В Ванкувере канадские болельщики стали впервые освистывать своих любимцев. Сразу после игры Фил Эспозито давал интервью
телевидению. Честное слово, мне было его жаль. Весь мокрый, растерянный, с запавшими глазами, он обиженно говорил в протянутые ему микрофоны:
— Я работал на двести процентов, а вы недовольны. Я еще никогда не слышал упреков в свой адрес. Кто же знал, что русские так сильны? Нам всю жизнь вдалбливали, что они — сосунки, а на деле с каждым из этих парней может подписать контракт любой клуб НХЛ…
Зато мы были счастливы. Пожалуй, мы радовались даже чересчур. Ведь еще предстояли четыре встречи в Москве, а кое-кто в
команде уже уверовал, что мы сильнее канадцев. Рассуждали примерно так: "Ну, если за океаном наша сборная выиграла два матча, то дома она должна победить во всех четырех". А ведь известно, что любая, даже самая маленькая, самоуверенность в спорте наказывается немедленно.
13 сентября, за неделю до первого ответного матча в Москве, канадцы прилетели в Стокгольм, чтобы в двух играх со шведской сборной акклиматизироваться и привыкнуть к большим каткам.
Первый матч они выиграли 4:1, а во втором ушлли от поражения лишь за 47 секунд до финальной сирены (4:4). Шведские газеты ругали гостей за грязную игру, шведы были ошарашены тем, что профессионалы устроили побоище даже во время перерыва — у входа в раздевалку хозяев.
Б.Майоров, специально направленный в Стокгольм, чтобы понаблюдать за этими встречами, вернувшись, сказал: "Канадцы едут к нам очень сердитые".
В первом ответном матче победа была за нами — 5:4. В двух других, отличавшихся упорной, я бы даже сказал ожесточенной, борьбой победили канадцы — 3:2, 4:3. Причем эти встречи дали возможность московскому зрителю увидеть "изнанку" профессионального хоккея: грязные приемы, удары, запугивание судей, оскорбительные выкрики в адрес соперников — все это канадцы продемонстрировали не стесняясь. Наши болельщики, привыкшие к другой манере спортивного соперничества, были попросту шокированы. Многие требовали раз и навсегда прекратить контакты с профессионалами.
Драматично сложился для нас последний матч в Москве. После второго периода мы были впереди — 5:3, и исход встречи уже почти не вызывал сомнений. Но Эспозито и Курнуайе сумели сравнять счет. Ничья? Остается всего семь минут до финальной сирены. Да, скорее всего будет ничья, и тогда по разнице забитых и пропущенных шайб (она у нас лучше) мы сможем считать себя победителями всей серии. Наверное, так подумали наши игроки, подумали и… изменили своему обычному стилю, перешли к обороне. "Вместо постоянного наступления, которое их никогда не подводило, русские стали откатываться назад, — писал в своей книге "Хоккейное откровение" тренер канадцев Г.Синден. — Это предоставило нам лучшие возможности… Теперь более чем когда-либо раньше мои парни были настроены победить. Наши соперники стремились сохранить ничью. Мы — нет…"
И за 34 секунды до конца матча (за 34!) Хендерсон вывел профессионалов вперед — 6:5. Этот гол я всегда буду считать самым обидным из всех пропущенных.
Шайбой тогда владели наши хоккеисты. А Пол Хендерсон, спот-кнушись, распластался за моими воротами. Но тут следует небрежный пас Васильева, и Курнуайе перехватывает шайбу. Никто не понял, что произошло. Полу пас следует как подарок судьбы, он явно не ждет его. Но… Все остальное — дело техники.
Я вообще считаю, что именно Хендерсон стал главным героем той серии. Не Эспозито, как думают многие. Пол забил решающие голы в двух последних играх. Он стал легендой за океаном. Любой канадец скажет вам, где находился и что делал было в двух случаях:
когда стреляли в президента Д.Кеннеди и когда Пол Хендерсон забивал победную шайбу в серии-72. Кстати, сам Пол считает, что
тот подарок сделал ему Всевышний. Уйдя из хоккея в 81-м, он стал очень религиозным человеком, одним из директоров христианской благотворительной организации "Атлеты в действии". "Прежде я никогда не был набожным человеком, — признался мне Пол, когда мы встретились с ним недавно в Оттаве. — Но потом внутри меня случился разлад, жизнь стала мукой. И в религии я нашел спасение".
Тогда же Хендерсон сказал мне, что в 72-м ненавидел нас, как самых заклятых врагов. Да разве только он?.. Мы были пугалом
для большей части человечества. А сами, в свою очередь, черт знает что думали о канадцах. Не будет преувеличением сказать, что та серия стала первым мощным импульсом к сближению Востока и Запада, к взаимопониманию, к возникновению доверия. Еще далеко до крушения тоталитарной системы, еще крепок лед "холодной войны", но рука к дружбе уже протянута и сделали это мы, хоккеисты.
