Идиот. Прожил столько лет, а ума как не было, так и нет. Отрываю взгляд от опустевшего поля и смотрю на свои руки, которые каким-то образом сжались в кулаки.
— Пятнадцать?
— Что?
— Мы уезжаем.
24. Недосказанность ломает судьбы
Амели.
Валюсь с ног. Глаза готовы закрыться и больше никогда не открываться. Устала. От всего. За последнии сутки произошло слишком много волнений. Я убила человека. Сбежала из города. Встретилась с койотом. Вернулась в город. Избавилась от тела. Увидела Тони. Наблюдала, как его глаза остекленели, когда он узнал про ребенка. Вроде бы он и не изменился в лице, но я физически ощутила, как эта новость ударила по его нервам. Чувствую себя дрянью. Словно я предала его, но это не так. Совсем не так.
Как только мы вернулись за стены города, Боа сразу же отправил отряд за периметр, чтобы убедиться, что гостей больше нет, и они ушли, а сам с другим отрядом, который в четыре раза больше предыдущего, незамедлительно направился в Скалу. Он был взбешен до предела и раздавал приказы только с помощью крика. Его лицо было искажено гневом, кожа красная, взгляд бешеный, руки тряслись от переизбытка негативных эмоций. Смотря на него со стороны, я поняла, почему люди не восстают против него — они боятся. Они все боятся его так же, как и я, а может и больше.
Меня радует, что пару дней я смогу прожить, не ощущая его присутствия. Нужно собраться с мыслями и понять, что делать дальше. Как жить. Как существовать.
Осматриваю помещение вокруг себя. Эта комната. Снова эта чертова комната. Она принесла мне столько боли и страданий, что на всю жизнь с лихвой хватит. В голове моментом пролетает мысль "Может, сжечь всю комнату?" Кровать же сожгла. Где спички лежат, я знаю. Всего один чирк и всё.
Нет. Не могу это сделать. Данное действие точно привлечет ко мне ненужное внимание. Уверена, что Боа будет в бешенстве. А мне это категорически не нужно.
Не могу здесь находиться. Захожу в ванную, направляюсь к шкафчику, достаю чистые бинты и перевязываю укусы койота. Останутся шрамы. Их будет практически не видно, но я всегда буду знать, что они есть. Это касается и отметин в душе. Никто не будет знать, какие там таятся шрамы. А я не смогу забыть. Никогда.
Меняю повязки, быстрым шагом выхожу из ванной и покидаю комнату, бросив на кровать взгляд полный отвращения. В холле, как всегда, находится Лукас. Его вид моментально успокаивает меня.
Стоит мне поймать его взгляд, я по-идиотски салютую рукой. Лукас знает обо мне слишком многое. Сейчас, когда ситуация более-менее устаканилась, за мной никто не гонится, никто не хочет меня убить, я не знаю, как вести себя с человеком, который пообещал защищать меня. Отбрасываю все мысли и говорю:
— Привет.
— Привет. — отвечает он.
Это ненормально. После приветов мы стоим и смотрим друг на друга. Не моргая. Мне становится неуютно под его взглядом. Кажется, что он сейчас думает о том, что со мной сделал Боа, и что я сделала с Майей. Считает меня чудовищем? Грязной? Не буду думать об этом. Нет. Нет. И ещё раз, нет. Мозг сошел с ума и ему просто нужен сон, а я гружу его непонятными мыслями. Даже если Лукас и думает обо мне как о последнем человеке на земле, я желаю об этом никогда не узнать. Заламываю руки, а Лукас выгибает бровь дугой. На секунду прикрываю глаза и как-то неуклюже, по-детски указываю рукой на пресловутую дверь моего мрачного жилья:
— Я не могу находиться в этой комнате.
Возвращаю взгляд на Лукаса и наблюдаю, как его лицо с нейтрального становится обеспокоенным.
— Иди в гостевую. Тебе нужно поспать.
— И тебе. — зачем-то говорю я. Хотя как зачем-то, он ведь всю ночь бегал за мной по лесам, а потом прятал тело Майи. Не спал, хотя по нему и не скажешь. А мои глаза словно пчелы покусали. Боюсь подумать о том, как я выгляжу в целом. Что творится с волосами? Рука так и тянется поправить локоны, но я мысленно одергиваю себя. Почему меня вообще должно волновать, как я выгляжу перед Лукасом? Никогда не волновало, а тут заволновало? Полнейший бред. Мне точно нужен сон. Срочно. Сейчас.
— За меня не переживай. — отвечает мой телохранитель, киваю головой зачем-то. Это уже порядком начинает раздражать. Голова и тело находятся в полнейшем раздрае. По лицу Лукаса понимаю, что разговор не окончен. Кажется, что ему тоже неловко. Но он берет себя в руки и говорит. — Ты знаешь его. — это был не вопрос, и я сразу же понимаю, о ком идет речь.
— Да. Мы сидели в одной камере. — почему-то эти слова вызывают улыбку. Решаю объяснить ситуацию, а то Лукас подумает, что я убийца-рецидивист. Ведь просто так людей не садят в тюрьмы. — Дядя решил наказать меня, и я принудительно переехала в камеру к Мору. Таким способом он решил показать, что Моры — чудовища. Но я увидела совершенно другое.
