— писал я в «Спорт-Экспрессе».
Писал, еще не зная, что добьется он ровно того же самого.
А пока мы делали с ним последнее предолимпийское интервью.
— Вы столкнулись с ситуацией, когда не имели права решающего голоса при формировании команды. Не испытываете по этому поводу дискомфорта?
— Такая ситуация сейчас практически везде, в том числе и в российском первенстве. У нас же комплектуют команды, как правило, человек пять-шесть — от президента до последнего точильщика коньков. Это обычная практика, для меня это не ново.
— Тем не менее пару дней назад я разговаривал с Вячеславом Фетисовым, и министр спорта сказал: он не сомневается, что во время турнира именно вы будете полным хозяином положения в команде.
— И сам Павел Буре сказал мне: «Тренировать — это ваше дело, я не буду ни во что вмешиваться. Я не знаю этой работы». Это и нормально, наверное.
— Скольких игроков в окончательном составе вы бы поменяли, будь на то ваша воля?
— Да нет, никого не стал бы. У нас с Павлом было обсуждение состава, в котором участвовали и Михайлов, и Немчинов, и Стеблин, и Тузик (не было только Юрзинова), так мы весь состав сформировали за 15 минут. Все игроки известные, всех знаем. Расхождений практически не было — кроме одной-двух кандидатур. В частности, Брылина. Но если бы он согласился быть в резерве, мы бы его пригласили. Однако запасным он быть не хочет.
— Есть ли вопросы, по которым вы с Буре все-таки будете совещаться? Скажем, манера действий соперников, против которых самому Павлу не так давно доводилось выходить на лед?
— В клубах люди могут действовать несколько иначе, чем в сборных. А о том, как хоккеист играет в сборных, в любой момент можно уточнить у Юрзинова, который имеет огромный опыт и видел всех. Впрочем, мы с Павлом каждый день разговариваем, у нас хватает вопросов помимо хоккея.
— И какие же это вопросы?
— Экипировка, аккредитация… У нас в деревне двое запасных живут, но, как нам объяснили, надо будет их переселить, после того как все основные игроки приедут. Скажем, Павел решил вопрос о том, чтобы запасных экипировали так же, как и всех остальных. В общем, контакт у него постоянный.
— Но спрашивать его о том, какие нюансы есть в действиях, допустим, ваших первых соперников — Бондры и K°, вы не намерены?
— Бондру, как и всех остальных словаков, я хорошо знаю — не раз играли. К примеру, в 2002 году, когда мы им в финале чемпионата мира уступили. Больших секретов тут нет. Затем, у нас есть видеозапись прошлогоднего мирового первенства, на котором все ведущие хоккеисты той же Словакии также были.
— А записи игр канадской и американской сборной нет?
— Прошлый чемпионат мира у нас есть весь. Команды тогда у всех были хорошие, состояли из профессионалов, составы не слишком отличались от тех, что приехали сюда.
— У вас никогда не возникало ощущения, что в силу постоянной работы в России некоторого объема знаний об НХЛ и энхаэловцах вам не хватает?
— Знаний всегда не хватает. Если бы все знали, весь прогресс бы остановился, и никто не мог бы придумать что-то новое. Как в песне: «А нам всегда чего-то не хватает». Тем не менее каких-то больших проблем с этим вопросом у нас нет. Многие из этих ребят были у меня в команде — одни в «Динамо», другие в сборной. Основа олимпийской команды — та сборная, которая была на прошлогоднем чемпионате мира. Поэтому я их всех довольно хорошо знаю.
— Не опасаетесь, что некоторые проблемы, которые были у вас в прошлом году во взаимоотношениях с Ковальчуком и Фроловым, всплывут на Олимпиаде?
— Нет. У нас есть 20 полевых игроков, они все в составе, никто в запас не садится… Кстати, позже Ковальчук подошел и сказал: «Все правильно — разу нас игра не идет, вы нас посадили». Это его слова. Вначале потребовалось время, чтобы притереться друг к другу, а потом все стало нормально.
— Нет волнений насчет контакта с энхаэловцами?
— Вообще никаких! Когда всю жизнь занимаешься каким-то делом, интуиция всегда подсказывает правильное решение. Уже 21 год главным тренером работаю, поэтому мне легко.
— Можно ли в связи с этим говорить, что прошлый сезон, когда почти вся олимпийская сборная играла в России, является преимуществом нашей сборной? Люди узнали друг друга и сумели сыграться.
— Вряд ли это является каким-то слишком уж большим нашим преимуществам. Многие хоккеисты из других стран тоже играли у себя дома.
— У нас в команде — шесть основных и два запасных игрока из суперлиги. Не считаете, что это перебор?
— Не считаю. Это хорошие игроки, в которых я верю точно так же, как и в профессионалов. (Интересная оговорочка, однако. Выходит, игроки суперлиги — непрофессионалы? — Прим. И. Р.)
— Если команда займет в Турине второе или третье место, вы посчитаете это успехам или неудачей?
— Думаю, это нормальный результат, если команда на Олимпиаде выигрывает медаль.
