Улыбка Лилли померкла.
– Я не фанат.
– Чего? Конфет?
– Очень смешно. Этих варварских битв. Да я лучше стекло жевать буду.
Остин пожал плечами.
– Как скажешь. – В глазах его блеснула другая идея. – А что насчет такого: может, вместо свидания ты как-нибудь дашь мне еще несколько советов?
– Каких советов?
– О том, как обращаться с мертвецами. – Внезапно его лицо посерьезнело. – Честно говоря, когда началось все это дерьмо, я обычно прятался в больших группах… Мне никогда не приходилось воевать в одиночку. Этому стоит поучиться. Я не такой, как ты.
Лилли на ходу взглянула на него.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты крутая, Лилли… Ты холодна и расчетлива, как Клинт Иствуд.
Они остановились на тротуаре возле дома Лилли, окутанного темнотой. Мертвые побеги кудзу на краснокирпичных стенах в меркнущем свете напоминали разросшуюся опухоль.
Помедлив, Лилли повернулась к своему спутнику и сказала:
– Спасибо за помощь, Остин. Дальше я сама. – Забрав ящик, она посмотрела на парня. – Но все же я скажу тебе кое-что. – Она облизнула губы и почувствовала, как что-то всколыхнулось внутри ее. – Я не всегда была такой. Видел бы ты меня тогда, когда все это началось. Я боялась собственной тени. Но мне помогли, когда я нуждалась в помощи. Хотя никто не был обязан делать это. Поверь мне. Мне помогли, несмотря ни на что.
Остин молча кивал, ожидая, что Лилли закончит мысль: казалось, что-то терзало ее. Что-то очень важное.
– Я покажу тебе кое-что, – наконец сказала она. – Кстати говоря… Выжить можно только одним способом. Помогая друг другу.
Остин улыбнулся, и впервые за все то время, что Лилли знала этого парня, улыбка получилась теплой, искренней, бесхитростной.
– Спасибо тебе, Лилли. Прости, что я был таким козлом.
– Ты не был козлом, – ответила Лилли, а затем вдруг перегнулась через ящик и легко поцеловала Остина в щеку. – Ты просто молод.
Развернувшись, Лилли зашла в дом, аккуратно закрыв дверь перед носом Остина.
Он еще некоторое время стоял на пороге и смотрел на широкую дубовую дверь, потирая щеку так, словно ее только что окропили святой водой.
– Док?
В тишине импровизированного госпиталя раздался резкий, громкий стук, а вслед за ним – мгновенно узнаваемый гортанный голос с легким акцентом, свойственным жителям сельской глубинки Джорджии. Человек стоял прямо под дверью.
– Можно навестить новую пациентку?
Доктор Стивенс и Элис, стоявшие в противоположном конце серого, сложенного из шлакоблоков коридора, переглянулись. Они как раз стерилизовали инструменты под потоком кипящей воды возле резервуара из нержавеющей стали. Их напряженные лица скрывались в клубах пара.
– Секунду! – крикнул Стивенс, вытирая руки и направляясь к двери.
Прежде чем открыть ее, доктор взглянул на пациентку, которая сидела на каталке в углу палаты, свесив вниз худые забинтованные ноги. Кристина все еще была в халате и маленькими глотками пила фильтрованную воду из пластикового стаканчика. Живот ее покрывало шерстяное одеяло. Ее опухшее лицо – красивое, даже несмотря на то что грязные соломенного цвета волосы были завязаны в неаккуратный узел на затылке, – было напряжено.
В то краткое мгновение, пока еще не открылась дверь, что-то промелькнуло между доктором и пациенткой. Стивенс кивнул, а затем ответил на стук.
– Как я понял, в наших рядах появилась смелая дама! – воскликнул посетитель, ворвавшись в комнату, подобно урагану.
Сухопарый, жилистый Губернатор был одет в наряд резервиста – охотничий жилет, черную водолазку и камуфляжные брюки, заправленные в высокие армейские ботинки, – который придавал ему сходство с диктатором какой-нибудь из стран третьего мира. Его черные волосы, доходившие до плеч, блестели и развевались при каждом его шаге, а усы-подкова очерчивали полуулыбку.
– Я пришел засвидетельствовать свое почтение.
Вслед за Губернатором в комнату вошли Гейб и Брюс, угрюмые и напряженные, как агенты секретной службы.
– Вот и она, – сказал Филип Блейк сидевшей на каталке девушке. Он подошел ближе, схватил металлический складной стул, стоявший рядом, и водрузил его на пол спинкой к кровати. – Как у вас дела, дорогая?
Кристина поставила стакан с водой и стыдливо подняла одеяло, чтобы прикрыть грудь.
– Похоже, все неплохо. Спасибо этим людям.
Губернатор с размаху опустился на стул возле нее, положив жилистые руки на спинку, и посмотрел на женщину живым взглядом не в меру усердного торговца.
– Доктор Стивенс и Элис лучшие из лучших… В этом никаких сомнений. Не знаю, что бы мы делали без них.
Из другого конца комнаты раздался голос Стивенса:
– Кристина, перед вами Филип Блейк. Он же Губернатор. – Вздохнув, доктор отвел глаза, как будто бы его раздражала вся эта напускная вежливость. – Филип, это Кристина.
