айкла не ладится заклинание
За дверью оказался тот капитан — он наконец пришел за заклинанием попутного ветра и вовсе не обрадовался, когда ему пришлось столько ждать.
— Если я упущу прилив, парень, придется мне поговорить про тебя с колдуном, — пригрозил он. — Не люблю лентяев.
С точки зрения Софи, Майкл вел себя с ним чересчур уж вежливо, но сама она была так расстроена, что у нее просто не хватило сил вмешаться. Когда капитан ушел, Майкл отправился к столу — мрачно глядеть на заклятье, — а Софи молча села штопать чулки. У нее была всего одна пара, и узловатые ноги протерли в них огромные дыры. Серое платье уже все обтрепалось и стало ужасно грязное. Софи подумывала о том, не вырезать ли наименее пострадавшие от слизи куски погибшего голубого с серебром костюма Хоула и не скроить ли из них себе юбку. Но ей было никак на это не решиться.
— Софи, — спросил вдруг Майкл, поднимая голову от одиннадцатой страницы заметок, — а сколько у вас племянниц?
Софи как раз боялась, что Майкл начнет задавать вопросы.
— Доживешь до моих лет, малыш, — собьешься со счета, — ответила она. — Они все одинаковые. Эти две Летти, на мой взгляд, похожи, как двойняшки.
— Ну что вы, совсем не похожи, — к ее изумлению, возразил Майкл. — Ваша племянница из Верхних Горок и вполовину не такая хорошенькая, как моя Летти. — Он разорвал одиннадцатую страницу и начал двенадцатую. — Хорошо, что Хоул не видел мою Летти, — произнес он, начал тринадцатую страницу и разорвал и ее тоже. — Когда миссис Ферфакс сказала, что знает, кто такой Хоул, я чуть не засмеялся. А вы?
— Нет, — отозвалась Софи. На чувства Летти это никак не влияло. Софи все думала о сияющем обожанием личике Летти под яблонями в цвету. — Выходит, нет никакой надежды, что на этот раз Хоул влюблен по-настоящему?
Кальцифер в очаге фыркнул, рассыпая зеленые искры.
— Я боялся, что вы начнете так думать, — проговорил Майкл. — Не надо обманывать себя, как миссис Ферфакс.
— А откуда ты знаешь? — Спросила Софи.
Кальцифер с Майклом переглянулись.
— Разве он забыл сегодня утром провести в ванной свой положенный час? — скривился Майкл.
— Да что там час — два часа там торчал, — зашипел Кальцифер. — Все накладывал себе на физиономию снадобья да заклятья. Вертопрах!
— Видите, — повернулся Майкл к Софи. — Вот когда Хоул забудет обо всей этой ерунде, я поверю, что он влюбился по-настоящему. Но не раньше.
Софи подумала о том, как Хоул стоял на одном колене в саду, изо всех сил стараясь казаться как можно красивее, и поняла, что Майкл и Кальцифер правы. Ей пришла в голову мысль пойти в ванную и спустить все Хоуловы снадобья в унитаз. Но она не решилась. Вместо этого она заковыляла за голубым с серебром костюмом. Остаток дня она посвятила вырезанию из него маленьких голубых треугольничков, чтобы соорудить себе лоскутную юбку.
Майкл ласково погладил ее по плечу, когда подошел к камину, чтобы швырнуть Кальциферу все семнадцать страниц своих заметок.
— В конце концов ко всему привыкаешь, — сказал он.
К этому времени стало ясно — с заклятьем у Майкла что-то крупно не ладится. Он бросил писать и наскреб из очага сажи. Кальцифер в полном недоумении высунулся поглядеть, чего это он. Майкл достал из подвешенного к балке мешочка какой-то увядший корешок и положил его в сажу. Потом, после глубочайших раздумий, он повернул ручку над дверью вниз синим и на двадцать минут исчез в Портхавене. Вернулся он с большой витой раковиной и положил ее вместе с сажей и корешком. Потом он разорвал в клочки много-много бумаги и клочки тоже ссыпал в общую кучу. Все это он разместил перед черепом и принялся дуть, так что клочки и сажа разлетелись по всему столу.
— Чем он там занят, как ты думаешь? — спросил Кальцифер у Софи.
Майкл перестал дуть и стал толочь все вместе с бумагой пестиком в ступке, время от времени с надеждой поглядывая на череп. Ничего не случилось, поэтому Майкл стал добавлять в ступку другие ингредиенты из мешочков и горшочков.
— Не нравится мне шпионить за Хоулом, — объявил он, растирая в ступке третий по счету набор ингредиентов. — Может, он и сердцеед, только мне он сделал ужасно много хорошего. Он взял меня к себе, когда я был никому не нужным портхавенским сироткой и сидел у него на пороге.
— А как так вышло? — спросила Софи, вырезая очередной голубой треугольничек.
— Мама умерла, а отец утонул в бурю, — ответил Майкл. — А когда так случается, никому до тебя и дела нет. Из дома меня выселили, потому что мне нечем было платить за жилье, я пытался побираться, но меня гоняли от дверей и из рыбачьих лодок, и в конце концов я понял, что прямая дорога мне туда, куда никто не сунется. А Хоул тогда только-только начал работать под именем колдуна Дженкина. Все говорили, что в этом доме живут привидения, поэтому я пару ночей проспал у дверей, а однажды утром Хоул открыл дверь, чтобы пойти за хлебом, и я упал через порог в дом. Хоул сказал, чтобы я не уходил, пока он еды не раздобудет. Ну вот я и остался, а тут был Кальцифер, и я начал с ним разговаривать, потому что никогда не видел демона.
