– Укусила она меня. Уходите.
– Господи. Но как же прививка?
– Не стал делать. Не верю я в прививки. Зря. Говорил мне доктор – давай и тебя уколю. А я отказался. Они вот будут жить, – Анатолий показал трясущейся рукой куда-то за сетку. – А я нет.
Увидев дуло направленного на него пистолета, Анатолий криво улыбнулся и закрыл глаза:
– Сжила она меня все-таки со свету.
Вера говорила: «Нет, нет, не стреляйте!» Но потом закрыла лицо руками, и Шер спустил курок. Анатолий упал на спину, раскинув руки.
– По крайней мере он узнал про ребенка, – прошептала Вера.
Повеселевший Рекс снова забегал кругами.
– У меня есть еще одна плохая новость, – Шер склонился над телом Алексы.
Вера посмотрела на него с удивлением. Что может быть хуже, чем стать свидетелем смерти сразу двух близких людей?
– Формалин не действует, – сказал Георгий Яковлевич. – Чувствуешь, как сильно от нее пахнет? Но ее все равно укусили.
– Но Стас сказал, что в больнице их точно спас формалин.
– Выходит, это не панацея. Она хотела на тебя напасть? Хотела. А ведь и от тебя несет за версту.
– Но почему он работал раньше и не работает сейчас?
– «Раньше» – это значит «в больнице». Мы не испытали его на свежем воздухе. Тебе повезло, что тебя никто не тронул. Возможно, в больнице ребятам сработало на руку что-то еще.
Говоря это, Шер снова склонился над Александрой. Делая вид, что принюхивается, он незаметно подобрал с земли таблетки. Эту синюю упаковку Шер знал хорошо. Такими таблетками женщины вытравливают плод на ранних сроках беременности. Александра достаточно наказана за то, что хотела сделать. В конце концов, она действовала из лучших побуждений. И вообще, не хватит ли с Веры страданий?
Сквозь ткань доктор Шер мог убедиться – все таблетки находятся в своих ячейках, ни одна не использована.
Светало. Кусты, в которых теперь вовсю щебетали птицы, больше не казались такими густыми и мрачными. Уже можно было различить ряды грядок за сеткой, парники, домики-времянки. Хозяйство оказалось большое, солидное, обихоженное.
– Твой муж не закрыл ворота, – сказал Шер.
Утро выдалось красивое, праздничное, и день обещал быть солнечным. Птичье пение слилось в симфонию ликования. Тем более дико было видеть, как перед времянкой, на которую указал Шер, лениво бродит с десяток этих. Но вот дверь времянки распахнулась. На крыльцо вышел мужчина с лопатой в руках. То не была лопата с длинным древком и массивной металлической частью, а скорее, «лопатка». Такой не перекопают картофельное поле, но разровняют землю на клумбе или выкопают ямку для похорон кошки.
Спустившись с крыльца, мужчина спокойно направился в самую гущу этих и принялся разгонять их, демонстрируя мастерское владение инструментом. Он уверенно колотил без разбору по спинам, рукам, ногам, головам. Эти неохотно отступали. Свое дело мужчина знал. Поняв, что им не дадут спокойно постоять у крыльца, эти пошли наконец прочь от домика. Человек щедро раздавал удары замешкавшимся, кому плашмя, а кому и ребром. Раненые отошли к своим и стали прогуливаться вдоль ограды. Вера обернулась к Шеру, сделав лицо: «Я же вам говорила». Доктор действительно был изумлен увиденным.
– Эй, уважаемый! – окликнул он мужчину.
Тот испуганно обернулся, стал щуриться, пытаясь разглядеть, кто его зовет. «Довольно сильная близорукость», – автоматически отметил Шер.
– Ты, начальник? – спросил, наконец, мужчина испуганно.
– Нет больше вашего начальника. Укусили его.
Мужчина подбежал, держа лопату на отлете, и взволнованно уставился на гостей. Его скуластое лицо было упитанно и гладко, как мордочка морской свинки.
– Ах, начальник, зря не стал делать прививку. Я ему говорил. Все говорили. А он мне – «дурак ты, Анзур, ничего не понимаешь».
Гастарбайтер осекся. Он явно узнал Веру. Женщина кивнула ему.
– Мне кажется, они сейчас вернутся, – забеспокоился Шер. – А мы, в отличие от вас, не привиты.
Энергичные действия Анзура лишь на время отогнали этих в сторону. Пошатываясь, они уже брели обратно. Мужчина пошел на них, как на стаю докучливых гусей, приговаривая:
– Кыш! Совсем достали.
– Его действительно не кусают… – Обычно сдержанный, Шер был явно поражен зрелищем. – Смотри, они его будто не чувствуют.
– Да. Мы теперь – другие, – гордо сообщил Анзур и добавил: – Прививка. Хороший доктор сделал.
Он даже задрал рукав и показал след от укола. На смуглом предплечье, покрытом редкими черными волосками, алела крохотная точка. Мужчина повертел рукой так и эдак, чтобы обоим гостям было хорошо видно.
– Проходите внутрь! – вспомнил Анзур о законах гостеприимства.
Продолжая опасливо коситься на этих, они поспешили ко входу, конвоируемые Анзуром, который воинственно помахивал лопаткой. Он даже притопнул ногой на этих и сказал им: «Ух!»
Оказалось, внутри домик не такой уж убогий, и даже таит в себе некоторое очарование квартиры советских времен: линолеум на полу, старая мебель, кое-где на стенах ковры. Внутреннее пространство – коридор, пролегающий между двумя рядами комнат. Шер машинально начал считать двери. В прихожей скулил Рекс, которого не впустили в дом.
