— Зачем ты это делаешь? — чересчур резко спрашиваю я.
— Что именно? — удивляется Лукас моей нападке.
— Я тебя не понимаю. Ты преданно служил Боа до того, как стал покрывать меня. Дал мне сбежать, а потом предлагаешь скрыть убийство и спасти мир. Что ты за человек? Я не понимаю твои мотивы.
— Обычный. Я совершенно обычный человек. — пожимает плечами. — Просто хочу спокойной жизни. Я не страдал так, как ты, вовсе нет, но я многое видел… то, что хотел бы стереть из памяти. И если мир возможен… я сделаю всё, что от меня зависит.
— Он убьет меня. — со слезами на глазах шепотом произношу я.
Мы оба понимаем, что я говорю о Боа.
— Нет. — Лукас бросает на меня такой взгляд, каким до этого никогда не смотрел. Мне хочется верить ему, но… — Я не позволю.
— Ты не понимаешь. Он убьет меня в другом смысле.
Лукас встает на ноги и начинает ходить шаг туда, два обратно. Останавливается и снова присаживается возле меня.
— Послушай, я не буду заставлять тебя возвращаться. Ты можешь сейчас же уйти, и я не буду преследовать тебя, но также ты можешь вернуться и не сорвать мирный договор. А я в свою очередь обещаю тебе, клянусь, что не дам Боа тронуть тебя… в этом плане и в любом другом.
Мне так стыдно, что Лукас знает об этом. Начинаю отворачиваться, но он двумя пальцами нежно останавливает моё лицо, и впервые я не шарахаюсь от него.
— Прости меня, что не был тогда там. Я бы…
— Прекрати. — откидываю его руку и встаю на ноги. — Ты сказал, выбор за мной. Я выбрала — не возвращаться во Флэнтон.
— Хорошо. — говорит Лукас, бросает взгляд на мои руки, разворачивается и уходит, оставляя меня смотреть ему вслед.
Я не буду жертвовать собой ради других. Нет! Не буду! Хватит!
— Ау. — руки нещадно ноют, но у меня нет времени на обработку ран. Могу шевелить пальцами, следовательно, кости целы, переломов нет. Бросаю взгляд на койота, беру рюкзак, который слетел с меня во время спарринга со зверем, трясущимися руками проверяю магазин и вставляю его обратно. Смотрю в сторону леса, туда, где находится Тони.
Он жив. И он там.
Мне просто нужно немного пройти, и я его увижу, он увезет меня в город, где люди и Моры живут бок о бок. И…
Спустя время начнется очередная война, точнее, продолжится Мертвая война и унесет ещё сотни тысяч жизней, возможно, и мою тоже.
Лукас, был прав. Я знаю своего дядю, и он не заключит мира с Аномальными и Морами, пока не будет уверен, что Боа и остальные города с людским населением на его стороне, ведь мир миром, но и подстраховка не помешает. А Боа действительно будет думать, что дядя забрал меня, хотя я не нужна ни одному из них. Плюс ко всему, Боа нужен наследник, который поможет ему править не только своим городом, но и Скалой.
Голова готова развалиться на части.
Выбор за мной, и я выбираю себя. Хоть когда-то я должна выбрать себя. Но ведь нет гарантии, что это правильный выбор. А вообще есть ли он?
Иду в сторону Тони, но через десять метров останавливаюсь. Как же я ненавижу себя за то, что собираюсь сделать.
— Лукас? — тихо спрашиваю я и буквально сразу слышу ответ.
— Я здесь.
22. Путь я освободила
Амели.
Стоя в темном лесу у бездвижного тела койота, я неотрывно смотрела в глаза человека, который поклялся, что не даст меня в обиду. Поверила ли я ему? Сомневаюсь. Я больше никому не верю.
Но если бы я ушла, то изменила бы сама себе. Мертвая война продолжалась бы, а я жила и не знала горя? Определенно нет. Глубоко внутри я бы понимала, что могла стать ключевой фигурой (даже если этого никто никогда не узнает) для того, чтобы она закончилась, и люди, Моры, Аномальные перестали погибать за пропащее дело.
Есть огромная вероятность, что мира и вовсе не будет, но я всегда смогу сказать сама себе, что сделала всё, что было в моих силах, а не сбежала, поджав хвост как последняя трусиха.
Обратно мы вернулись без происшествий, на входе в город я снова нацепила кепку и напряглась всем телом, страшась того, что нас разоблачат. Но постовые даже не поинтересовались, кто я вообще такой. Двое из охраны поздоровались с Лукасом и молча пропустили нас в город, они даже не задались вопросами, что мы делали за периметром, зачем и для чего.
Как только мы отходим на безопасное расстояние от ворот, я тихо говорю Лукасу:
— Вот тебе и охрана.
— Эти люди знают, кто ты. — не останавливаясь, отвечает он.
Я же сбиваюсь с шага и в шоке спрашиваю:
— Что?
