Лезвие вошло глубоко, мозговая жидкость забурлила вокруг рукоятки. Лилли решительно вытащила нож. Тело Купера Стивса плюхнулось на сиденье, а кровь малиновыми лентами текла из раны по его белому, бескровному лицу. Кровь была похожа на маску.
Лилли вытерла лезвие о рубашку Купера, засунула нож обратно в ботинок, схватила сумку и быстро оглянулась.
Примерно в пятидесяти футах от «Хамви», на фоне размытого солнечного света приближалась стая из нескольких десятков существ. Двое из них, те, что постарше – мужчины, – были полностью обнаженными, их груди, животы и гениталии болтались, как мешки у сумчатых, их серая плоть хранила следы швов от ужасных вскрытий. Другие существа, представляющие все слои общества, были большими и маленькими, ранеными и невредимыми. Все их лица были глубоко покрыты морщинами и несли на себе хмурый оскал голодной смерти, их рты лихорадочно работали, их вспухшие от слез глаза были всегда открыты. Электрический заряд подпитки потрескивал при переходе от одного лица к другому.
Лилли оттолкнула старика от открытой пассажирской двери, а потом вылезла из машины сама.
Спустя минуту мертвецы налетели на автомобиль, нашли останки Стивса, и в кабине тут же началась возня – самые везучие вонзили зубы в еще теплое тело.
Было бы в корне неверно и преувеличенно называть «бегом» этот хромой, шаткий, то переходящий на рысь, то превращающийся в медленный шаг «аллюр», коим передвигался сейчас Рэймонд Ноллз, пытаясь уйти от стада. Такой неловкий вид перемещения – это все, что он мог выдавать в течение длительного времени, и к тому моменту, когда они добрались до конца улицы Вальдо, Лилли уже серьезно рассматривала возможность перебросить изможденного старика через плечо и нести его. Они подошли к перекрестку улиц Вальдо и Гленвуд, и Лилли решила отправиться на запад вниз по Гленвуд.
Это было плохое решение. Стена из мертвяков – по крайней мере сто сильных, способных вертикально передвигаться ходячих – заблокировала путь, перекрывая широкую улицу. Они глядели на Лилли множеством акульих глаз, которые блестели, как серебряная дорога, отражающаяся в сумерках. Шум стоял невероятный, и едкий смрад висел, как туман. Лилли вильнула и внезапно остановилась; старик чуть не врезался в нее.
Не сказав ни слова, без единого звука, она схватила Ноллза за заднюю часть рубашки и потянула его обратно к перекрестку – туда, откуда они только что прибежали, – потянула так сильно, что химик чуть не потерял ботинки. Если бы только Лилли смогла найти подходящее здание, в котором можно было бы спрятаться – место, которое было бы относительно изолировано от внешнего мира, – у них был бы шанс. Но каждый дом, мимо которого они проходили, был либо наводнен ходячими, либо в него было невозможно проникнуть.
Они снова повернули на север, в сторону Кэббиджтауна, к жилым кварталам.
Они двинулись по улице Уайли, заброшенной подъездной дороге, которая проходила вдоль руин железнодорожного двора Халси. Они проходили милю за милей, мимо заброшенных товарных вагонов, многие из которых лежали на боку, большинство из них были разграблены, и все заросло адптирующимися ко всему лозами кудзу, толстыми, как саван. Над рельсами свисали эстакады из испанского мха, и человеческие останки наполняли набережную, как будто древнее поле боя. Облака насекомых летали и танцевали в воздухе, подобно пылинкам, умирающим в лучах солнца. Лилли и Ноллз бесшумно шли в тени эстакады, вдоль окаменевших рельсов, следя за тем, чтобы издавать как можно меньше звуков.
Ноллз двигался медленно, еле-еле передвигая ноги, дыхание его было затрудненным и хилым, как у подыхающего зверя. Лилли шла впереди него, периодически оглядываясь, чтобы убедиться, что он еще не отбросил коньки. Она несла портфель, спрятав его надежно внутри рюкзака. У нее осталось всего два патрона. Пара патронов тридцать восьмого калибра, чтобы отогнать миллионы людоедов. Она несла надежду мира – в буквальном смысле – на своих плечах сейчас. Она все еще верила, что они сделают это. Или, по крайней мере, она говорила себе, что они сделают это. Она говорила себе, что они должны сделать это.
Они снова услышали вой ветра, почувствовали очередную волну, несущую смрад смерти, от которого поднимались дыбом все волоски на тыльной части шеи. Темные тени передвигались по лабиринтам переулков. Лилли увидела еще один перекресток впереди: Чероки-авеню.
К этому моменту солнце растворилось за горизонтом, и все вокруг начала окутывать тьма, похожая на хищника, плетущегося по пятам. Переулки погрузились в густой мрак. Здания превратились в темные силуэты. Повсюду в воздухе были слышны подозрительные звуки. Лилли слышала собственные шаги, похожие на звуки выстрелов. Она ощущала запах дождя на ветру, смешанный с вонью мертвецов. Она слышала далекие раскаты грома – казалось, что гроза двигалась в их сторону – давление воздуха вокруг менялось.
Они добрались до Чероки-авеню, повернули на север, и побежали… прямо в лапы другой огромной толпе.
