— Вот то-то и оно, — закивала Фанни, сияя, — удивительно загадочное происшествие. Ну, мы побежали дальше. У нас так много планов на этот день… совершенно неприличных, если вы понимаете.
— Магазинчик будет закрыт до завтра, — предупредил их Кенни и последовал за ней.
Холли проводил их задумчивым взглядом.
— Глупцы, — изрек он. — Почему люди так любят фальшивки, а не подлинники?
— Почему люди прилипают к чужим отношениям, а не строят собственные? — откликнулся Фрэнк.
— Как вы думаете, Камила меня приревновала вчера? — спросил Эллиот, читая газету. — Хотя бы немножко?
— Чем занимаются люди, если не выпивают с утра? — задалась вопросом Вероника.
— Мне надо посмотреть на эту лачугу, — решила Тэсса и торопливо допила кофе. — Фальшивки доступнее подлинников. Чужие отношения не могут разбить тебе сердце. Нет, Камила не способна на ревность — уж очень она любит саму себя. Вероника, просто садись за новый роман!
Выполним таким образом свои обязанности мэра, она вышла на улицу.
Стало ощутимо теплее, как будто от моря повеяло нежным бризом.
В пропитанном солью воздухе появилось нечто новое.
Как будто существо, защищавшее Нью-Ньюлин, древний разум, скрывавшийся глубоко под водой, было очень-очень довольно.
По какой-то причине Моргавр торжествовал.
Глава 11
«Привет, Джеймс», — написала Одри и уставилась в окно. Сегодня небо немного прояснилось, но все равно до безоблачного ему было еще далеко.
Одри все время чувствовала свою вину за плохую погоду в Нью-Ньюлине. Если бы она была такой же жизнерадостной, как Фанни, или хладнокровной, как Тэсса, или добродушной, как Мэри Лу, то жители деревни не страдали бы из-за отсутствия солнца.
Ну что ей стоило улыбаться почаще и просто перестать быть такой несчастной? Возможно, Одри родилась плаксой, или ей не хватало каких-то витаминов в организме, или она слишком сильно переживала из-за ссоры с Джеймсом.
Вот бы стать другим человеком!
Ужасно стыдно, когда всем вокруг стоит лишь задрать голову кверху, чтобы понять, в каком ты настроении.
Тяжело вздохнув, Одри снова взялась за письмо:
«Привет, Джеймс. Слышал про нашу новинку? На кладбище выросло дерево любви. Я видела Фанни и Кенни, они уже испытали его на себе. Выглядят довольными. Как ты думаешь, может, нам тоже попробовать? Ну, ради хорошей погоды, не подумай ничего такого. Принесем себя в жертву во имя соседей».
Не давая себе времени опомниться, она быстро сложила лист бумаги и выбежала из дома. Петляя по садовым дорожкам и ловко огибая грядки, Одри добралась до забора, смежного с домом сварливого Джона Хиченса. К чуть покосившимся прутьям была привязана деревянная коробка, служившая им с Джеймсом почтовым ящиком. Опустив туда письмо, Одри с силой дернула за довольно крупный колокольчик. Гулкий звон прогудел с важностью пароходного гудка, и пришлось поспешно отступать в кусты смородины, чтобы не столкнуться лицом к лицу с Джеймсом. Ведь они запретили друг другу любое личное общение не просто так, а для того, чтобы снова не начать ссориться.
Джеймс с Артуром на плечах появился спустя несколько минут. Достал послание, быстро пробежал его глазами, нахмурился, извлек из кармана огрызок карандаша, написал решительный и явно короткий ответ, после чего, подпрыгивая лошадкой, ускакал восвояси под бодрое «эге-гей» Артура.
Выждав недолгое время, Одри вылезла из своего укрытия и бросилась к коробке.
«Пожалуй, нет», — лаконично написал Джеймс.
От обиды у Одри запрыгали губы, а мир как будто покачнулся.
Смяв письмо, она зажмурилась изо всех сил и велела себе не плакать.
Ни за что не будет.
Хватит с них всех дождей.
Одри сделает все, чтобы вернуть людям солнце.
Под меланхолично накрапывающий мелкий дождик Тэсса добралась до лачуги старика Сэма на берегу моря. Снаружи все казалось прежним: навес, под которым ветер трепал рыболовные сетки, несколько лодок, привязанных к небольшому причалу. Казалось, вот-вот молчаливый и замкнутый основатель Нью-Ньюлина выйдет из-за угла дома и от его скупой улыбки сразу станет спокойнее.
Старик Сэм был позвоночником Нью-Ньюлина, его осью, его скелетом. Теперь, когда старость победила этого упрямого древнего рыбака, Тэссе то и дело хотелось оглянуться назад, чтобы понять: кто же теперь прикрывает ей спину?
Но она знала, что увидит позади лишь пустоту.
По берегу моря бесцельно бродила рыжая близняшка, не та, которая добрая, а та, которая Мэлоди.
— Привет, — сказала ей Тэсса, — почему ты одна?
Девчонка дернула плечом — снова сердитая, снова воюющая.
— Просто так, — ответила она неохотно. — Лагуна убежала к своему питомцу-воздушному-шарику. Для чего она вообще общается с здешними людьми, если скоро нам придется забыть про них и начать все сначала?
— Потому что жизнь внезапна, несправедлива и полна страданий, — пояснила Тэсса без всякого выражения. — Почему бы тебе тоже не прогуляться по округе?
