Я не против оказаться в одной машине с папой, но что касается мужчины, с которым у меня был секс в эти выходные,– то тут я против.
Однозначно.
Даже мелькнула мысль отказаться от этого обеда, но веских оправданий у меня не нашлось. Если я притворюсь, что мне внезапно стало плохо, то папа наверняка настоит на том, чтобы отвезти меня домой. А поскольку он в курсе практически всех моих дел, связанных с работой и клиентами, то сослаться на какие-то срочные обстоятельства я тоже не могу. И да, я подумывала задействовать одну из своих новых подруг в качестве «пушечного мяса», однако мне вовсе не хочется впутывать в свою ложь кого-то еще.
Я не то чтобы лгу, я просто опускаю маленький нюансик, что мы с Заком уже знакомы. Очень тесно знакомы. И если я поделюсь этой информацией с папой, новым тренером Зака, то никому на пользу это не пойдет. Скорее, наоборот, это негативно скажется на всех участниках разговора. Так что я планирую держать язык за зубами и пожертвовать немного денег на благотворительность позже, чтобы выровнять свой кармический баланс.
Что же касается нынешней ситуации, то я просто буду вести себя спокойно во время обеда, держаться от Зака на расстоянии в офисе, а потом найду себе парня, который будет точно не Заком. И как можно быстрее, чтобы избавиться от этого искушения.
Я добираюсь в ресторан первой, что неудивительно. Учитывая тот факт, что папа – главный тренер команды, он не может выйти из здания, пока его не остановят с полдесятка людей, у которых обязательно найдутся какие-то вопросы или которые хотят просто перекинуться с ним парой слов. Добавьте к этому тот факт, что рядом с ним сейчас новый игрок «Буранов», поэтому задержатся они наверняка.
Преимущество моего раннего появления состоит в том, что я могу выбрать столик. Мы всегда ходим с папой на обед немного пораньше, чтобы не попасть в сумасшедшую толчею, каждый день образующуюся в этой части города в час-пик. У меня есть выбор: кабинка, низкий столик в зале или высокий у бара. Последний сразу же отсеивается. Я точно не смогу сохранять спокойствие, если окажусь рядом с Заком у барной стойки. Кабинка – неплохая идея. В теории. Я могу забиться в угол и спрятаться там, однако не знаю, кто именно сядет рядом со мной. А у меня есть все подозрения думать, что Зак попробует занять это место первым, хотя бы просто ради того, чтобы досадить мне. Так что остается столик в зале.
Я сажусь лицом к входной двери. Обычно я выбираю место у окна, но сегодня, когда они придут, я не хочу, чтобы меня застали врасплох. Из окна удобно наблюдать за людьми на улице, но в этом ресторанчике есть на что посмотреть и внутри.
Это наше любимое место с папой; мы обедаем тут постоянно, и я уверена, что если бы мы пришли сюда, когда он переполнен, то мы бы все равновсе равно бы получили столик. Отчасти потому, что нас тут знают, но в большей степени потому, что папа – тренер «Буранов». Ведь это хоккейный ресторан.
Здесь на каждом шагу висят памятные сувениры и соответствующая атрибутика, а где-то даже найдется фотография папы в рамке в первый год тренерской работы в НХЛ, на которой есть и я, еще в подростковом возрасте. В основном местный декор посвящен хоккейной жизни штата Миннесота, включая и то, что связано с командами наших средних школ и колледжей, но есть кое-что и про профессиональный спорт. В закутке ресторанчика даже стоит небольшой сувенирный магазин, если его вообще можно назвать магазином, в котором продают фирменные футболки, кружки и прочий мелкий хлам. Для места с таким броским названием, как «Отшайбись», интерьер и правда забавный.
На телевизорах, развешанных по всему залу, показывают либо игры, либо спортивные передачи. Я скольжу взглядом по экранам, чтобы узнать, не идет ли где что-нибудь интересное, и тут мое внимание останавливается на лице Зака. Он дает интервью, на которое ходил сегодня утром с папой. Должно быть, это повтор. Передача идет без звука, субтитров, разумеется, нет, поэтому я не знаю, о чем он говорит. Но мне и не нужно слышать, чтобы наслаждаться зрелищем. У него такое красивое, мужественное лицо, что я смотрела бы на него целый день и так.
И, честно говоря, наверное, это хорошо, что я не слышу его голоса. Этого глупого, высокомерного и сексуального до безобразия голоса. Каждый раз, когда он открывает рот, я только и думаю о том, как бы сдержаться и не броситься тереться о его тело. Я пытаюсь читать слова по губам, но в итоге просто глазею на них. Какие-то несколько минут назад они целовали мои…
– Тут занято? – кажется, слышу я.
Мои мысли о его голосе что, материализуются в реальность? Думаю, мне стоит записать его на пленку, чтобы потом, дома, включать его ее в постыдной темноте.
Наверное, я схожу с ума. Пожалуй, и правда нужно отыскать в нем то, что меня отвращает, прежде чем я по-настоящему и всерьез им увлекусь.
– Да он просто красавчик. Понимаю, чего ты так замечталась, – шепчет у моего уха голос Зака.
И уже во второй раз за сегодня я издаю испуганный вопль.
Глава 11
– Господи боже, да что с тобой не так? – шепотом восклицаю я, судорожно высматривая папу.
