Гейб передал револьвер Губернатору, и тот сдержанно кивнул. Затем Филип Блейк повернулся и пошел по берегу ручья в сторону Лилли.
– Ты закончила? – угрюмо спросил он.
– Да… – кивнула Лилли. – Можете приступать.
Губернатор встал перед ней, сверху вниз смотря на братскую могилу.
– Мой дядюшка Бад воевал на Тихоокеанском фронте во время Второй мировой, – произнес он, не поднимая головы, а затем взвел курок револьвера и без промедления выстрелил в окровавленную голову Арло Симмонса.
Лилли едва расслышала сухой щелчок глушителя – чувства притупились. Губернатор прицелился в голову следующей жертве и снова выстрелил в открытую могилу. На этот раз Лилли слегка поморщилась от хлопка.
Губернатор оглянулся и посмотрел на всех, кто стоял в отдалении.
– Я хочу, чтобы все это слышали! Подойдите сюда!
Медленно, неохотно все отложили фляжки, обоймы и аптечки, растоптали окурки и подошли к опушке леса. Солнце уже клонилось к западу, тени удлинялись, напряжение нарастало.
– Мой дядюшка Бад погиб на буксире «Сонома» в октябре тысяча девятьсот сорок четвертого года, – холодно произнес Филип, прицеливаясь в очередную голову и загоняя пулю в мертвую ткань. Лилли вздрогнула. Губернатор продолжил уже громче, чтобы все слышали его слова: – Корабль подбили японские камикадзе… и он затонул… Его уничтожили дикари, не имевшие никакого уважения к Женевской конвенции и к жизни в целом, – он выстрелил еще раз, а затем и еще, пробивая один мертвый череп за другим. Затем он сделал паузу и повернулся к своим слушателям, бледные лица которых проглядывали сквозь густую листву. – Мы столкнулись с такой же ситуацией. Никогда не забывайте об этом.
Он помедлил, ожидая, пока его слова улягутся в головах, после чего повернулся и кивнул мужчинам с лопатами.
– Давайте, ребята, закапывайте их, – он посмотрел на остальных. – Они погибли не напрасно.
Двое с лопатами подошли к груде тел и начали засыпать ее влажной глиной с берегов ручья. Губернатор наблюдал за ними. Он глубоко дышал, а на лице его одно выражение сменялось другим. Лилли краем глаза видела это, но не решалась открыто посмотреть на него.
– Люди, с которыми мы боремся, – продолжил Губернатор, – хуже чертовых кусачих… Они настоящие злодеи… монстры, которым наплевать на собственных детей, на стариков – на кого угодно. Вы видели их в бою. Вы видели, что они могут не моргнув глазом прострелить затылок любому из вас. Они заберут у вас все и станцуют на ваших проклятых костях.
Выражение лица Филипа Блейка неуловимо изменилось. Пылающая ярость уступила место чему-то более странному, более призрачному, более безумному. Губернатор тщеславно вскинул голову, его единственный глаз сверкал искрами праведного гнева – и все это тревожило Лилли. Филип осматривал свой разношерстный батальон.
– Но у меня есть новости для этих дикарей, – сказал он, когда мужчины у него за спиной закончили закапывать могилу и отступили от нее на пару шагов, не поднимая головы.
Тон Филипа изменился, голос стал глубже и мягче – как будто проповедник перешел от описания геенны огненной к чтению псалмов.
– Они могут нападать на нас… измываться надо мной… плевать на наши могилы… но мы не дадим им спуску, ведь наше дело правое… Мы должны не только защитить город от этих монстров… но и избавить мир от этого зла, – он переводил взгляд с одного лица на другое, внимательно изучая каждого бойца его личной армии. – Мы удвоим усилия. Мы ответим огнем на огонь. Будет нелегко. Нам придется пожертвовать всем, что у нас есть.
Он посмотрел на мужчину в бейсболке и джинсовой рубашке, который стоял рядом с ним, держа руки на рукоятках двух кольтов сорок пятого калибра.
– Рэймонд, возьми пару ребят и вечером осмотри весь периметр. Ищите слабые места их лагеря, любое подозрительное движение – я хочу знать, чем они занимаются в своей убогой крысиной норе, – он взглянул на другого мужчину – бородатого байкера в кожаной куртке, вооруженного помповым дробовиком. – Эрл, возьми еще троих и установи наблюдение со всех сторон. Мы тем временем перегруппируемся. Увидишь хоть что-то странное – стреляй. Ясно?
Бородатый великан кивнул и тотчас принялся набирать команду.
Губернатор повернулся к Лилли и понизил голос.
– Вы с Красавчиком Джорджем поможете мне провести инвентаризацию и понять, что у нас с боеприпасами. Я хочу нанести сокрушительный удар, поэтому нужно удостовериться, что у нас есть все необходимое.
– Ясно, – кивнула Лилли. – Будет сделано.
Губернатор огляделся, затем посмотрел в небо.
– Скоро стемнеет.
Лилли внимательно посмотрела на него.
– Что вы задумали?
Он взглянул на братскую могилу.
– Я дам тебе знать.
С этими словами он повернулся и ушел прочь.
Ни один боец беспокойной армии Вудбери не заметил две тени, которые выскользнули в трех милях к востоку от них из неприметной задней двери тюремного блока Г, пересекли задний двор и улизнули с охраняемой территории через дополнительные ворота в северо-западной части ограды.