После серии канадский вратарь Кен Драйден выпустил книгу своих воспоминаний о тех матчах. Записки Драйдена в основном
посвящены перипетиям самой игры. Но в его рассказ органично вплетаются также впечатления от прогулок по нашей столице. Канадский вратарь подробно рассказывает о посещении Красной площади, Кремля, Большого театра. Он невольно восхищается красотами огромного современного города, перед поездкой в который им рассказывали столько небылиц. "Наш номер в "Интуристе" оказался вполне приличным. Всей команде тут же предложили поужинать в отведенном ддя нас зале на втором этаже. К нашему удивлению, подали отличный бифштекс…"
Прогуливаясь по Москве между играми и тренировками, Драйден делает одно приятное открытие за другим. Оказывается, у русских есть магазин (ГУМ), который можно назвать одним из самых крупных торговых центров в мире. "Мы увидели огромную Царь-пушку, — пишет автор и тут же добавляет: — Слишком большую, чтобы из нее можно было палить". Как вы думаете, будут ли верить канадские болельщики, прочитав эту книгу, идиотским мультфильмам о диких медведях из России? Думаю, что нет. А ведь хоккеем в Канаде интересуются почти все жители, многие из которых наверняка прочитали честную книгу своего голкипера.
Гостеприимная Москва в тот год заставила канадских профессионалов — я уже не говорю о болельщиках — по-иному взглянуть и на свой хоккей. В чемпионате НХЛ грубость считалась суть ли не главным достоинством игроков. Драйден же рассказывает о грязной игре канадцев на московском льду с чувством некоторой вины. И добавляет в конце книги, что тренерская установка на такую игру была ошибочной.
Еще долго по обе стороны океана не утихали страсти, вызванные матчами 1972 года. "Сыграна блестящая серия! — писала в редакционной статье американская "Крисчен сайенс монитор". — А ее заключительный матч был одним из тех редких моментов в спорте, когда все прежние рекорды, стратегия и хвастливые утверждения отбрасываются в сторону и соперники сражаются вплоть до финальной сирены. Это высший момент в спорте, и он требует от игроков интенсивных усилий — большой сосредоточенности и энергии, подкрепленных огромным эмоциональным настроем. Канада изменила ничейный счет буквально за секунды до окончания матча. Победа осталась за ней. Но и престиж советского хоккея очень выгадал от этой серии".
Два года спустя состоялась новая серия встреч с канадскими профессионалами, только на этот раз представлявшими не НХЛ, а недолго просуществовавшую Всемирную хоккейную ассоциацию (ВХА). После этой серии в Москве был выпущен документальный фильм, названный "Владислав Третьяк против Бобби Халла". Авторы фильма не случайно сделали акцент на моей дуэли с Халлом. Именно Бобби Халл был самой большой опасностью для наших ворот.
Но расскажу обо всем по порядку.
В Монреале у нас была пересадка на рейс до Квебека. В аэропорт нагрянули журналисты. Со всех сторон на меня посыпались вопросы:
— Готовились ли вы специально к матчам с профессионалами?
— Конечно. Так же, как и профессионалы к матчам с нами.
— Как вы оцениваете команду Билла Харриса?
— Никак. Мы абсолютно не представляем, что это за команда и в какую силу она играет.
— Каким, по-вашему, окажется итог этих встреч?
— Успешным для нас.
Сказав это, я внимательно смотрю на канадских журналистов. Два года назад мои слова вызвали бы у них саркастические ухмылки.
Теперь же лица репортеров остаются совершенно бесстрастными, будто я сказал нечто само собой разумеющееся. А ведь фактически я заявил следующее: мы побьем сборную ВХА. Позже, в Квебеке, мы узнали из канадских газет, что профессионалам дружно предрекают чуть ли не разгром. Куда, мол, вам против русских, если даже сборная НХЛ не могла против них устоять…
Из отеля "Хилтон", где нас разместили, едем на тренировку. Зрелище — необкновенное! Наш автобус без остановок мчится по всему городу в окружении полицейских на мощных "Харлеях". Ревут сирееы, крутятся мигалки. На всех перекрестках нам дают зеленую улицу. Никто не может нас обогнать. Люди машут нам руками с тротуаров и из машин.
Дворец спорта во время тренировки забит почти до отказа. Сборная ВХА в полном составе пришла взглянуть на нас. Старший тренер Борис Павлович Кулагин показывает нам: вон знаменитый бомбардир Бобби Халл, а вот неувядаемый 46-летний Горди Хоу. Некоторых мы узнаем сами: Фрэнка Маховлича, Хендерсона, Степлтона…Встречались с ними два года назад. Канадцы невозмутимо жуют свою резинку, молча смотрят на лед.
— А ну, покажем им, что мы умеем делать, — говорит Борис Михайлов.
Ну и тренировка! Стараемся вовсю! Я стою в воротах так, словно идет решающий матч. Знай, мол, наших. Настроение у ребят прекрасное. Только бы не расплескать боевой запал!
17 сентября, в день первого матча, "Колизей" по самую крышу был забит публикой. Матч еше не начался, а трибуны уже бушевали. Играл электроорган, пронзительно вскрикивали трубы, гремели кастрюли и барабаны. Это напоминало настоящую психическую атаку. Но если два года назад мы были ошарашены такой немыслимой какофонией, то теперь спокойны. Гремите себе на здоровье. Лично я любил играть, когда болельщиков много. Когда страсти на трибунах накалены. Я чучствовал при этом какую-то особую окрыленность, прилив сил, вдохновение.
Матч начался атаками хозяев. Они повели — 1:0. В перерыве мы получили такую установку: "укатать" соперников. Темп, темп, темп! Итог встречи: ничья — 3:3. Работать мне пришлось так много, что если спросить, как проходила игра, то я вряд ли смогу обстоятельно рассказать о ней: весь матч для меня слился в почти непрекращающийся обстрел. Будто на площадке была не одна, а по меньшей мере с десяток шайб, которые канадцы беспрерывно швыряли в мои ворота. Думаю, впрочем, что похожее чувство испытал и канадский вратарь Джерри Чиверс. Он играл блестяще!