– Кристина, – промурлыкал Губернатор, как будто бы взвешивая имя девушки. – Разве это не прекраснейшее имя на свете?
По спине Кристины внезапно пробежала сильная дрожь дурного предчувствия. Что-то в глазах этого человека – глубоко посаженных и темных, как у пумы, – тотчас заставило ее почувствовать себя не в своей тарелке.
Не отрывая своего искристого взгляда от Кристины, Губернатор обратился к остальным:
– Вы не возражаете, если мы с этой милой леди поговорим наедине?
Кристина хотела было сказать что-то, возразить, но сила личности этого человека, подобно бурной реке, заполняла комнату. Все остальные молча переглянулись, а затем медленно, один за другим вышли из палаты. Последним удалился Гейб, который задержался на пороге.
– Я буду за дверью, шеф, – сказал он, а затем…
Щелк.
Глава седьмая
– Что ж, Кристина… Добро пожаловать в Вудбери. – Некоторое время Губернатор не переставал улыбаться израненной женщине своей ослепительной улыбкой. – Могу я узнать, откуда вы?
Не поднимая глаз, Кристина глубоко вздохнула. По непонятной причине она решила не упоминать, что работала на телеканале. Вместо этого она просто сказала:
– Из пригорода Атланты. Его сильно потрепало.
– А я из Уэйнсборо – это такая маленькая дыра возле Саванны. – Его улыбка стала шире. – Попроще будет, конечно, чем богатая Адланта.
Кристина пожала плечами.
– Ну, мне-то до богатства далеко.
– Все эти города теперь провалились в тартарары, так ведь? Ту войну выиграли кусачие, – усмехнулся он. – Если вам не известно что-нибудь, чего не знаю я.
Не говоря ни слова, Кристина смотрела на Губернатора.
Его улыбка пропала.
– Могу я спросить, как вы оказались в этом вертолете?
С секунду она колебалась.
– Пилот был… моим другом. Его звали Майк. – Помолчав, она решила продолжить: – Проблема в том, что я пообещала похоронить его по-христиански. – Собеседник, казалось, прожигал ее взглядом. – Думаете, у меня есть шанс устроить похороны?
Губернатор подвинул стул ближе к кровати.
– Думаю, мы сможем прийти к компромиссу в этом отношении… если… если вы подыграете.
– Что-что?
Губернатор пожал плечами.
– Если вы просто ответите на несколько вопросов. Вот и все.
Он вытащил из кармана жилета пачку жвачки «Джуси Фрут», выудил из нее одну пластинку и засунул ее в рот. Затем он предложил жвачку Кристине, но та отказалась. Снова убрав всю пачку, Губернатор придвинул стул еще ближе.
– Видите ли, Кристина… Дело в том… что я несу ответственность перед людьми. Есть некоторая… добросовестность, которую я должен демонстрировать.
Кристина посмотрела на него.
– Я отвечу на любые вопросы.
– Вы с пилотом были одни? Или перед взлетом с вами был еще кто-то?
Она снова тяжело вздохнула, собираясь с мыслями.
– У нас была группа, несколько человек.
– Где?
– Да как всегда… – вздохнула она. – То здесь, то там.
Губернатор улыбнулся и покачал головой.
– Что ж, Кристина… Видите ли, это не сработает.
Он подвинулся еще ближе – теперь спинка стула задевала каталку, а Кристина уловила его запах: сигареты, жвачка и еще что-то неопределенное вроде тухлого мяса – и продолжил уже тише:
– В зале суда хороший защитник может выступить с протестом на основании того, что свидетель скрывает информацию.
«Он вот-вот перейдет границы, – эхом отдавалось в голове Кристины, – ему нельзя доверять, он способен на все». Практически шепотом она ответила:
– Я не знала, что нахожусь на суде.
Узкое морщинистое лицо Губернатора преобразилось: с него исчезли любые намеки на веселье.
– Не стоит бояться меня.
Кристина подняла на него глаза.
– Я вас не боюсь.
– Правда в том, что я не хочу никого ни к чему принуждать… Никто не должен страдать.
Спокойным жестом человека, который привык поправлять свои манжеты, он выкинул вперед грубую руку и вызывающе положил ее на край кровати промеж бедер женщины – не дотрагиваясь до ее, а просто касаясь простыни между забинтованными ногами Кристины. Не отводя глаз, он пристально смотрел на свою собеседницу.
– Вот так… Я пойду на все, чтобы это сообщество выжило. Понимаете?
Она опустила глаза на его руку, разглядела грязь у него под ногтями.
– Да.
– Так почему бы вам, милочка, не приступить к рассказу? А я послушаю.
Кристина мучительно вздохнула и пошевелилась, по-прежнему смотря на свои колени.
– Я работала на девятом канале, на радио WROM. Это один из филиалов «Фокс», вещает в городах к северу от Атланты… Была продюсером сегмента. Распродажи, пропавшие питомцы и все такое… Сидела в высокой башне на Пичтри-авеню – в той, у которой еще вертолетная площадка на крыше. – Кристина тяжело дышала: каждое слово отдавалось болью во всем ее теле. – В момент Обращения человек двадцать остались на станции… Некоторое время мы питались едой из кафетерия на четвертом этаже, потом начали вылетать на вылазки на вертолете.
Кристина остановилась, чтобы перевести дыхание.
Губернатор внимательно посмотрел на нее.