Лукас молчит буквально минуту, и я уже не жду ответа, но как только мы заходим в более темный проулок, он начинает говорить:
— Как ты думаешь, почему на твоей свадьбе народ Флэнтона так радовался? Поверь, им плевать на тебя, или Боа и тем более на ваш брак, но этот союз даёт им надежду на мир, хотя бы между самыми большими городами, где проживают люди. — бросает на меня косой взгляд и продолжает. — Они боятся Моров и Аномальных, и если бы те скооперировались и решили напасть на Флэнтон, то от него живого места бы не осталось. А так у нас появилась поддержка в виде Скалы. И несмотря на то, что информация о скорой встрече секретная, уже каждая дворняжка знает о ней и надеется, что она положит начало новой эпохе. Люди устали так жить. Бояться за себя и своих близких, многие даже не думают о том, что будет завтра, не то, чтобы планировать свою жизнь, ведь этого далекого завтра может и не быть. — Лукас тяжело вздыхает и уже более тихо говорит. — Обычным людям не нужна война, в ней заинтересованы только верхушки власти.
— А обычные люди страдают. — дополняю я.
— Да. И постовые, которые пустили нас, так же надеются, что твоё возвращение поспособствует скорейшему приближению мира.
Перехватываю рюкзак поудобнее и спрашиваю:
— Как они узнали, что меня нет в городе?
— Я им сказал. — Лукас замечает, как мои глаза расширяются от услышанного, и поясняет. — Раньше, ещё примерно три года назад я с этими парнями выходил за пределы города и сражался бок о бок. Я им доверяю, они в ответ доверяют мне. Всё просто.
— Зачем ты мне всё это рассказываешь? Раньше из тебя ничего было не вытянуть?
Лукас резко останавливается, я делаю то же самое. Смотря мне прямо в глаза, он четко произносит:
— Раньше ты спрашивала только то, что помогло бы тебе сбежать. Остальное тебя не интересовало. А сейчас я рассказываю тебе то, что поможет тебе остаться. И не чувствовать, что это ошибка. Так должно быть, Амели, ты нужна… городу.
На этом мы замолкаем и идем по улицам, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимания. Но меня не покидает чувство, что Лукас хотел сказать немного другое.
Укусы на руках начинают нещадно болеть, чувствую, как засохшая кровь прилипла к ткани. И каждое моё движение, сопровождается как минимум неприятными ощущениями. Если Боа увидит это, то я не знаю, что ему сказать. Где это в городе я нашла койота, который покусал меня? Сказать, что это была собака? Ладно, буду решать проблемы по мере их поступления.
Входим в дом и страх с новой силой накатывает на меня. А что, если тело Майи уже нашли и… даже не хочу думать о том, что произойдет в этом случае. Лукас идет впереди меня и это немного успокаивает, его походка уверенная, спина ровная, а шаги абсолютно бесшумные. Он же обещал, что не даст меня в обиду, и именно сейчас я надеюсь, что он не солгал. Быстро поднимаемся по ступеням и входим в комнату. В горле образуется ком, который перекрывает доставку кислорода. Дрожь отвращения пробегает под кожей, а пальцы сжимаются в кулаки. Включаю свет и медленным шагом направляюсь за кровать. Вижу ноги, которые лежат точно так же, как и раньше. Ещё шаг. Ещё один. Но как только мне удается разглядеть лужу крови, а в ней молодую девушку, которая не перешагнула порог восемнадцатилетия, тошнота тут же подступает к горлу, и я пулей бегу в туалет.
Это не сон, я действительно это сделала.
Меня полоскало очень долго, пока я не почувствовала горечь во рту и не поняла, что плачу навзрыд, хватаясь за ободок унитаза. Я отняла жизнь у человека. Чувство, которое я испытываю, у него нет имени, но оно настолько мерзкое и отталкивающее, что мне безумно хочется покинуть своё тело, которое становится мне чужим. Я же не способна на это. Я не такая.
Но я была способна убить Боа. Думала об этом много часов, дней. Эта мысль часто не покидала меня ночами. Стараюсь выкинуть весь шлак из головы. Сейчас не время впадать в отчаяние. Я уже всё сделала. И мне остается только с этим жить. Смириться, если это возможно. Собираю себя по кускам и возвращаюсь в комнату, сколько меня не было? Лукас замотал тело Майи в какие-то тряпки, вытер кровь и убрал постельное белье, которое было непосредственным свидетелем моего поступка. Боже, эта кровать! Эта комната! Я её ненавижу! Два самых ужасных момента моей жизни запечатлены именно в этой комнате.
— Мне будет нужна твоя помощь. — совершенно серьезно произносит Лукас.
Перевожу на него взгляд и тут же спрашиваю:
— Что я должна сделать?
— Ты должна следить, чтобы никто не видел, куда я несу тело. Если нас поймают…
— Хорошо. Не продолжай дальше.
Лукас наклоняется, поднимает тело Майи и закидывает его себе на плечо. Идет к двери, спохватываюсь, обгоняю его, открываю дверь и выглядываю наружу. Никого нет. Выходим из комнаты, как можно быстрее спускаемся по ступеням и оказываемся на первом этаже, проходим в кухню и продвигаемся в сторону черного входа. Лукас останавливается на середине кухни и говорит:
— Выйдешь за дверь и пройдешь по улице налево, до перекрестка, где продают рыбу, посмотри, чтобы там никого не было и возвращайся.
— А если будут?
— Уведи людей. В такое время там практически всегда пусто, так что, если кого и встретишь, то только нищих, у тебя в рюкзаке есть еда, отдай им, и они уйдут.
Бросаю взгляд на плечо, точно, рюкзак, я про него забыла. Бросаю на Лукаса последний взгляд и киваю головой в знак согласия, зачем-то говорю: