это место было под башмаком у нескольких жадных до власти засранцев, слишком высокого мнения о себе. Я увидел необходимость в новом руководстве и вызвался добровольцем.
- Добровольцем?
Улыбка Филиппа исчезает.
- Я вызвался, друг. В такие времена как сейчас сильное руководство - необходимость. У нас тут семьи. Женщины и дети. Старики. Нужен кого-то, кто присмотрит за ними, кто-то... решительный. Понимаешь, о чём я говорю?
Джош кивает:
- Конечно.
Позади Филиппа, Гейб, всё ещё ухмыляясь, бормочет:
- Временный Президент... мне это нравится.
С другого конца комнаты, взгромоздившись на подоконник, в разговор вмешивается Скотт:
- Чувак, ты определённо выглядишь как президент... с этими своими охранниками.
Неловкое молчание давит на членов группы, когда смешок, подавленный обкуренным Скоттом, растворяется в воздухе. Филипп поворачивается, чтобы взглянуть на укурка в другом конце комнаты.
- Как, говоришь, тебя зовут, весельчак?
- Скотт Мун.
- Что ж, Скотт Мун, насчёт президента не уверен. Никогда не видел себя в этой роли, - очередная холодная улыбка. - В лучшем случае буду Губернатором.
* * *
Они проводят эту ночь в спортивном зале местной средней школы. Устаревшее кирпичное здание, расположенное вне безопасной зоны, стоит на краю огромной спортивной площадки, изрытой неглубокими могилами. Заборы местами повреждены недавним нападением ходячих. Лакированный пол баскетбольной площадки спортивного зала заставлен импровизированными койками. В воздухе пахнет мочой, потом и дезинфицирующим средством.
Для Лилли эта ночь тянется целую вечность. В зловонных коридорах и подворотнях, соединяющих тёмные классы, всю ночь раздаётся скрип и завывание ветра, люди ворочаются в полумраке спортивного зала, кашляют, испускают свистящие вздохи, бормочут в лихорадке. Каждые несколько минут вскрикивает ребёнок. Лилли смотрит в одну точку перед собой, Джош прерывисто дышит в полусонном состоянии. Лилли замечает, как он, вздрогнув, просыпается от кошмара. Лилли придвигается к нему и протягивает руку. Джош принимает её.
* * *
На следующее утро пять новичков садятся в кучку вокруг кровати Джоша, мертвенно-бледный солнечный свет ниспадает сквозь мелкие пылинки на больных и раненых, сгорбившихся на своих скудных, запачканных простынях. Лилли вспоминаются лагеря и импровизированные морги времён Гражданской Войны.
- Это только мне кажется, - говорит она тихо своим попутчикам, - или у этого места правда странная атмосфера?
- Есть немного, - отвечает Джош.
Меган зевает и потягивается:
- А по-моему это место убаюкивает Боба.
- И то верно, - соглашается Скотт. - Не каждый день удаётся поспать на засранной кровати в вонючем спортзале.
Боб смотрит на Джоша.
- Должен признать, капитан... ты мог бы и высказаться против того, чтобы оставаться здесь надолго.
Джош зашнуровывает ботинки, натягивает куртку.
- Не нравится мне это место.
- Что у тебя на уме?
- Не знаю, думаю, в скором времени надо убираться отсюда.
- Я согласна с Джошем, - говорит Лилли, - что-то в этом городе тревожит меня.
- А что вам не нравится? - Меган проводит пальцами по волосам, распутывая локоны, - Здесь безопасно, у них есть припасы и оружие.
Джош задумчиво вытирает рот рукавом.
- Слушайте, я не могу говорить вам, ребята, что делать. Просто будьте осторожны. Присматривайте друг за другом.
- Примем к сведению, - произносит Боб.
- Боб, думаю, некоторое время лучше запирать фургон.
- Согласен.
- Держи свой Магнум под рукой.
- Понял.
- И мы все должны знать, где находится фургон. На всякий случай.
Все соглашаются. Они также решают разделиться тем утром и исследовать остальную часть города в свете дня. Они договариваются встретиться днём в школе и обсудить - уехать им или остаться.
* * *
Резкий дневной свет ослепляет Лилли и Джоша, когда они выходят из здания школы, поднимая воротники, чтобы защититься от ветра. Снег растаял, и погода сделалась ветреной. В желудке у Лилли урчит.
- Ты не против позавтракать? – предлагает она Джошу.
- В грузовике есть кое-что из Уолмарта, если ты не против снова давиться вяленой говядиной и консервами.
Лилли вздрагивает.
- Смотреть больше не могу на эти консервированные спагетти.
- У меня есть идея. - Джош нащупывает внутренний карман на груди фланелевой куртки. - Пошли... я угощаю.
Они поворачивают на запад и продолжают свой путь вниз по главной улице. В неприятном сером дневном свете проявляется всё уродство этого города. Большая часть витрин магазинов пуста, заколочена досками или ограждена решётками, на тротуаре следы торможения и пятна бензина. На окнах и дорожных знаках следы пулевых отверстий. Прохожие придерживаются друг друга. Тут и там на мокрой земле видны проплешины грязно-белого песка. Кажется, весь этот город построен на песке.