— А о чем вы говорили? — спросила Софи: ей стало интересно, не просил ли Кальцифер и Майкла тоже разорвать договор.
— Он капал на меня слезами и жаловался на горести. Скажешь, нет? — прошипел Кальцифер. — Ему и в голову не приходило, что у меня тоже жизнь нелегкая!
— Не приходило, — согласился Майкл. — Ты просто все время ноешь. А в то утро ты был со мной очень мил, и это произвело на Хоула впечатление. Но вы же его знаете, Софи. Он мне не сказал — останься, мол, живи. Не выгнал — и все. Ну и я стал из кожи вон лезть, только бы приносить ему пользу, — следил за расходами, чтобы он все не спускал, не успев получить, и так далее.
Содержимое ступки произнесло «уфф» и тихонечко взорвалось. Майкл, тяжко вздыхая, стер сажу с черепа и попробовал новый состав. Софи начала раскладывать на полу мозаику из голубых треугольничков.
— Поначалу я делал кучу дурацких ошибок, — продолжал Майкл. — И Хоул все терпел, представляете? Я думаю, теперь это уже в прошлом. И по-моему, с деньгами я ему действительно помогаю. Хоул вечно покупает страшно дорогие наряды. Говорит, никто не станет нанимать волшебника, который выглядит так, словно не может заработать своим ремеслом.
— Просто любит тряпки, — снова зашипел Кальцифер. Его оранжевые глаза следили за работой Софи довольно-таки многозначительно.
— Этот костюм был безнадежно испорчен, — оправдалась Софи.
— Да не только тряпки, — отмахнулся Майкл. — Помнишь, как было прошлой зимой, когда мы оказались на мели и у тебя даже полешка не было? Так он пошел и купил череп и эту свою придурочную гитару! Я тогда жутко разозлился. А он говорит — они красивые!
— А как вы с дровами поступили? — спросила Софи.
— Хоул выпросил их у какого-то своего должника, — ответил Майкл. — То есть он так сказал — надеюсь, не врал. А мы ели морскую капусту. Хоул говорил, она для здоровья полезная.
— Вкуснятина, — промурлыкал Кальцифер. — Сухая и хрустящая.
— Ненавижу, — с чувством выдохнул Майкл, рассеянно глядя в ступку. — Ничего не понимаю: должно быть семь ингредиентов. Или уж тогда семь процессов. Ладно, попробуем пентаграмму. — Он поставил ступку на пол и нарисовал мелом вокруг нее нечто вроде звезды с пятью лучами.
Порошок взорвался с такой силой, что треугольнички Софи улетели в очаг. Майкл ругнулся и тщательно стер меловые пометки.
— Софи, — окликнул он. — Что-то я совсем запутался с этим заклятьем. Вы мне не поможете, а?
Прямо как школьник, который несет трудную задачку бабушке, подумала Софи, собирая треугольнички и терпеливо выкладывая их на пол во второй раз.
— Дай погляжу, — осторожно отозвалась она. — Я ж ничего не смыслю в магии.
Майкл поспешно сунул ей в руки странную, чуть светящуюся бумажку. Даже для чар вид у нее был необычный. Крупные печатные буквы слегка расплывались перед глазами, и по краям бумажки тоже были дрожащие серые разводы, словно тающие тучи.
— Ну, что вы думаете?
Софи прочитала:
«Ухвати звезду с небес!
Мандрагору раздобудь!
Отчего хромает бес?
Как мне прошлое вернуть?
Как бы мне сирен послушать?
Ковы злобы как порушить?
И отколе
Ветер в поле
Подгоняет добру волю?
О чем здесь говорится?
Вторую строфу напишите сами».
Софи была крайне озадачена. Ей случалось и раньше совать нос в заклинания, но ничего подобного она не видела. Она дважды перечитала серые буквы, и лихорадочные объяснения Майкла ей ничуть не помогали.
— Помните, Хоул мне говорил, что сложные заклятья всегда содержат в себе загадку? Ну вот я сначала и решил, что тут каждая строка — загадка. Вместо звезды с небес я положил сажу с искорками, а вместо сирен — раковину. Мандрагору я раздобыл, у нас в мешочке полно корешков, но, может быть, тут речь идет именно о свежей — не понимаю. И вытащил все старые календари, но вот здесь я не уверен — может, это и неправильно. А! Ковы порушить — это, наверное, надо у кузнеца спросить! А от злобы помогает щавель… Мне это в голову не пришло… В общем, не работает!
— И неудивительно, — покривилась Софи. — Судя по всему, это список того, что сделать невозможно.
Но Майкл с этим не согласился. Если все это сделать невозможно, резонно возразил он, значит, сотворить это заклятье никто не в состоянии.
— К тому же, — добавил он, — мне ужасно стыдно, что я шпионил за Хоулом, и я хочу загладить вину, разобравшись с этим заклятьем как следует.
— Хорошо, — кивнула Софи. — Тогда давай начнем с «О чем здесь говорится?» Если считать, что это тоже входит в заклятье, то эта фраза должна привести все в действие.
Но с этим Майкл тоже не согласился.
— Нет, — сказал он. — Это такое заклятье, которое раскрывается по мере того, как его творишь. Это зашифровано в последней строчке. Если написать вторую половину, в которой будет сказано, что все это значит, заклятье заработает. Заклятья такого рода очень, очень сложные. Сначала надо расколоть первую часть.