, она напитывалась силой желаний, страсти, любви, отчаянья и мечты… Теперь она отрезана от всего. Дороги Короля сметены яростным желанием разрушить все, что было создано. И здесь фаэ уподобились человеку. Я скорблю об этом. Но вид этого яблока доказывает мне, что для Британии еще не все потеряно…
– Почему я здесь? – тихо повторила мисс Амелия.
– Потому что твой честный и справедливый дух, дитя, не позволит сделать неправильный выбор. И не даст сделать его кому-то еще.
Мелизанда подошла к яблоне и протянула руку. Мисс Амелия ожидала, что она сорвет яблоко, но оно словно бы само оторвалось от ветки и опустилось в подставленную ладонь.
Остров накрыл яркий яблочный аромат – подобно давно забытому сну.
Мисс Амелия протянула сложенные вместе ладони, и Мелизанда вложила в них яблоко.
– Иди, – шепнула она, и звезды в ее глазах засияли ярче. – Иди к ним.
Мисс Амелия обернулась. Исчезли озеро, старая могила и мертвая яблоня… и Мелизанда тоже пропала. Мисс Амелия стояла на краю пустоши и видела перед собой древний каменный трон.
То, что происходило перед ним, заставило ее закричать.
…Джеймс, однажды из-за тебя я сойду с ума.
Я клянусь, так и будет.
Когда я в сердцах пожелал, чтобы тебя забрали в Холмы – я не думал, что мои мольбы услышат!..
Глава 24. Кровь короля
Первое, что мистер Мирт увидел, оказавшись на вершине горы, – ровную, бескрайнюю пустошь.
Лишь вдалеке виднелись кроны вековых деревьев да прямо посреди поляны, на которой не росло ничего: ни цветы, ни кустарник, высился каменный трон, древний, как память этого места.
– Это он… – выдохнул Джеймс, вцепившись пальцами ему в плечо. – Трон короля Мадара.
Они не сделали и пары шагов по направлению к трону, как раздался оглушительный шум крыльев. Мистер Мирт дернулся на такой знакомый уже звук и поднял голову, желая убедиться в собственной правоте.
Над ними, широко расправив черные лебединые крылья, парили Фенелла и мистер Уотерс. В руках у Фенеллы что-то опасно блестело. Присмотревшись, мистер Мирт разглядел меч.
– Она вооружена, – тихо проговорил он, жестом останавливая Джеймса. – Мы нет. Надо быть осторожными.
– Ну уж нет, сейчас я объясню ей, что есть силы, с которыми нельзя играть. И с которыми она не может тягаться! – зарычал Джеймс.
Этельстан перехватил его за руку.
– Уйми свой буйный нрав, брат, – пробормотал он. – В ней течет кровь Мелизанды.
– Да Мелизанду уже тысячу лет никто не видел, она ушла на Абаллах! – рявкнул Джеймс. – Ты действительно думаешь, что ей есть дело до происходящего в мире? Я – нет!
– Справедливости ради, до Абаллаха мы еще не добрались, – возразил мистер Мирт. – Я был бы на твоем месте вежлив с любой силой, что встречается нам на пути. Мы не знаем, с кем на самом деле имеем дело.
– А вдруг Фенелла на самом деле сама Мелизанда? – вдруг озарило Этельстана.
Джеймс криво ухмыльнулся:
– Это вряд ли. Однако вы правы. Давайте выслушаем ее.
Фенелла приземлилась плавно, точно в самом деле была прекрасным черным лебедем. Мистер Уотерс же в какой-то момент потерял управление крыльями и рухнул на землю с таким звуком, что мистер Мирт забеспокоился, не переломал ли тот себе кости. Однако репортер вполне бодро вскочил на ноги и, сбросив крылья, встал рядом с Фенеллой с видом рыцаря и защитника. Его взгляд по-прежнему был затуманен – он все еще находился под чарами фаэ.
– Мистер Уотерс! – крикнул мистер Мирт в тщетной надежде достучаться до его разума. – Но вам-то это зачем? Вряд ли из этого получится настоящая сенсация!
При слове «сенсация» в глазах мистера Уотерса промелькнул проблеск сознания, но тут же потух, едва Фенелла бросила на него яростный взгляд.
– Вы не понимаете. И никогда не поймете, – глухо отозвался он. – Вы не любили. Вы не способны любить.
Мистер Мирт от такого заявления на миг ошалел – и этого хватило, чтобы Фенелла прервала неугодную ей беседу и перехватила инициативу.
– То, за чем вы пришли, все равно вам не достанется, – гордо вскинув голову, сказала она. – Только истинный наследник крови фаэ может сесть на этот трон!
– Сесть-то он может! – насмешливо откликнулся Джеймс. – Только для того чтобы стать настоящим королем – или, если уж на то пошло, королевой, – этого мало.
– О, что за речи! – Она запрокинула голову, смеясь. – Конечно, мне это известно. Как и то, что нужно для того, чтобы этот трон признал меня наследницей. Всего лишь пролить кровь настоящего короля!
Мистер Мирт завороженно отметил, какой красивой она была в своем злодейском ореоле, но тут же стряхнул с себя наваждение.
– Постойте, госпожа Фенелла, – он выставил перед собой руки, словно призывая ее к конструктивной дискуссии, как часто – и безнадежно! – поступал в «Клубе изобретателей имени П. Графа». – Ради чего тогда все эти препятствия, если вам, как я понимаю, нужно присутствие здесь Джеймса – как иначе вы сможете нацедить каплю его крови?