Никто не решается поприветствовать Лилли и Джоша, когда они выходят за пределы безопасной зоны. В этот час большинство людей за стеной переносят строительные материалы или коробки с провизией, и они, кажется, спешат вернуться обратно. В воздухе повисла угрюмая, тюремная атмосфера. Городские районы отделены друг от друга высокой проволочной сеткой. Рычание бульдозеров раздаётся на ветру. На восточном горизонте, человек с мощной винтовкой ходит вдоль верхнего края арены гоночного трека.
- Доброе утро, господа, - говорит Джош трём чудаковатым старикам, сидящим на бочках у сельскохозяйственного магазина и наблюдающим за Лилли и Джошем как грифы за добычей. Один из стариков - ссохшийся, бородатый тролль в рваном пальто и надвинутой на лоб шляпе, одаривает их улыбкой, полной гнилых зубов.
- Доброе, здоровяк. Вы же новички, не?
- Мы приехали прошлой ночью, - отвечает Джош.
- Счастливчики.
Трое плешивых стариков таинственно хихикают, будто эта шутка известна только им одним. Джош улыбается и делает вид, что шутка удалась.
- Я так понимаю, это продовольственный центр?
- Можно и так сказать, - очередной скользкий смешок. - Присматривай за своей женщиной.
- Непременно, - говорит Джош, сжимая ладонь Лилли. Они поднимаются по лестнице и заходят внутрь. Они оказываются перед длинным, узким розничным магазином, освещённым тусклым светом, пахнущим скипидаром и виноградным суслом. Ряды стеллажей загромождены ящиками до потолка: ткани, туалетная бумага, канистры с водой, постельное бельё, и коробки с неизвестным содержимым. Единственный покупатель - пожилая женщина в пуховом платке - замечает Джоша и семенит мимо него, спеша к двери и отводя глаза. Прохладный воздух резонирует с искусственным теплом обогревателей, в воздухе ощущается напряжённость. В заднем углу магазина, среди мешков с семенами, сложенных к стропилам, установлен импровизированный прилавок. За него поместили человека в инвалидной коляске и приставили к нему двух вооружённых охранников. Джош подходит к прилавку.
- Как поживаете?
Человек в инвалидной коляске смотрит на него сквозь прищуренные веки.
- Твою мать, а ты здоровый, - комментирует он, его длинная всклоченная борода подёргивается в такт словам. Он носит выцветший армейский комбинезон, а повязка на голове держит его сальный, седой конский хвост. Его физиономия отражает полнейшую деградацию, от слезящихся покрасневших глаз до клювоподобного носа, покрытого язвами. Джош игнорирует его замечание.
- Мне просто любопытно, есть ли у вас какие-либо свежие продукты? Или, возможно, мы могли бы выменять несколько яиц?
Человек в инвалидной коляске пристально смотрит на него. Джош ощущает на себе подозрительные взгляды вооружённых охранников. Оба вооружённых мужчин молоды, на чернокожем - комбинезон цвета хаки.
- Что ты имеешь в виду?
- Дело в том, что мы с Мартинесом только что привезли кучу продуктов из супермаркета «Уолмарт»... так что мне интересно, сможем ли мы договориться.
- Это ты с Мартинесом договаривайся. У тебя есть что ещё мне предложить?
Джош начинает отвечать на вопрос старика и замолкает, когда замечает, что трое мужчин пялятся на Лилли. То, как они на неё смотрят, приводит его в бешенство.
- Сколько дашь за это? - говорит Джош наконец, снимая с манжеты часы, немного повозившись с пряжкой на ремешке. Он хватает спортивные часы и кладёт на прилавок. Это, конечно, не Rolex, но и не Timex. Хронограф стоил ему трёхсот баксов десять лет назад, когда его работа приносила приличные деньги. Человек в кресле смотрит под свой крючковатый нос на блестящие часы.
- Они что, прокляты?
- Это Movado, тянут баксов на пятьсот.
- Только не здесь.
- Слушай, дай нам передохнуть. Мы давимся этими консервами уже несколько недель.
Старик поднимает часы и рассматривает их с такой кислой миной, будто они измазаны дерьмом.
- Я дам тебе пятьдесят долларов. На эти деньги можно купить рис, бобы, шпик, и яичную смесь.
- Да ладно, старик. Пятьдесят баксов?
- В подсобке ещё есть белые персики, их собрали у дороги. Я дам тебе и их тоже. Это всё, что я могу сделать.
- Ну не знаю, - Джош поворачивается к Лилли, которая смотрит в ответ, пожимая плечами. Джош возвращается взглядом к мужчине в коляске. - Я не знаю, мужик.
- Вы продержитесь на этом неделю.
Джош вздыхает.
- Это Movado, мужик, произведение искусства.
- Слушай, я не собираюсь спорить с...
Позади охранников раздаётся низкий голос, прерывая человека в инвалидной коляске.
- Что, блядь, здесь происходит?
Все головы поворачиваются в сторону приближающейся фигуры, вытирающей окровавленные руки полотенцем. Высокий, худой, обветренный человек носит ужасно запятнанный фартук мясника, ткань пестрит кровью и серой мозговой жидкостью. Его загорелое лицо с точёными чертами, компенсируется голубыми глазами, с негодованием смотрящими на Джоша.