— Фе, о чем мне разговаривать с этими деревенщинами?
— А для чего тебе таращиться на море? Это всего лишь огромная лужа.
— Так странно, — неуверенно произнесла Мэлоди, словно опасаясь насмешки, — оно как будто живое. Ну, типа радуется мне. Я спятила?
— Может, и спятила. А может, и нет. Здешнее море способно на многое.
— Да ну? — пробормотала Мэлоди и отступила на шаг назад. Однако ее взгляд неотступно следовал за робкими серебряными проблесками на водной глади, будто они манили ее, как болотные огоньки.
Тэсса ощутила некоторое беспокойство вперемешку со жгучим любопытством: что на этот раз задумал обитатель морских глубин? Было ли ему одиноко и искал ли он себе новых друзей?
Прежде у него был Сэм, а потом — его сын Ричард, потом древнее чудище пыталось понравиться Мэри Лу, но только напугало девчонку.
И вот теперь, кажется, оно выбрало Мэлоди.
Мысль о том, что настолько могущественное существо отчаянно нуждалось в человеческом обществе, отчего-то больно ранила Тэссу. Это было как смотреть на большую и гордую птицу с подбитым крылом.
Не думая о том, как это выглядит со стороны, она сняла обувь и вошла в ледяную воду. Присела на корточки, протянула открытую ладонь, позволяя морю приласкать себя.
— Я тоже здесь, — сказала Тэсса негромко, — я тоже рядом.
Всплеснулась, встала на дыбы рядом волна — и вынесла на берег золотую диадему.
— Ну надо же, — поразилась Тэсса, разглядывая подарок. — Я теперь не только мэр и шериф Нью-Ньюлина, я теперь еще и его королева.
— Ух ты, — воскликнула Мэлоди, явно сраженная наповал столь щедрым уловом. — Как это у вас вышло? Р-р-раз — и заполучили цацку!
Что ей было ответить?
Для Мэлоди приключения только начинались.
И Тэсса молча пожала плечами, гордо нахлобучив диадему себе на макушку.
Лачуга Сэма действительно разительно преобразилась.
Тэсса придирчиво оглядела свежеокрашенные стены, новую бытовую технику, перестеленные полы и осталась глубоко озадаченной.
Как можно было протащить стройматериалы и стиралку с посудомойкой через всю деревню так, чтобы никто этого не заметил?
Кто мог это сделать и зачем?
— Подумаешь, дерево любви, — вынесла вердикт она. — Новые стеклопакеты на окнах — вот настоящее чудо.
Джулия, попивающая кофе на свежевыкрашенной кухне, с нескрываемым недоумением покосилась на сияющую изумрудами диадему, которая то и дело сползала с головы Тэссы.
Кажется, она сомневалась в нормальности всех жителей Нью-Ньюлина без исключения.
В управлении разрывался стационарный телефон.
Под его пронзительные трели Тэсса не торопясь открыла все окна, впуская в маленькое помещение морскую сырость.
Потом безо всякого смысла переложила бумажки на своем столе.
И только потом неохотно взяла трубку.
— Ее Величество Нью-Ньюлина у аппарата, — сухо объявила она.
— Тэсса Тарлтон? — резко спросил женский голос. — Это центральное управление кладбищ Утешения. Что за чертовщина у вас там происходит?
Значит, старикан Йен Гастингс настучал-таки про похождения неугомонного Малкольма куда надо.
Поморщившись, Тэсса поборола в себе желание бросить трубку и выдернуть шнур из гнезда.
— Чертовщина? — повторила она медленно. — Вы имеете в виду необыкновенное преображение лачуги Сэма?
— Что? Какой еще лачуги?
— Или дерево любви, выросшее из дохлой рыбы?
— Вы издеваетесь, Тарлтон?
— А может, речь идет об аномальном количестве осадков, выпавших на нашем берегу?
— Перестаньте морочить мне голову, — разозлилась невидимая собеседница. — Я говорю о покойнике, который самовольно покидает свою могилу среди бела дня! Это недопустимо!
— Совершенно с вами согласна.
— В Нью-Ньюлин уже выехали наши специалисты.
— Ждем с нетерпением.
— И давайте без этих ваших фокусов!
— Понятия не имею, о каких фокусах вы толкуете.
Положив трубку, Тэсса подошла к открытому окну.
— Понятно? — спросила она у моря. — Мы переходим на осадное положение. Закрывай границы, друг мой. Наглухо!
И она поправила корону на затылке.
Дома ее ожидал покойный Малкольм, который с самым небрежным видом сидел в кресле и читал газету.
— Дерево любви, — фыркнул он раздраженно, — фу-ты ну-ты! Лучше бы посадили дерево разлюбви. Фьють! И ты освободился от своих чувств навсегда. Порхай, как бабочка!
Под его ногами лежали комья земли.
Холли поглядывал на него с детским любопытством.
Фрэнк, который только пришел и еще не успел стряхнуть с себя запах стружки, — с угрозой и настороженностью.
Казалось, он вот-вот набросится на Малкольма, чтобы запихать его обратно в могилу.
Вероника только икала, сидя на верхних ступеньках.
Видимо, ее нервы окончательно расшатались.
И все это на трезвую голову!
Даже Тэссе захотелось плеснуть себе виски, но инквизиторский организм сложно было напоить.
— Ладно, — сказала она решительно, — Смиты, идите сюда.