— Будут ли спецбригады большинства и меньшинства?
— Они всегда есть. В любой команде, в том числе и в «Динамо». Это нормально и правильно, что одни больше играют в большинстве, другие — в меньшинстве. Тем более на таком турнире, при таком количестве матчей, когда за семь дней проводишь пять игр, стараешься эту нагрузку распределить. Просто мы не называем эти сочетания спецбригадами — это термин НХЛ. Мы называем проще — четверки, пятерки.
— Можете назвать состав какой-либо из спецбригад?
— Если окажемся втроем, точно будет играть Дацюк. Он классно действует в такой ситуации. С ним — Андрей Марков и кто-то еще. Остальное пока оставим в секрете.
— Уже можете сказать, кто будет вратарем в матче со Словакией?
— Об этом можно будет рассуждать только после прилета Набокова и Брызгалова. Также мы должны дождаться всех без исключения, чтобы провести голосование, кто будет капитаном команды. В отсутствие кого-то из игроков такие вопросы решать неправильно.
— Сочетания звеньев напоминают те, которые выступали в сборной в прошлом сезоне.
— Да. И Ковалев — Дацюк — Ковальчук, и Афиногенов — Малкин — Овечкин, — все это уже было на чемпионате мира в Австрии.
— Вас не беспокоит слишком малое число нападающих оборонительного плана?
— Не особенно. Думаю, форвардам важнее хорошо сыграть в атаке.
— Какие обязанности у каждого из членов тренерского штаба?
— На разведку отправляем Владимира Владимировича Юрзинова. Во время игр Михайлов отвечает за нападение, Юрзинов — за оборону.
— Быстро ли вам удалось психологически переключиться с «Динамо» на сборную?
— Без проблем. Я уже целый сезон работал в таком режиме. При этом игроки в сборной в Евротуре менялись постоянно. На первом этапе были одни, на втором — другие, на третий вызвали уже всех лучших. Словом, привык, что все время приходится работать с новыми людьми, и сейчас чувствую себя на этот счет спокойно.
— Условиями в Олимпийской деревне довольны?
— У меня все нормально, а вот у Михайлова тепла в номере нет. Отопление сломалось, и Борис Петрович уже простудился.
— Кого-то из энхаэловцев вы до сих пор не знали. Как происходило знакомство с ними?
— Да нормально! Тем более что я знал почти всех.
— Индивидуальные беседы с каждым намерены провести?
— У нас нет времени даже на это. Они во вторник уедут на экипировку, и я их увижу только вечером на тренировке.
— Кого вы рассчитываете увидеть в роли такого лидера, каким был Павел Буре в Нагано?
— Наверное, у нас тут будет не один лидер. Что касается раздевалки, то рассчитываю на Даниила Маркова, Каспарайтиса, многих других. А на льду — Олимпиада покажет!
Итак, никаких опасений насчет контакта с энхаэловцами Крикунов перед турниром не испытывал — или, по крайней мере, так говорил. Ох, зря…
Не очень понравились и его слова, что второе или третье место будут хорошим результатом. Постфактум об этом говорить можно. Но до начала Игр, учитывая статус сборной России как одного из фаворитов, — на мой взгляд, нет. Такой фразой тренер занижает планку требований, сообщает игрокам, что путь для отступления у них есть.
А о том, как воспринимают Олимпиаду в российском обществе, я решил выяснить в разговоре с одним из видных его представителей — кинорежиссером Федором Бондарчуком. Мне удалось побеседовать с ним в «Русском доме», обстановку в котором тоже стоит здесь описать.
…Сергей Мазаев самозабвенно пел, Игорь Бутман творил что-то невообразимое на саксофоне, в импровизированном партере отплясывала Чулпан Хаматова, аплодировала в такт Галина Волчек. А Федор Бондарчук, словно желая включить эти развеселые кадры в свой очередной фильм, едва ли не на сцену вскочил, снимая происходящее на любительскую видеокамеру. Им было хорошо в «Русском доме» — знаменитостям, приехавшим поддержать наших олимпийцев. Хорошо было и тем, кто на них просто смотрел, — от понимания, что к спорту и спортсменам у нас неравнодушны столько людей, которых знает вся страна.
Часом ранее популярный кинорежиссер, создатель одного из самых кассовых фильмов России «9 рота», с высоты четвертого этажа обменялся бурными приветствиями со своим приятелем Вячеславом Фетисовым, а чуть позже дал это интервью.
— Есть, по-вашему, взаимосвязь между тем, что происходит в стране, и тем, что творится на Олимпиаде? спросил я Бондарчука.
— Конечно, есть! Это очень точный вопрос. Особенно в стране, где до конца не сформулирована национальная идея. Вот представьте — в третьем классе мальчик-вундеркинд вдруг спросит: «А что такое национальная идея?» Где-то, возможно, смогут тут же достать из шкафчика 16 страниц текста и дать ему прочитать, чтобы сразу все понял. А где у нас эти 16 страниц? Но должно же что-то создавать у человека гордость за страну, за флаг, за гимн!