– Что? Что?!
– Мы должны сдаться.
– Томми!..
– Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь умер.
Какое-то время Лилли просто стояла, уставившись на мальчика, и потрясенно молчала. Потом запихнула дополнительную обойму в карман и посмотрела на Норму – пожилая женщина все еще потряхивала головой, глядя в пол. Она тоже выглядела так, будто готова была выбросить белый флаг. Тяжелые шаги спешили по тротуару, мужчины заходили в холл, поднимались по лестнице, подходя все ближе и ближе с каждой секундой. Лилли схватила Томми за плечи, мягко потрясла его нескладное подростковое тело:
– Послушай меня. Джинкс отдала свою жизнь, чтобы мы могли выбраться. Ты понимаешь, что я говорю?
– Чушь!
Она потрясла его снова.
– Томми, послушай, они убьют нас. Поверь мне. Нам нужно следовать плану. У нас есть одна попытка. Поверь мне, нам пора выбираться отсюда. Джинкс умерла за Барбару и тех детей. Не дай ее смерти стать напрасной трагедией.
Мальчик издал мучительный вздох, его глаза наполнились слезами.
– Черт с ним, ладно… Будь что будет
Лилли повернулась и побежала через наклонный въезд, покрытый щебенкой.
– Сюда!
Они еще не слишком далеко ушли, когда Норма Саттерс начала хромать и пошатываться, отставая от Лилли и Томми. Они пересекли меньше чем четверть мили одного городского участка – сделали круг перед медицинским центром, увернулись от нескольких выстрелов, обогнули собирающееся стадо мертвых и потом побежали по маленькой улочке. Они достигли ее конца, когда Лилли неожиданно свернула в узкий переулок между двумя зданиями.
Остальные неохотно последовали за ней. Норма теперь отставала все больше, она дышала с трудом, темная кожа была покрыта потом. В переулке пахло паленым деревом и протухшими яйцами, воняло серой и продуктами разложения. Тротуар покрывали человеческие останки, давным-давно превратившиеся в черные скелеты в жарком климате Атланты. Лилли перебиралась через горы мусора и грязные лужи. При этом не выпускала из виду пожарную лестницу в конце переулка. Если им удастся не встретиться с людьми Брайса и добраться до конца улицы, они смогут приступить к следующей части плана. Лестница – ключ ко всему.
Единственной проблемой была Норма. Она ковыляла, держась за бок, пыхтя, словно ржавый буксующий мотор, на лице – душераздирающая смесь усталости, горя и безысходности. Когда Лилли добежала до нижней ступеньки древней железной лестницы, Норма замахала обеими руками, словно окончательно сдаваясь на поле боя безымянному противнику.
– Вы идите, – сказала она, остановившись примерно в пятнадцати футах от Томми.
Мальчик повернулся:
– Что?! Нет, нет, нет, нет, нет. Нам нужно быть вместе. О чем ты тут говоришь?
Норма едва дышала. Она нагнулась и оперлась руками на колени, словно ее рвало.
– Я только задерживаю вас.
– Прекрати!
Лилли потянула за нижнюю ступеньку лестницы, заставляя весь механизм шумно заскрипеть.
– Мы должны быть вместе. И точка. Конец обсуждению.
– Может быть, Джинкс была права. Мне не стоило идти с вами. – Норма с трудом сглотнула ком в горле и болезненно задышала, будто не могла протолкнуть воздух в легкие. – Из-за меня мы все умрем. – Она начала отходить назад. – Я буду в порядке. Я найду вас позже.
– Норма, пожалуйста…
– Все будет хорошо, – она повторяла это снова и снова, кивая, восстанавливая дыхание и отступая назад.
Ее взгляд говорил все, и это заставило желудок Лилли болезненно сжаться.
– Норма, прекрати. Что ты делаешь? Не делай этого. – Лилли опустила оставшуюся часть лестницы. – Томми, давай…. Поднимайся.
Томми вскарабкался по лестнице до первой площадки, остановился и посмотрел вниз.
Норма подавленно махнула рукой:
– Желаю вам удачи. Храни вас Бог! Я знаю, вы найдете их и приведете домой в целости и сохранности.
Лилли пристально смотрела на нее.
– Норма, не делай этого.
Укол страха поразил желудок Лилли. Она поняла, что не только ожидала, что это произойдет, но и боялась этого все время, начиная с момента, как они покинули Вудбери. Норма Саттерс была и продолжала быть голосом разума среди безумия всей этой губительной спасательной миссии. Но глубоко в душе Лилли знала, что она сейчас не могла слушать разум. Сейчас, подчиняясь более глубоким животным инстинктам, Норма выбросила разум к чертям.
Томми вытер глаза, посмотрел вниз и закричал:
– Давай же, оставайся, ты нам не нужна! Убирайся отсюда. Мы не хотим тебя больше видеть, поэтому уходи и …
– Томми! – Лилли посмотрела на мальчика. – Прекрати!
Лилли посмотрела на Норму.
– Он не хотел.
– Все в порядке. – Норма продолжала отходить к выходу из переулка. Она удрученно улыбнулась мальчику с видом матери, оставляющей сына в колледже.
– Присматривай за Лилли, дорогой, – она нежно и снисходительно кивнула. – Теперь ты глава семьи.
Затем она повернулась и поковыляла обратно, оставляя Лилли опустошенной и будто выпотрошенной.
