этого засранца в мусорный бак в переулке.
Но мне до сих пор сложно в это поверить.
– Разве это не создаст проблем для команды? Плохой имидж? Меня что, даже не отстранят?
Он качает головой.
– Это, вообще-то, только привлечет новых фанатов. – Тренер повышает голос так, будто декламирует какой-то газетный заголовок: – Защитник «Буранов» защищает свою девушку от нападения.
Я снова теряю дар речи. Моя челюсть отвисает. Мысли с лязгом обрываются.
«Свою девушку». Он что, знает?
Пользуясь моим молчанием, тренер продолжает:
–Добавим к этому тот факт, что эта девушка – еще и дочь главного тренера, и из этого может получиться неплохая история. Настоящий сюжет про красавицу и чудовище. Думаю, дамы сочтут ее очень романтичной.
Я продолжаю неотрывно пялиться на тренеранего. Он не выглядит сердитым. Он выглядит самодовольным. Почти счастливым. Что за отец будет рад тому, что я встречаюсь с его дочерью?
– Как… – Я запинаюсь.
Он ухмыляется.
– Как я узнал? Может, стоит задать вопрос: как давно я знаю? – Тренер пощипывает себя за подбородок, словно бы раздумывает о том, как сформулировать получше. – Было много признаков. Большинство из них не указывало на то, что вы встречаетесь; я просто думал, что Изабель в тебя влюбилась. Но, оглядываясь, я понимаю, что все вполне логично. Она была так язвительна с тобой на том обеде. Тогда мне показалось это странным, ведь она никогда так не грубила другим ребятам, но я не понимал, как к этому отнестись. Я даже думаю, что, возможно, в тот день в моем офисе она видела тебя не впервые. И возможно, свои бумаги она швырнула в тебя, а не в какую-то там пчелу.
Я делаю глоток пива, чтобы скрыть первые признаки улыбки, зарождающшейся при этом воспоминании.
– Что окончательно выдало ее, – продолжает онотец Изабель, – так это то, что она надела твою майку. Она Моя дочь бы никогда бы не сделала подобное просто так. Тогда-то все и стало ясно. Она столько раз спрашивала о тебе, беспокоилась, не пострадал ли ты на матче, раздражалась плакатами других болельщиц. Все это обрело смысл. Ты ей небезразличен. И судя по тому, как ты пришел на помощь ей сегодня, я бы сказал, что она тоже небезразлична тебе.
Я качаю головой.
– Я не прав? – спрашивает тренер.
Я крепче стискиваю прохладную кружку в руке.
– Изабель заслуживает лучшего мужчину, чем я. Я не тот, кто ей нужен.
Тренер усмехается.
– Что это за самоотверженная чушь?
– Я не подхожу ей, тренер. Она… Она замечательная. Я не подхожу такой девушке, как она. Я приношу одни неприятности.
И мое горло сдавливает до боли при мысли о дальнейшей жизни без нее.
– Не понимаю, откуда в твоей голове такой мусор. Моей дочери бы очень повезло с таким мужчиной, как ты. А тебе – повезло бы с такой женщиной, как она. И если бы я не знал, что она уже влюблена в тебя, то я бы даже не стал настаивать. Но если ты твердо решил разбить ей сердце, отказавшись от нее без борьбы, то это, пожалуй, единственный недостаток, который ты можешь себе приписать. А если это как-то связано с твоими никчемными родителями, то тебе пора бы уже найти способ забыть об этом дерьме.
Мой взгляд, который до этого был обращен на собственные колени, устремляется на неготренера.
– Да, я знаю о них, – подтверждает он. – Но Изабель мне ничего не рассказывала, если ты об этом. Я провел свое собственное расследование. И все, что я могу сказать:, – «Да пошли они». Твоя семья теперь мы. То, что происходит между тобой и Изабель, останется между тобой и Изабель. Но частью семьи «Буранов», сынок, ты теперь будешь всегда. И это ничего не изменит.
Тиски, которые уже несколько часов сжимают мою грудь, разжимаются и сжимаются туже одновременно.
– Это очень много значит для меня. Спасибо. – Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Но я не знаю, смогу ли я загладить свою вину перед Изабель. Вы бы видели, как она на меня посмотрела, – признаюсь я.
– Нет, я не видел. Но я видел, как она беспокоилась о тебе. Она рвалась сразу же отправиться за тобой в полицейский участок. И она сделала бы это, если бы я не заставил ее поехать домой, чтобы отдохнуть.
Она Изабель хотела поехать за мной?
Тренер встает, чтобы положить руку мне на плечо.
– Тебе нужно пойти к ней и поговорить. И ты должен быть с ней честным.
Он прав. Даже если все кончено, как я думаю, я все равно должен с ней поговорить. И извиниться.
– Обязательно.
Тренер кивает.
– Но попозже, ладно? Сейчас тебе нужно поспать. Так что допивай свое пиво и можешь расположиться во второй комнате справа.
Только я успел подумать, что меня уже больше ничто не удивит, как он тренер говорит мне это.
– Что?
– Домой посреди ночи ты не пойдешь. Даже если здесь всего пара кварталов. Я хочу, чтобы ты остался здесь, под моей крышей, где я буду уверен, что ты в безопасности. А утром ты вернешься домой, приведешь себя в порядок и только потом отправишься поговорить с Изабель. И это не обсуждается. О, и захвати лед для своей руки.
