Цзиянь и Ортанс ехали в карете и тихо переговаривались.
– Как вы думаете, они там?
– Друг мой, я не могу ничего утверждать. Но моя интуиция… Раньше она меня не подводила.
– Я нисколько не сомневаюсь в вашей интуиции, – Цзиянь бросил взгляд на моросящий за окном повозки дождь. – Но если Мирт в самом деле отправился в Холмы, стоит ли нам ему мешать? Уверен, что он способен справиться с такой малостью – разговорить местных фаэ…
– Цзиянь, минуточку! – возмутился Ортанс. – Это вы выдернули меня из постели, потащили на паровую машину, привезли в это ужасное сырое место и теперь мы едем неизвестно куда искать неизвестно что – а теперь идете на попятную?
– Я никуда не иду. – Цзиянь поморщился, отсыревшие протезы давили на плечо и скулу. – Я просто размышляю вслух. Вы хоть примерно представляете, как должен выглядеть вход в Холмы?
– Ну… Легенды и очевидцы описывают это как некое сияние в одном из холмов или пещеру, из которой манит таинственный свет.
– А просто встать в определенном месте и попросить пустить нас вряд ли получится?
– Да уж. С тех пор, как фаэ ушли, не было ни единого случая – по крайней мере такого, о котором я бы слышал, – чтобы человек попал в Холмы. Особенно по собственной инициативе.
– И призывы в менгирах не работают?
Ортанс покачал головой:
– Каменные круги давно стали просто чем-то вроде архитектурной достопримечательности. А у вас в Хань боги отзывчивые?
Цзиянь задумчиво прикрыл глаза.
Пауза затянулась, молчание становилось вязким, как туман, и тогда он его прервал:
– Они разные. Если нам надо обратиться к богу, мы отправляемся в его храм и там возжигаем благовония и приносим дары. Если бог принимает их, он посылает знак, и тогда можно озвучить просьбу. Но наши боги капризны и непредсказуемы.
– Про фаэ говорят так же, однако кто знает, где бы мы были без них…
– Без них, – усмехнулся Цзиянь, – мы бы тряслись в кебе посреди каледонской глуши, пытаясь найти исчезнувший дирижабль.
– Резонно. Я бы предложил для начала все-таки поискать на земле: вдруг найдем где-то следы того, что дирижабль… приземлился.
Ортанс не был слишком суеверным, но старательно избегал слов «потерпел крушение». Отчего-то ему казалось, что слова только усилят тревогу.
Хватало и без того тревожного Цзияня.
Повозка уже покинула лес, по которому тряслась на ухабах последние пару часов, и выехала в поле. Недалеко находилась небольшая запруда, а дальше, куда хватало глаз, простирались невысокие горбы холмов.
Ортанс откинулся на спинку обитого грубой тканью сиденья и принялся рассматривать механический профиль, наполовину скрытый отросшей челкой. И линию уха, чудом не закованную в металл.
Цзиянь смотрел в окно и на взгляды Ортанса не реагировал. Зато первый заметил какой-то силуэт посреди полей.
– Эй! – Цзиянь качнулся вперед и постучал в окошко, которое отделяло пассажиров от возницы.
– Ламмер-Мор! – крикнул МакНаб, постучав в ответ. – Инспектор Флетчер сказал, вам надо сюда? Точно?
– Точно! – Цзиянь выпрыгнул из повозки и быстро пошел к фигуре.
Да человек ли это? Или морок? В тумане и моросящем дожде сложно было разглядеть что-то наверняка, но Цзиянь был уверен, что зрение его не подводит.
Человек стоял и словно кого-то ждал.
Чутье подсказывало, что это все не просто так.
Ортанс, чья интуиция буквально вопила об опасности, бросился следом и успел перехватить Цзияня за живую руку.
– Вы что! – возмущенно выдохнул он ему на ухо. – Нельзя же так… Вот так…
– Там кто-то есть, – Цзиянь жестом велел ему помолчать. – Видите?
Ортанс вгляделся в даль.
Теперь он тоже увидел что-то похожее на человека.
– МакНаб! – крикнул он через плечо. – Ждите здесь, если через три часа не явимся, возвращайтесь в Эденесбурх.
– Да как так? – возмутился инспектор и спрыгнул следом. – Нет уж, мне велели сопровождать вас, и я буду сопровождать. Ваша жизнь и безопасность теперь на моей совести!
Ортанс переглянулся с Цзиянем. Судя по всему, МакНаб был из тех ревностных служителей закона, с которыми проще согласиться, чем переубедить.
– Ну хорошо, – сказал Цзиянь. – Только идите за нами следом и не делайте резких движений, молчите, и вообще – дайте разобраться нам, умоляю. Я хороший переговорщик. Справлюсь. Ортанс, вас это тоже, между прочим, касается. Вы меня сейчас оставите без второй руки.
Ортанс, сообразив, что все еще крепко сжимает руку друга, разжал пальцы и сделал шаг назад. Цзиянь усмехнулся.
Человеческий силуэт, бледный и размытый, словно стал ближе.
Цзиянь решительно зашагал к нему под дождем. Голубой костюм промок моментально, а броги облепила ламмер-морская грязь, но он не обращал на это внимания. Только убрал со лба мокрую челку, норовившую перекрыть обзор.
А потом не поверил своим глазам.
Перед ним стоял мистер Мирт и ждал его.