Пока я была занята любованием его лицом на экране, Зак ухитрился как-то подсесть ко мне так, что я его даже не заметила, благодаря чему он поймал меня с поличным. Ну просто замечательно. К счастью, на этот раз мои руки оказались пусты, так что швыряться было попросту нечем.
Само собой, Зак выбрал место рядом со мной, а не напротив, и теперь его большие, длинные ноги занимают столько пространства, что его колено тесно прижимается к моему бедру.
–Я и не думал таиться, Сахарная. Не знаю, заметила ли ты, но я довольно большой, и места мне требуется много. В прятки со мной не поиграешь.– И в подтверждение своих слов он восхитительно прижимается к моему бедру.
Нет. Не восхитительно. Навязчиво.
–Прекрати сейчас же!– бросаю я и стискиваю ноги вместе, чтобы избежать этого контакта.– И тебе нельзя называть меня Сахарной. Я серьезно. Мой отец ни в коем случае не должен узнать о нас. – Я бросаю на него свой самый выразительный взгляд.
– Не волнуйся, детка. – Его ухмылка сообщает, что он обращается ко мне так исключительно для того, чтобы раззадорить посильнее. – Я вовсе не собираюсь рассказывать своему тренеру, насколько чертовски аппетитна и порочна его хорошенькая дочка. Я прекрасно понимаю, что на пользу моему самочувствию это не пойдет.
Интересно, бывает ли что-нибудь похожее на посттравматическое стрессовое расстройство, но относительно приятных вещей? Потому что, услышав из его уст слово «аппетитна», я сразу же возвращаюсь мыслями к нашей ночи. Вспоминаю его реакцию, когда я сказала, что хочу, чтобы он меня трахнул. То, как он подошел ко мне. Как потребовал меня. Как толкнул меня в кресло…
Большая ладонь Зака мягко сдавливает мое колено под столом.
– Перестань, Сахарная. Твой отец уже идет к нам.
Я поднимаю глаза и замечаю, что папа направляется к нашему столику из дальнего угла бара. Должно быть, он зашел в туалет по приезде. Поэтому Зак был один.
И как бы мне ни хотелось нагрубить ему за то, что он меня трогает, я рада, что он Зак предупредил меня заранее. А еще я испытываю потрясение. Ведь этот человек прекрасно осведомлен, какое влияние он на меня оказывает. И да, я знаю, он тоже находит меня привлекательной. Поцелуй, которым мы обменялись в маленьком темном кабинете, подтверждает это. Но судя по всему, я воздействую на него не так сильно, ведь он способен вести себя нормально. В то время как я… Каждый раз, когда я его вижу, слышу или прикасаюсь к нему… мой мозг будто испытывает некую сексуальную аневризму и затем выходит из строя. Быть может, это своего рода ментальный оргазм. Называйте как больше нравится.
Из очередного блуждания мыслей меня выводит папа, опускающийся на стул напротив.
– Прости за опоздание. Все очень хотели познакомиться с новоприбывшим, – улыбается папа, жестом указывая на Зака.
Он сидит слева от меня, Зак – справа, и, чтобы держать обоих в моем поле зрения, мне приходится вертеть головой. Полагаю, смотреть прямо перед собой – просто на пустой стул – и притворяться, что я где угодно, только не здесь, тоже вариант.
– Скоро вся шумиха утихнет, я уверен, – произносит Зак, пожимая плечами. – Но замечу, что меня очень тепло встретили в вашем прекрасном штате.
Мои щеки вспыхивают.
–Итак… Закари Хант. Что-то я не припомню этого имени, – произношу я, наклоняя голову и всматриваясь в его лицо. – А для выпускника колледжа ты выглядишь старовато.
Зак тотчас ухмыляется, а папа довольно смеется.
– Ты права, Изабель. В следующем месяце мне исполняется тридцать. Колледж я закончил уже давно.
– Он играл в Нотр-Даме. Был чертовски хорош тогда, и чертовски хорош сейчас, – говорит с гордостью папа. Он всегда ведет себя так, будто его подопечные – его собственные дети, которыми он вправе похваляться.
– Впечатляет, – отзываюсь я. – И где же ты пропадал с тех пор? Допускаю, что ты где-то играл, однако я совсем не узнаю твоего лица. Как такое возможно?
– Много смотришь хоккей, да? – подтрунивает Зак.
За меня отвечает папа.
– Кажется, я сломал свою девочку, пока она росла. Она одержима этим спортом едва ли не больше меня. Смотрит все игры команд, которые я когда-либо готовил, матчи наших соперников и самые яркие моменты, когда не успевает посмотреть всю игру. Она следит даже за спортсменами из колледжей, и я не раз пользовался ее советами при драфте. Будет разумно с ней подружиться.
Мы с Заком обмениваемся взглядами, и я сразу же ощущаю желание пнуть его под столом.
К счастью, в этот момент к нам подходит официант, который дарует мне отсрочку от всего этого безумия. Следуя правилу «дамы вперед», папа и Зак устремляют взгляды на меня. Я подумываю заказать что-нибудь девчачье или, по крайней мере, низкокалорийное и внезапно понимаю, что делаю это в попытке произвести на Зака впечатление. И мне начинает нестерпимо хотеться пнуть под столом уже