олько, что никого из них не любит и что, если ее не оставят в покое, она скроется в монастыре и пострижется в монахини. И тогда все молодые люди решили, что уйдут восвояси и будут ждать ровно год и один день, а когда год и один день истекут, они вернутся и спросят, за кого она пойдет замуж День был назначен, женихи разъехались, а девушка пообещала, что ровно через год и один день она выйдет замуж за одного из них. Но на самом деле юная леди была королевой тех людей, что летними ночами танцевали на тайном холме, и в эти ночи она запирала дверь своей комнаты и вместе с горничной тайком выбиралась из замка по потайному ходу, о котором никто, кроме них, не знал, и уходила в лесную глушь к холму. И ей было известно сокровенного больше, чем кому-либо до или после нее, потому что самых тайных тайн она никому не открывала. Она умела делать всякие ужасные вещи; знала, как извести человека и как навести порчу, и другие вещи, которых я не могла понять. И хотя ее настоящее имя было леди Эвелин, танцующие люди звали ее Касса, что на древнем языке означает «премудрая». И была она белее их всех, и выше ростом, и глаза ее горели в темноте, как самоцветные рубины; и знала она песни, которых не знал никто, и когда она пела, все падали ниц и поклонялись ей. И умела она делать то, что они называли «шиб-морок», то есть самое чудеснейшее волшебство. Леди Эвелин говорила своему отцу-лорду, что хочет пойти в лес собирать цветы, и он отпускал ее, и они с горничной уходили в такой лес, где никто никогда не бывал, и юная леди оставляла горничную на страже, а сама, раскинув руки, ложилась на землю и запевала особую песню, и со всех концов леса, шипя и высовывая раздвоенные язычки, начинали сползаться огромные змеи. Они подползали к ней и обвивались вокруг ее тела, рук и шеи до тех пор, пока вся она не скрывалась под извивающимися змеями и видна была только голова. И юная леди разговаривала с ними, и пела им, а они скользили по ее телу, все быстрее и быстрее, пока она не приказывала им удалиться. И все они тут же уползали в свои норы, а на груди у леди оставался удивительный, необыкновенно красивый камень. Он имел форму яйца и был окрашен в темно-синий, желтый, красный и зеленый цвета, а поверхность его напоминала змеиную чешую. Именовался он «глейм-камень», и с его помощью можно было творить всевозможные чудеса: няня говорила, что ее прабабушка видела глейм-камень своими глазами и был он блестящий и чешуйчатый, точь-в-точь как змея. Леди Эвелин могла многое, но она твердо решила не выходить замуж. А ее руки добивались самые знатные, самые богатые и самые храбрые юноши и среди них – первые из первых: сэр Саймон, сэр Джон, сэр Оливер, сэр Ричард и сэр Роланд. Все поверили, что леди Эвелин говорит правду и выберет одного из них себе в мужья, когда пройдет год и один день; но хитрый сэр Саймон заподозрил, что она водит всех за нос, и поклялся следить за ней, пока не откроет, в чем тут дело. А был он еще совсем молодым, хотя и очень умным, и лицо его еще не огрубело – гладкостью и нежностью кожи оно напоминало девичье личико. Сэр Саймон сделал вид, что, как и все остальные, решил не бывать в замке, пока не истечет срок, и объявил, что уезжает за море, в дальние края, а сам отъехал недалеко и вернулся, переодевшись служанкой, да нанялся в замок мыть посуду. И все время он ждал, следил, слушал, помалкивал, прятался в темных уголках, вставал по ночам и подсматривал. И увидел и услышал он много такого, что показалось ему весьма странным. А был он очень хитер и сказал девушке, которая прислуживала леди, что на самом деле он юноша и переоделся девушкой, потому что очень любит ее и хотел быть с нею рядом, и девушке это так понравилось, что