Только выглядел он совсем не так, как в последнюю встречу – его волосы отросли и лежали крупными кольцами почти до лопаток, а вместо строгого костюма джентльмена он был одет в белую рубашку с серебряной вышивкой и широкими рукавами и узкие зеленые штаны.
Цзиянь разом вспомнил все жуткие истории о том, как фаэ играют с временем, пространством и разумом людей. Как и о том, что зайти в Холмы можно в один день, а выйти – сотню лет спустя, как в той сказке про мальчика с золотым мячом[18]… Или наоборот – на тысячу лет раньше.
До этой минуты он не в полной мере осознавал опасность, таившуюся в Холмах, пока не посмотрел в яркие голубые глаза Габриэля Мирта, который выглядел совсем как Габриэль Мирт, но был при этом совершенно чужим человеком.
– Доброго дня, – поклонился он на старомодный манер. – Если я правильно понял, то вы – те гости, которых мне надо встретить. Следуйте за мной. Лучше, если у вас будет проводник. При должном упорстве вы нашли бы вход во Двор сами, но тогда за вашу безопасность никто не смог бы поручиться. Однако… Я думал, что вас будет двое.
– Это МакНаб, – подал голос Ортанс, тоже выглядящий ошалевшим. – Он с нами, он из Ярда.
– Ярда? – Человек в белом – Цзиянь даже мысленно не мог назвать его Габриэлем, весь его разум противился этой мысли – удивленно склонил голову, однако решил, по-видимому, не вдаваться в подробности.
Он дал знак идти за ним следом и повел их к одному из холмов по правую руку, с виду ничем не отличавшемуся от остальных.
Здесь Цзиянь, Ортанс и МакНаб получили те же инструкции, – держать глаза закрытыми, не оборачиваться назад и идти след в след за своим проводником. А после шагнули в сияющую темноту пещеры, даже не успев осознать момент, когда она появилась в пологом холмистом склоне.
Человек в белом вел их довольно долго, пока не дал команду открыть глаза:
– Вы можете расслабиться. Здесь вам больше ничего не угрожает. Постарайтесь ни с кем не общаться без присмотра кого-то из нас и не есть и не пить со стола, пока это вам не предложу я или кто-то из тех, кто отвечает за вашу безопасность. И не покидайте пределы Двора без сопровождающих.
– Что это за место? – удивленно огляделся Ортанс.
– Двор цветущего мирта и голубых колокольчиков. Главный Двор фаэ, – отозвался человек в белом.
Цзияня пленили цветущие деревья – в покрытых белыми нежными цветами ветвях было что-то от родной его сердцу сливы мэйхуа.
МакНаб и вовсе застыл с открытым ртом, осознавая, куда по совершенной случайности попал.
– А говорят, моя прабабка была фаэ и ушла в Холмы, – сказал он. – Я ее и не видел никогда.
Человек в белом заглянул ему в глаза:
– Хм. Все может быть. Я думаю, король Альберих захочет поговорить с тобой потом. Что ж, пойдемте. Вас уже ждут. Сначала дело – а потом все остальное. Не бойтесь, здесь никакого гостя не оставят без крова – тем более когда речь идет о друзьях наших друзей.
Цзиянь и Ортанс переглянулись – человек в белом говорил загадками, а его сходство с мистером Миртом становилось только отчетливее.
Однако они сочли нужным не спорить, а последовать за этим фаэ – или все же человеком? Он не был похож на фаэ, но они не встречали еще ни одного фаэ, чтобы сравнить! – куда-то в глубь леса, по тонкой, усыпанной хвоей дорожке.
Ясное небо и чистый аромат кружили голову.
– Магнолией пахнет, – пробормотал Цзиянь.
– И вереском, – сказал Ортанс.
– Чертополохом, как у матушки на заднем дворе! – вмешался МакНаб.
– Каждый ощущает тот аромат, который наполняет его сердце радостью, – улыбнулся их проводник.
– А почему здесь нет дождя? – поинтересовался Цзиянь. – Там, в Ламмер-Море, вовсю моросит, хоть и весна…
– Потому что королева Идберга счастлива, – сказал человек в белом. – И погода во Дворе счастлива вместе с ней.
Дорожка привела к широкому и высокому деревянному строению, больше всего напоминающему их лунденбурхский ангар.
– Вас ждут, – повторил проводник, пропуская их вперед.
Цзиянь, опасливо поведя плечами и, оглянувшись на Ортанса в поисках поддержки – тот верным рыцарем стоял за спиной, в отличие от блуждающего по поляне МакНаба, – шагнул в дверь.
Из темноты помещения проступал огромной птицей наполовину наполненный паром дирижабль, прикованный к земле тяжелыми грузиками.
Высокий рыжеволосый фаэ – назвать человеком его Цзиянь не смог бы при всем желании – бурно жестикулировал.
На носу гондолы мисс Эконит и Поуп старательно тянули на себя канат, к которому была привязана часть оболочки.
А посреди помещения стоял, контролируя процесс, мистер Мирт – в жилете и брюках, в рубашке с закатанными рукавами, с волосами, убранными в хвост, – и выглядел совершенно настоящим.
Услышав шаги за спиной, он обернулся и бросился им навстречу.
– Друзья мои! – выдохнул он, едва с приветственными возгласами было покончено. – Какое счастье, что вы добрались сюда. Вы не представляете, как нужны здесь сейчас!