Лилли схватила старика за шкирку и попыталась оттащить его от надвигающейся армии мертвецов. Море из тысячи ходячих, сильных, двигающихся плечом к плечу вниз по Чероки, с мертвецки бледными лицами и похожими на пуговицы глазами, накатывало прямо на них. Лилли поняла, что об отступлении в ту сторону, откуда они только что пришли, не может быть и речи. Другое стадо подступало оттуда. Она поняла это в тот самый момент, когда старик вдруг опустился на колени.
– Черт, что ты делаешь?! – Она попыталась поднять его. – Вставай!
– Все кончено, Лилли. – Он со зловещим спокойствием посмотрел на приближающееся стадо. – Пришло время отдаться в руки судьбы.
– Заткнись. – Она подняла его с колен, обхватив обеими руками так яростно, что он чуть не задохнулся. – Пошли. Есть место, мимо которого мы только что прошли. Возможно, нам удастся забраться туда. Давай же, черт побери, подними свою задницу. Пошли!
Они подбежали к отдельно стоящему кирпичному зданию за секунду до того, как туда добрались ходячие. Лилли затащила старика внутрь через узкий проем в одной из стен здания – в проход, который едва можно было назвать проходимым. На его конце располагалась погрузочная платформа, а над ней – ряд низких окон с деревянными ставнями, поврежденными древоточцем. На последнем из них, еле-еле держась, словно на волоске, висела доска, закрывающая зияющую дыру в старой раме. Лилли поспешила к этому окну, по-прежнему волоча старика за собой. Подошвы его ботинок со скрипом шаркали по земле. Сзади волной накатывал звук тысячи шагов, мертвецы приближались. Лилли также чувствовала запах гнили – вонь, преследующую их со скоростью штормового ветра. Она остановилась под окном. Бросила взгляд через плечо. Тени развернулись в их сторону, воздух был наполнен запахом разложения, серы и скрытой опасности. Она подтянулась и толкнула разбитую раму, услышав приглушенный звук удара стекла об пол. Потом она подсадила старика и толкнула его внутрь, в темноту. Затем полезла следом.
Сначала они не стали тратить время на исследование темного интерьера дома и на то, чтобы выяснить предназначение здания. Убедившись, что они здесь одни, Лилли сразу же занялась укреплением окон и дверей, поиском продуктов питания и того, что им могло пригодиться.
Ноллз занялся собой и сломанной рукой. Он сидел на чемодане и старался успокоить дыхание, в то время как Лилли передвигала мебель, толкая тяжелый стеллаж к разбитому окну.
Угасающие сумерки просачивались сквозь щели баррикады в это похожее на пещеру помещение, освещая недостроенные стены и высокие потолки. В этом месте было полно пыльной паутины, трухлявых деревянных панелей, шкафов и ящиков всех форм и размеров.
– Иди сюда, давай, помоги мне с этим, – громким шепотом приказала Лилли старику, прислушиваясь к шуму в переулке, который становился все громче и громче.
Ноллз собрал остатки сил и присоединился к ней, толкая второй массивный металлический стеллаж по пыльной плитке. Скрип ножек по полу не только терзал уши, но и был опасен в сложившейся ситуации. Лилли чувствовала, что шум привлекает ходячих к зданию. Она слышала, как они скапливались снаружи в проходе и пытались пробраться сквозь окна, заколоченные досками. Их запах проникал повсюду: словно тысячи тушек животных гнили в очистном пруду и выделяли болотный газ. Смрад заставлял Лилли кашлять, и она прикрывала рот рукой, когда искала в тускло освещенной комнате какой-нибудь источник света.
У дальней стены она увидела верстак, несколько ящиков, кучу ветоши и замасленные документы. Она подумала, что раньше здесь был автосалон или, возможно, гараж.
Быстро темнело. Лилли заметила две массивные гаражные двери на другой стороне рабочей зоны, они были обшиты досками и усилены, и одна из них была покрыта изодранной занавеской. Она увидела кабели, шкивы и подиумы, поднятые вверх на уровень балок древнего потолка. Где они оказались, черт возьми?
В одном из ящиков она нашла фонарик, и о чудо, он все еще работал, хоть и слабо.
– Поищи воду, нам понадобится вода, это я точно могу гарантировать.
Она посветила желтым лучом фонарика вдоль распорок и незаштукатуренных фанерных перемычек в недостроенной стене.
– Она нам очень скоро понадобится.
Старик огляделся вокруг.
– Во имя Господа, – бормотал он, осматривая комнату и опираясь на чемодан. Он все еще тяжело дышал после путешествия по городу, а его лицо было бледным от усталости и боли.
Лилли нашла выключатель и попробовала включить свет. Как и ожидалось, ничего не вышло. Это место было таким же мертвым, как и толпа в переулке. Лилли снова прикрыла рот, вонь просачивалась внутрь здания все сильнее. Тварей, которых притягивала сутолока снаружи, становилось все больше и больше. Их должно быть уже около сотни, а может, и тысячи – и все они пытались пролезть сквозь заколоченные окна. Фундамент заскрипел и сдвинулся под их тяжестью. Лилли выдвигала один ящик за другим и глубоко вздыхала.
Позади нее химик застонал и улегся на свой чемодан.