Ни один разведчик из группы Губернатора не увидел темных силуэтов мужчины и женщины, которые друг за другом пробежали по высокой траве и скрылись в роще деревьев на западном горизонте. Сумерки еще не сгустились, золотистые лучи заходящего солнца мягко освещали ложбину призрачным светом. Тени дубов и тюремных труб становились длиннее, падая на землю невероятным узором, и двое беглецов – их оружие было надежно закреплено у них на спинах – незамеченными добрались до кромки деревьев и пересекли ее ровно в 18:17 по стандартному восточному времени.
В этот момент разведгруппа Рэймонда Хильярда еще не выдвинулась из лагеря: они до сих пор обсуждали, какое оружие взять с собой и сколько прихватить патронов, и решали, что им может понадобиться на задании. В то же время пулеметчики, занявшие позиции на стальных крышах кабин грузовиков и следившие за тем, что происходило в непосредственной близости от лагеря Губернатора, сидели слишком низко, чтобы разглядеть хоть что-нибудь за окружавшими просеку соснами. Сиди они выше деревьев, у них появился бы шанс разглядеть легкое волнение дрожащей листвы и заметить почти неуловимое движение сучьев и веток на пути двух бесшумных противников, которые петляли среди деревьев, продвигаясь к временному лагерю бойцов.
Тем временем на краю просеки трое мужчин и женщина сидели в сгущающихся тенях у берега ручья за пределами круга из припаркованных грузовиков, проверяя оружие и оценивая количество боеприпасов.
– Не тащи с собой эту фигню, – приказал Рэймонд Хильярд самому старшему из разведчиков.
– Эту? – переспросил мускулистый, лысеющий Джеймс Ли Стигел, всю жизнь проработавший на ферме под Валдостой, и слегка приподнял небольшую стальную фляжку, из которой он только что глотнул дешевого виски.
– Нет, идиот, чертов рюкзак, – ответил Рэймонд, указав на тяжелый рюкзак на спине разведчика.
В прошлой жизни Рэймонд Хильярд был футбольным тренером и возглавлял студенческую команду класса C с севера Атланты. Высокий, подтянутый, седеющий, он был славным малым и вечно носил бейсболку с логотипом «Атланта Фолконс», надвинутую прямо на темные, лукавые глаза. В руках он держал винтовку AR-15 с высокоемким магазином.
– Идем налегке, берем только необходимое для защиты, – сказал он.
– Рэй, как думаешь, я обойдусь одним TEC-9? – вступила в разговор женщина.
Глория Пайн – миниатюрная, изящная, румяная, со множеством глубоких морщинок вокруг глаз, которые выдавали ее возраст, и гривой густых рыжих волос, стянутых козырьком с надписью: «Я с этим тупицей».
– Да, прихвати только запасной магазин, а лучше два.
Рэймонд повернулся парням, стоявшим позади Глории. Оба они были совсем юны и одеты в потрепанные наряды в стиле хип-хоп, типичные для городской молодежи: широкие шорты, высокие кроссовки «Джорданс», сетчатые майки. Их кожа была покрыта татуировками. Оба казались сбитыми с толку и немного испуганными, хотя в руках у каждого и было по АК-47 с высокоемким магазином.
– Вы двое замыкаете колонну. Поглядывайте назад.
Один из парней посмотрел на другого, затем нервно прочистил горло и тихо пробормотал:
– Не буду я пялиться ни на чей зад, тем более на зад Глории…
– Заткнись! – рявкнул кто-то из-за машин.
К ним приближалась тень грузного мужчины. В следующее мгновение все увидели Гейба, который вышел из-за ближайшего грузовика, держа на плече автомат. Лицо его было угрюмо, глаза сверкали от напряжения. На шее блестели капельки пота, черная водолазка была покрыта влажными пятнами. Он подскочил к молодым парням и прошипел сквозь сжатые зубы:
– Хватит валять дурака, пора выдвигаться!
Рэймонд снял свой автомат с предохранителя и кивнул спутникам.
– Выступаем.
Они отошли от просеки всего ярдов на пятьсот – Рэймонд шагал впереди, петляя между деревьями, за ним шел наблюдающий за ходом операции Гейб, а дальше след в след ступали остальные, – когда Джим Стигел вдруг понял, что хочет отлить.
Простата Джима барахлила уже несколько лет. Он забыл облегчиться перед выходом из лагеря, и теперь из-за слабого мочевого пузыря в сочетании со множеством глотков виски, сделанных за вечер, прогулка по тихому, тенистому лесу становилась все более неприятной. Но Джим держался. Он шел сразу за Гейбом, вздрагивая от каждого шороха и треска сверчков, который заполнял темный лес тягучей симфонией ночных звуков. Сгустилась темнота. В воздухе то и дело вспыхивали светлячки и пролетали ночные бабочки. Чувствовалась вонь ходячих, но не слишком сильная – повода для беспокойства не было. Все кусачие, похоже, стянулись на переполох в тюрьме, и окрестные леса очистились от мертвецов, что было разведчикам только на руку. Когда они начали спускаться по извилистой тропинке в ложбину, Джим сжал зубы – мочевой пузырь наполнился до отказа.
Они вышли на открытое место – в поросшую мхом лощину размером с теннисный корт. Луна сияла ярко, как лампа. Рэймонд вдруг замер.