Анзур что-то крикнул на своем наречии – как птичка посвистела, – из одной из комнат вышли еще двое мужчин, тоже азиаты. Тот же разрез глаз, что и у Анзура, те же скулы. Один – пожилой, с усами, которые делали его и без того непривлекательную физию еще уродливее. Второй, помоложе, нес чайник и две кружки. Молодой представился – Бача, тот, что постарше – Ильяс. Мужчины уставились на гостей с явным интересом, и Шер понял, что они тоже знают Веру.
Анзур стрекотал тревожно и торопливо, видимо, рассказывал о том, какая участь постигла Анатолия, которого называли «начальник». Остальные слушали, мрачно насупившись, сочувственно кивали.
– Прошу вас! Не надо чая, – замахал руками Шер, когда в чашку полился кипяток. – Не до чая сейчас, у вас горе.
– Чай всегда нужен. Даже если горе, – тот, которого звали Ильяс, все-таки разлил напиток по кружкам, протянул гостям: – Пейте.
– Что вы! Не нужно… – начала Вера, но Шер ее остановил, сделав гримасу, мол, ничего не поделаешь. В чужой монастырь со своим уставом…
Вера, хоть и закатила глаза, смирилась, и даже рассеянно отхлебнула.
Судя по лицам, гастарбайтеры были расстроены смертью начальника. Сочувственно и жалостливо смотрели на Веру. Подставляли ей стул, совали еще сахару в чашку.
Дверь одной из комнат отворилась, и какой-то мужчина поманил Бачу пальцем. Тот развел руками, покидая копанию. Со своего места Шер не мог слышать всего, о чем говорили за дверью. А если бы и слышал, то не понял бы ни слова. Но в одном он был уверен: беседа эта отнюдь не мирная. Бачу явно бранят, а он оправдывается. При этом спорящие стараются не ругаться громко, чтобы не было слышно в коридоре.
Оставшиеся с гостями гастарбайтеры тоже вдруг насупились и замолчали.
– А вы, значит, работаете здесь? – пытался разговорить мужчин Георгий Яковлевич.
– Работаем… Овощи. Клубника.
– Куда вам теперь столько овощей? Раньше бы продали. А теперь?
– Не знаю… Пусть будут. – Ильяс теперь выдавливал слова будто через силу.
– Сколько вас тут? – спросил Шер, осматривая комнату.
– Было шесть. Без начальника пять.
Вернулся Бача, прислонился к стене, скрестив руки и потупив глаза. Ему явно было неловко.
– Нам работать пора, – сказал он гостям. – Мы вас проводим.
– Но доктор! Как нам его найти? Где он теперь? – Поняв, что их выпроваживают, Шер заволновался.
Бача почему-то посмотрел на Шера укоризненно:
– Не знаю.
– Нам очень нужно с ним поговорить. Ваш начальник сказал – он работал в Институте Пастера?
Бача покачал головой:
– Просто доктор. Хороший человек. Он нас спас. Прививку сделал, чтобы не кусали.
– В самом деле, уважаемый, вспомните еще что-нибудь полезное. Нам очень нужно встретиться с вашим доктором.
– Не знаю. Все вспомнил. Все рассказал. – Голос Бачи был по-прежнему мягок, но глаза смотрели злобно.
Анзур, вооруженный лопаткой, проводил их до самой машины.
– Не понимаю, почему они насторожились, – буркнул Шер, когда они остались одни. – Ваш муж правильно о них говорил. Сплошная наивность. Ничего не узнать об этом докторе. В самом деле, как дети. Не хочется употреблять слово «стадо».
Но Вера ничего не ответила. Она смотрела на маршрутку, оставленную Александрой, и плакала.
Глава 10«Пойди туда, не знаю куда»
– «Какой-то институт», «какой-то врач», «какая-то вакцина»… Бла-бла-бла. Это не информация.
– Стас, мы сами видели – вакцина работает. Они спокойно ходят среди этих. Их не кусают.
Само собой получилось, что Вера и Шер сели по одну сторону стола, а все остальные – по другую. Разговор больше походил на допрос, который вел Стас.
– Ваша история шита белыми нитками. Пойди туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что.
– Мы в общем-то знаем, куда идти.
– «В общем-то», – мрачно передразнил доктора Стас, – вот именно, вы только в общих чертах знаете, что делать. Вы так думали и когда спасали Александру. Где она теперь? Об остальных вы подумали? Решали свои проблемы, не поставив нас в известность. Рисковали жизнью. Чуть не оставили нас без обеих машин. К чему это привело? Теперь вы просите, чтобы мы снова действовали по вашей указке.
– Вы несправедливы, Стас, – Вера подняла на него воспаленные от слез и бессонной ночи глаза, – Георгий Яковлевич говорит правду, и я его поддерживаю. Нужно ехать в институт, искать этого доктора.
– Георгий Яковлевич подбивает вас на очередную авантюру. Я должен думать о безопасности группы.
– Если у нас будет вакцина, то будет и безопасность. Мы сможем спокойно перемещаться по городу.
– С чего вы вообще взяли, что ваш доктор будет в институте?
– Не на собственной же кухне он делал вакцину. Может, его самого там и нет. Но есть же записи, рабочие журналы, протоколы исследований. Адрес Черниговского, в конце концов! Нужно с чего-то начинать.