она многое рассказала ему, и он больше, чем когда-либо, убедился: леди Эвелин водит за нос и его, и всех остальных. И так ловко и так много наврал сэр Саймон служанке, что однажды ночью ему удалось пробраться в комнату леди Эвелин и спрятаться за шторой, и он стоял там тихо-тихо, не шевелясь и не дыша. Наконец пришла леди. Она полезла под кровать и подняла плитку пола – там оказалось углубление, откуда она достала воскового идола, совершенно такого же, как тот глиняный, которого мы с няней сделали в роще. И глаза у леди Эвелин все время горели, как рубины. И она взяла восковую куколку в руки, и прижала ее к груди, и стала шептать и бормотать что-то, а потом подняла ее и положила, и снова подняла, и снова положила, и наконец произнесла: «Блажен тот, кто породил епископа, который рукоположил священника, который обвенчал мужчину, который женился на женщине, которая сделала улей, в котором поселилась пчела, которая собрала воск, из которого сделан мой истинный возлюбленный». И она достала из сундука большую золотую чашу, а из шкафа большой кувшин с вином, и налила вина в чашу, и очень бережно опустила свою куколку в вино, и омыла ее всю. Потом она пошла к буфету, достала круглую булочку и приложила ее к губам идола, а потом осторожно перенесла куклу на кровать и укрыла. Сэр Саймон смотрел не отрываясь, хотя ему было очень страшно, и увидел, как леди наклонилась и вытянула руки, что-то шепча и напевая, и вдруг рядом с ней появился красивый юноша, который поцеловал ее в губы. И они вместе выпили вино из чаши и съели булочку. Но когда взошло солнце, юноша исчез, и осталась только восковая куколка, и леди снова спрятала ее в углублении под кроватью. Теперь-το сэр Саймон знал, кто такая эта леди, и продолжал следить за ней, пока не подойдет время, когда она должна будет выбрать жениха – как раз через неделю истекал срок И однажды ночью, укрывшись за шторой в комнате леди Эвелин, он увидел, как она сделала еще пять восковых куколок и спрятала их в тайнике. На следующую ночь она достала одну из них, налила в золотую чашу воды, взяла куколку за шею и опустила ее под воду. А потом произнесла:
Сэр Дик, черед сегодня твой —
На дне реки найдешь покой.
На другой день в замке узнали, что сэр Ричард утонул, переправляясь через реку. А ночью леди Эвелин взяла вторую куколку, затянула у нее вокруг шеи фиолетовую веревочку и повесила на гвозде, приговаривая:
Сэр Роланд, твой теперь черед —
Тебя в лесу веревка ждет.
И на следующий день в замке узнали, что сэр Роланд был повешен в лесу разбойниками. А ночью леди Эвелин взяла еще одну куколку, вонзила свою булавку прямо ей в сердце и произнесла такие слова:
Сэр Нол, пришел и твой черед —
Путь к сердцу быстро нож найдет.
На следующий день в замке узнали, что сэр Оливер подрался в кабаке, и какой-то незнакомец ударил его ножом прямо в сердце. Наступила ночь, и леди Эвелин достала из тайника четвертую куколку, она держала ее над горящими угольями до тех пор, пока та не растаяла. После чего, глядя на расплавленный воск, юная леди сказала:
Сэр Джон, вослед друзьям иди —
В огне горячки смерть найди.
А на следующий день в замке узнали, что сэр Джон умер от внезапной лихорадки. Тогда сэр Саймон покинул замок, оседлал коня, поехал к епископу и все ему рассказал. Епископ послал своих людей, и они схватили леди Эвелин, и открылось все, что она делала. И в тот день, когда истекли год и один день и когда леди Эвелин должна была выйти замуж, ее провезли через весь город в одной рубахе, привязали к большому столбу на рыночной площади и, подвесив ей на шею восковую куколку, сожгли живьем в присутствии епископа. И люди говорили, что восковой человечек закричал, когда его охватило пламя.