Черт возьми. Прежде чем ответить, мне приходится снова сглотнуть ком в горле.
– Спасибо, тренер.
Проклятье, как же меня тошнит от всех этих чертовых эмоций. Каждый раз, когда мне кажется, будто я уже научился справляться с ними, тренер говорит то, что снова разрывает меня на части. Прошло так много времени с тех пор, как кому-то было не наплевать на то, где я сплю. Его родительские инстинкты оживляют крошечный огонек надежды в глубине моей души.
Если тренер может мне доверять, если я сам могу себе доверять… То, возможно, я сумею убедить и Изабель довериться мне.
Глава 61
– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я приехала? – спрашивает Меган, и я чувствую ее беспокойство даже сквозь телефонную трубку.
– Нет, я в порядке. Честное слово. Мне просто нужно на что-то отвлечься. Попытка приготовить твое фирменное тыквенное печенье с белой шоколадной крошкой на некоторое время займет мой мозг.
– Ладно. Но если передумаешь, дай мне знать. Я буду дома.
Меган совсем не похожа на себя, и это заставляет меня забеспокоиться.
– А ты в порядке?
– Я?
Наступившее молчание длится так долго, что я проверяю экран, желая удостовериться, не оборвался ли звонок.
– Меган?
– Да-да. Я в порядке. – Клянусь, я слышу, как она фыркает. – Я просто чувствую себя полным дерьмом. Я должна была быть там с тобой, а не с… забей. Это ошибка, которую больше я не совершу.
– Мег, ну правда. Перестань напрягаться по этому поводу. Нянчиться со мной – не твоя пожизненная обязанность. Ты никак не могла предотвратить то, что произошло.
– Чертовы мужики. И я… это же прописная истина —: безопасность в нашем количестве и все такое.
Я вздыхаю.
– Это да. Но, пожалуйста, перестань себя изводить. И передай Кейтлин и Стеф то же самое. Вы все зачем-то перекладываете вину на себя, а это неправильно. К тому же мне плохо от того, что плохо тебе, а это вряд ли пойдет на пользу кому-то из нас.
– Ладно. Сделаю все, что в моих силах.
– Вот и хорошо.
Меган шумно выдыхает:
– Как долго ты собираешься выжидать, прежде чем отправишься выслеживать своего Ханта?
– Папа сказал мне не высовываться, пока он все не уладит. А еще, наверное, мне нужно дать Заку время остыть.
– Это не ответ. – В ее голос возвращаются нотки ехидства, и я понимаю, что впервые за это утро улыбаюсь.
– Для этого и нужно печенье. Отвлекающий маневр. Если я не получу от него никаких вестей к тому времени, как съем половину, то перейду в режим преследования. Если я знаю его так, как мне кажется, то он изводит себя еще больше, чем ты.
– Бедный парень, – вздыхает Меган. – Ему полагается ощущать себя героем, а вместо этого его упекли в тюрьму. Чертовы мудаки.
– Чертовы мудаки, – соглашаюсь я.
К счастью, в моей кладовке находится все для рецепта Меган. Вообще-то я ни разу в своей жизни не пекла, но Меган готовила здесь достаточно часто, чтобы у меня дома остались необходимые ингредиенты. Я даже не уверена, почему вообще задумалась об этой затее, но мне точно нужно было на что-то отвлечься. И телевизор для этого не годился.
Оказалось, что пришедшая мысль была лучшей из всех за последнее время. Я включила свою любимую музыкальную станцию Pandora и, пока наводила полный кавардак на кухне, слушала бойз-бенды 90-х. Зак все еще не шел у меня из головы, но сосредоточенность на замерах нужных пропорций и на том, чтобы не сунуть пальцы в миксер, прекрасно отвлекала от беспокойства. А съесть горсть шоколадных чипсов – приятный бонус от моего занятия.
Ставя второй противень с печеньем в духовку, я радуюсь ее размерам. Думаю, до этого Меган была единственной, кто использовал ее потенциал на полную.
Закрывая дверцу, я бросаю взгляд на свое отражение в темном стекле. Вау. Похоже, по лицу мне съездил какой-то говнюк, а потом я провела бессонную ночь. Под глазами набрякли темные круги, а веки все еще выглядят опухшими от слез. Теперь, когда меня и это испытание разделяют несколько часов, я чувствую себя немного глупо из-за того, что так сильно плакала. Но изменить свою реакцию на произошедшее я не могу. После душа я нанесу расслабляющую маску для лица, и, надеюсь, это хоть немного, но поможет моим грустным и усталым глазам.
Наверное, мне следовало бы принять душ, когда я наконец выползла из своей постели этим утром, но я не нашла в себе сил. А теперь, когда я вся перепачкалась в муке, то думаю, что так даже к лучшему. Не стала я и переодевать пижаму. На мне самые удобные мешковатые серые треники и любимая майка для сна – тонкая, эластичная и в сердечках. Лифчик дома я, разумеется, не ношу. Волосы стянуты в небрежный пучок. На ногах нет обуви. А венцом моего шикарного лука стал фартук с надписью: «Счастливого Рождества». Может, я и не увлекаюсь выпечкой, но обожаю все на рождественскую тематику – независимо от времени года. В общем, выгляжу я отвратительно.