За несколько минут Лилли и мальчик преодолели оставшиеся пять этажей железной лестницы. Когда они достигли крыши на здании страховой компании «Чабб», они едва дышали, пот катился градом, а нервное напряжение заставляло их подрагивать. Крыша была засыпана гравием и рубероидом. Ветер стонал, поигрывая с обломками, посвистывая в потрепанных металлических вентиляционных клапанах, в переплетении труб, похожем на медузу, и воздуховодах размером с холодильник. Пыльные вихри с птичьими перьями и мусором, закручивались в воздухе, как призраки в бледном дневном свете.
Они слышали выстрелы в стеклянных каньонах внизу, выстрелы отдавались эхом в облаках. Поспешив по крыше на ее западный край, они перегнулись через ржавый металлический козырек и увидели внизу людей, двигающихся, слово пешки на шахматной доске. Поначалу, отмечая, что происходило там, внизу, Томми издал стон – в нем звучало странное сочетание стыда, вины, ярости и жажды крови. Его голос прозвучал низко, диким хрипом:
– Нам нужно что-то сделать.
Бессознательно он поднялся и повернулся.
– Нужно помочь ей! – Он направился к противоположной стороне крыши, когда Лилли резко схватила мальчика. Он сердито дергался, пока она держала.
– Отпусти, отпусти меня!
Она зашипела на него, шепотом громким настолько, чтобы быть слышным за ветром, но тихим, чтобы их не услышали те шестеро внизу:
– Тише! Томми, посмотри на меня. Мы ничего не можем тут сделать.
– Но мы не можем просто…
– Мы не сможем спуститься так быстро, мы и полпути по лестнице не пройдем.
– Черт! – Томми пошел обратно к выступу и посмотрел вниз через край крыши. Он сжал кулаки и задышал тяжелее, когда увидел, как погоня разворачивается в лабиринтах боковых улиц и переулков.
– Черт-черт-черт-черт-черт-черт!
Внизу на первом уровне, не вооруженная, одна и в отчаянии, Норма Саттерс бежала за угол бульвара Ральфа Макгила и вниз по улице Нортист настолько быстро, насколько толстые ноги, страдающие от артрита, могли ее нести. Даже с такой высоты и дистанции было ясно, что женщине больно, она насквозь промокла от пота и задыхалась. Во время бега ее руки двигались, словно рычаги насоса, так исступленно, словно она избивала демонов. Томми хотел схватить автомат Лилли и открыть огонь, но вместо этого просто смотрел и сжимал пальцы в кулаки.
Половину квартала женщина уже прошла, но Брайс и его люди преследовали ее, целясь и периодически стреляя. Звук выстрелов заставлял Норму вздрагивать, пока она бежала, сбивал темп бега, угрожал сбить ее с ног. Пули рикошетили и выбивали искры из знаков и телефонных столбов рядом с ней, когда она повернула за угол и направилась на восток на Е-авеню.
Практически сразу стало понятно, что она совершила большую ошибку. Норма запнулась и практически споткнулась о собственные ноги, когда увидела толпу мертвецов впереди себя, загораживающих дорогу. Несколькими рядами они полностью перекрыли вход в больницу, словно неорганизованная банда наркоманов с одутловатыми лицами, плетущихся навстречу этому нежданному лакомому живому кусочку – свежему, в отличие от них.
Полная женщина остановилась. Она посмотрела через плечо и увидела полувоенное подразделение, выворачивающее из-за угла Нортист и Е-авеню. Они отрезали ей все пути, загоняли в ловушку и выдавали залп за залпом.
Норма быстро спряталась за полуразвалившимся мусорным баком, пули жужжали и били по металлу. Ходячие приблизились, тогда Брайс и его люди переключили внимание на стадо, разрушая ряды мертвецов. Гниющие черепа взрывались, с выгодного положения на крыше это выглядело словно кровавые хлопушки, лопающиеся водные шары, розовые соцветия тканей, распускающиеся в гниющем саду. Изломанные фигуры сгибались одна за другой, падая в отвратительные кучи. Томми показал на забор за мусорным баком:
– Смотри! – Его голос хрипел от страха, ломался от эмоций. – Смотри, что она делает!
Лилли увидела, как Норма Саттерс, стоя на четвереньках за мусорным баком, нашла дыру в заборе рядом с грудой мусора и выброшенных шин и схватилась за ее края. Потом пролезла через нее, с трудом поднялась на ноги и тяжело побежала, так быстро, как только могла, через пустынный двор. Она нашла узкое пространство между двумя зданиями и полезла туда.
– Вот черт, – пробормотал Томми, сжимая край металлического козырька и глядя вниз на то, как женщина пересекает Хайленд-Авеню и Нортист.
Он видел, что Норма по невнимательности попала в другую ловушку. Окруженная громоздкими развалинами перевернутых двухколесных прицепов и нагромождениями выжженных руин, давным-давно искореженных огнем, она остановилась и повернулась, лихорадочно ища выход. Стены окружали ее со всех сторон. Она снова упала на четвереньки, заглянула под обломки и увидела другое стадо, идущее с юга, и еще одно, приближающееся с востока. С севера подходил Брайс и его люди. Лилли едва слышно прошептала:
– Черт возьми, Норма, выбирайся оттуда!
Потом произошло что-то странное. Норма поднялась на ноги, повернулась к приближающимся солдатам и ринулась по направлению к ним, словно собираясь противостоять взводу. Она выставила подбородок вперед, положила ладони на бедра и высоко подняла голову. С наблюдательного пункта, расположенного высоко и далеко от места событий, было сложно различить, что именно происходило. Но выглядело это так, словно она собирается наорать на противников.