Лежа без сна в своей постели, я не переставала думать об этой истории, и мне мерещилась леди Эвелин на рыночной площади, объятая желтым пламенем, пожирающим ее прекрасное белое тело. Я так долго думала обо всем этом, что мне стало казаться, будто я сама попала в ту историю. Я была леди Эвелин, и это меня ждал костер, и весь город собрался поглазеть на казнь. Леди Эвелин делала удивительные и страшные вещи, но боялась ли она сама? И очень ли это больно – быть сожженной у столба. Я снова и снова старалась забыть нянины сказки и вспомнить тайну, что открылась мне днем, и видение в тайном лесу, но различала только какое-то мерцание во тьме, а потом и оно исчезло, и я увидела себя и то, как я бегу, и еще большую белую луну, встающую из-за темного круглого холма. Потом опять мне на ум пришли старые истории и странные заклинания, которые няня, бывало, напевала мне; а еще я вспомнила одну песенку, начинавшуюся словами «Элен в сияньи ореола» – няня обычно очень тихо пела ее мне на ухо, когда хотела, чтобы я уснула. Я стала напевать ее про себя, и очень скоро меня сморил сон.
С утра я чувствовала себя такой невыспавшейся и усталой, что едва могла заниматься, и очень обрадовалась, когда уроки закончились и пришло время обедать, потому что мне хотелось уйти и побыть одной. День выдался теплый, и я пришла к красивому холму у реки и села, подстелив под себя старую мамину шаль, которую предусмотрительно захватила с собой. Небо было серое, как и вчера, но сквозь облака лился белый свет, и с того места, где я сидела, открывался вид на весь город – тихий, спокойный и белый, как картинка. Я вспомнила, что на этом самом холме няня научила меня играть в древнюю игру, которая называется «Город Троя». В этой игре надо танцевать и змеей извиваться по земле, а когда протанцуешь так достаточно долго, тебе начинают задавать вопросы, и ты не можешь не отвечать на них, хочешь ты этого или нет, и чувствуешь, что должна делать все, что тебе ни прикажут. Няня говорила, таких игр очень много, но только немногие знают о них, и есть такая игра, в которой можно превратить человека в кого захочешь – прабабушка моей няни знала старика, который помнил, как одну девушку превратили в большую змею. А еще есть очень древняя игра, где тоже надо танцевать, крутиться и извиваться: в этой игре можно вынуть душу из человека, спрятать ее и не возвращать сколько захочешь, а бездушное тело будет бесцельно блуждать, лишенное чувств и мыслей. Но сегодня я пришла на холм не играть, а подумать о том, что случилось вчера – о великой тайне, сокрытой в лесу. С того места, где я сидела, мне был виден проход за городом, откуда ручеек привел меня в неведомый край. И я начала представлять, будто снова иду вдоль ручейка, так, шаг за шагом, я прошла в уме весь свой путь, и наконец нашла лес, и пробралась через кусты, и там, в сумраке, увидела то, от чего все мое тело словно наполнилось огнем, и мне мучительно захотелось танцевать, петь и летать по воздуху – я почувствовала, что изменилась и стала необыкновенной. Но мое видение совсем не изменилось и не потускнело, и я снова и снова задавалась вопросом: как такое может быть и неужели нянины сказки на самом деле правда? Днем под открытым небом все выглядело иначе, чем ночью, когда мне было страшно и я думала, что меня сожгут живьем. Однажды я рассказала папе одну из няниных сказок – ту, что о призраке, и спросила его, может ли такое быть, и он сказал мне, что в этой истории нет ни слова правды и только темные, невежественные люди могут верить в такой вздор. Он очень рассердился на няню и долго ругал ее за то, что она рассказала мне эту историю, и я пообещала няне никогда не говорить о том, что она мне рассказывает, а если скажу кому-нибудь, то пусть меня укусит большая черная змея, которая живет в лесном пруду И, сидя в одиночестве на холме, я думала о том, может ли мое видение быть пра