– О, Габриэль, – Фенелла широко распахнула глаза. – А ведь ты умное создание – среди всех, кто когда-либо жил среди смертных, возможно, даже умнейшее. С чего ты взял, что мне нужна капля королевской крови? Она нужна мне вся.
Мистер Мирт побледнел.
В этот миг он не сомневался, что Фенелла говорит искренне.
Джеймс стиснул зубы.
Этельстан еще сильнее вцепился в его руку, впрочем, сомневаясь, что его сил вообще хватит на то, чтобы удержать яростного Джеймса, – но он надеялся попытаться.
– Если бы мы погибли на Дорогах Короля – что бы ты делала тогда? – нахмурился мистер Мирт.
– Я была уверена, что вам пути откроются, – пожала плечами Фенелла. – Ты ведь не думаешь, что это я все устроила? Благодарите вашего короля Чарльза! Король Альберих настолько оскорбился тем, что он творил, что разрушил все, что связывало мир смертных и Холмы. Дороги почти полностью уничтожены – но три брата, три королевских сына, во все времена были сочетанием легендарным.
– Во всех сказках победу одерживал младший сын, – хмыкнул Джеймс. – Ты могла крупно просчитаться!
– Могла. Но вы не стали разбирать метлу по прутику. Я успела понаблюдать за вами и убедиться, что вы не похожи на обычных смертных. Впрочем, вы и не смертные. А вашу девчонку я убрала с дороги, чтобы она не помешала моему замыслу.
– Где мисс Амелия?! – крикнул мистер Мирт, разом растеряв всю вежливость. – Что ты сделала с ней?
Фенелла снова рассмеялась, опираясь на меч, острие которого вонзила в землю.
– Ничего страшного! Поблуждает по лесу да потом выйдет обратно к Двору. Я не желаю ей вреда – она милая… для смертной. Совершенно обычная, впрочем, это то, перед чем фаэ не могли устоять никогда – перед хрупкостью человеческой жизни. Прекрасно понимаю тебя, Габриэль!
– Бьюсь об заклад, именно поэтому ты и очаровала милого Уотерса? – со злым весельем в голосе спросил Джеймс.
Фенелла взглянула на него и ответила с сарказмом, который не услышал бы и глухой:
– О да, конечно. Именно поэтому.
Но мистер Уотерс и был в этот момент глухим, слепым, немым, зачарованным ее магией и красотой, потому он припал губами к ее руке, и она позволила ему это, а потом подняла его лицо за подбородок и поцеловала в губы.
Джеймс, пользуясь тем, что Фенелла ненадолго отвлеклась от них, стряхнул с себя руку Этельстана и начал медленно обходить парочку по дуге, приближаясь к трону.
Габриэль, уловив его движение за спиной, замер.
– Итак, – продолжила Фенелла, снова подняв на него взгляд. – Что бы я сделала, если бы вы пали на Дорогах Короля? Признаюсь, мне было бы сложнее добраться сюда. Ведь мы следовали за вами. Это вы открыли нам дорогу в это место, многие столетия оно было запечатано.
– Кстати, а почему? – вдруг спросил Этельстан. Его сердце бешено колотилось, но при этом голос был спокойным и ровным – сказывалась многолетняя выдержка виночерпия при королевском дворе. – Столько лет Британия была без короля. Почему?
– Ты еще не понял, кому служишь, мальчик? – Фенелла смотрела на него с жалостью – с той, с которой порой смотрят на убитое насекомое или на мальчика – чистильщика обуви, мерзнущего в январе на углу Ризен-стрит. – Король Альберих ревнив и завистлив, и, пока он восседает на золотом троне, никому не придет в голову усомниться в его силе и власти. Точно так же, как ваш человеческий король Чарльз – он хватался за власть с жадностью, которая в результате всего встала ему поперек горла. И вот мы здесь, в иссушенном мире, лишенном магии, с потухшими лей-линиями и тяжелой ношей разорванной судьбы…
– Зачем тебе трон, Фенелла? – спросил мистер Мирт. – Только потому, что в тебе течет кровь Мелизанды?
– Затем, что я королева по праву, – с достоинством кивнула фаэ. – И затем, что я знаю, как распорядиться великой властью. У меня были столетия, чтобы все обдумать. И ваши жалкие представления об истинности королевской власти не смогут меня остановить!
Все произошло слишком быстро.
Габриэль обманулся – неспешным ручейком беседы, ласковым спокойствием в голосе Фенеллы, и упустил момент, когда она сорвалась с места и в три шага оказалась на другом конце пустоши, перед троном.
Вместе с Джеймсом.
Вместе с безумным, бесстрашным, упрямым Джеймсом.
Они сошлись – две столь разные стихии, огонь и вода, они смотрели друг на друга с одинаковой яростью. Габриэль застонал – она использовала его, заговорила ему зубы, чтобы Джеймс оказался вдали от них, стал уязвим!
От трона их обоих отделяло теперь несколько шагов.
Подул ветер, поднимая сухие листья и ветви заблудшего перекати-поля. Широкие рукава платья Фенеллы и туники Джеймса колыхались в такт их длинным волосам.
Они были очень похожи сейчас – каждый со своей правдой, своей болью и своей мечтой.
Каждому оставалось сделать всего неск