— Что ты увидела?
Его вопрос на секунду заставляет задуматься.
— Я увидела, как люди издеваются над Морами, заставляют сражаться и погибать на забаву публике. Их плохо кормят, лечить толком не лечат, а он… он был терпелив. Ни разу не обидел меня и даже попытался вытащить из Скалы, чтобы я смогла избежать брака с Боа. Хороший был план, жаль, ничего не получилось.
— Ты улыбаешься. — неожиданно говорит Лукас.
— Да. — вынырнув из своих мыслей смотрю на собеседника. И не верю своим глазам. Лукас тоже улыбается. Хотя нет, это и улыбкой нельзя назвать, но его зеленые глаза… они горят, как у ребенка, который получил заветную игрушку. Не выдерживаю битвы взглядов и говорю. — Ты тоже.
— Это потому, что ты… улыбнулась.
Не знаю, что сказать на это, улыбаюсь ещё раз и бросаю взгляд на гостевую комнату. Нужно сваливать. Неловкость настолько плотно засела в воздухе, что тяжело дышать. Прохожу мимо Лукаса и закрываюсь в гостевой комнате. Без сил валюсь на кровать и моментально засыпаю.
*************
Ночь. Лес. Я бегу, но кто-то гонится за мной. Я не знаю, кто это, но мне страшно. Жуть пробирает до костей. Продолжаю бежать, ветки хлещут по лицу, но я не сбавляю темп, пока передо мной не вырастает… Майя, которая открывает рот в безмолвном крике, и я вижу, что у неё отсутствует язык. Что за? Опешив, замираю и складываю руки на груди, пытаясь удержать бешено бьющееся сердце.
— Прости меня. — молю её и кто-то на всем ходу врезается в меня сзади.
Кубарем валюсь на землю. Оказываюсь на спине, Майя садится на меня сверху и начинает душить. Я убегала от Майи и бежала к ней же? Их две? Что происходит? Убираю её руки от своего горла и скидываю девушку с себя. Встаю на ноги и восстанавливаю дыхание. Это получается на удивление быстро. Передо мной действительно стоят две Майи.
Это всё неправда — это сон. Пытаюсь проснуться, но ничего не получается. Щипаю себя за руку, ничего не чувствую. Только страх, боли нет. Майи начинают безмолвно кричать. От этого дрожь проходит по коже. Они молча вопят и из их рта начинает бежать кровь, которая заливает всю одежду и скапливается лужами у их ног. Страшно. Жутко. Мерзко.
— Нет. Пожалуйста! Прости меня! Я не хотела. Я не знала, что это ты! — кричу и начинаю рыдать.
Майи идут ко мне не закрывая ртов, а в руках у них возникают ножи, идентичные тому, которым я отняла у них жизнь. Срываюсь с места и снова бегу. Бегу и бегу. Всё по кругу. Добегаю до очередной Майи, останавливаюсь, и в меня снова врезаются.
Распахиваю веки. Я вся мокрая. Кто-то задернул шторы, и от этого в комнате практически темно, но я вижу обеспокоенное лицо Лукаса, склонившегося надо мной.
— Ты кричала.
— Она мне снилась. — всхлипывая, говорю я. Закрываю глаза трясущимися руками, но Лукас аккуратно убирает их от моего лица.
— Я здесь. Это просто дурной сон. Всё хоро…
Тело Лукаса странно вздрагивает, и он падает на кровать рядом со мной. Вскрикиваю и в шоке смотрю на Тони. Это сон продолжается, я уверена. Щипаю себя за руку и это приносит боль. Это не сон! Тони? Лукас! Он что убил его?
— Лукас? — спрашиваю я и пытаюсь перевернуть его тело лицом вверх.
— Он немного вздремнет. — говорит Мор, не сводя с меня пронзительного взгляда.
— Тони, что ты здесь делаешь? Тебе нельзя тут находиться. — немного придя в себя, шепотом тараторю я.
— Я знаю. — сглатывает, на мгновение прикрывает глаза и говорит. — Я уехал. Прости, я действительно уехал, но не смог покинуть это место, не поговорив с тобой. Жизнь научила меня, что недосказанность ломает судьбы. Я просто хочу знать, что с тобой всё в порядке и что тебе не нужна моя помощь.
— Тони…
— Амели, я серьезно. Если ты захочешь, я заберу тебя. Мне не важно, что… мне всё не важно, главное, чтобы с тобой всё было хорошо. Но если ты скажешь, что у тебя всё в порядке, я уеду и больше не побеспокою тебя.
Смотрю на Тони и до меня только сейчас доходит вся нелепость ситуации. Я пыталась сбежать сама, а могла просто ждать его. Но сейчас побег — это не выход, и я должна остаться… а он уйти. По лицу Тони я понимаю, он настроен серьезно. И если я попрошу его, он действительно заберет меня. Но тогда не будет и речи о мирном договоре. Не для этого я возвращалась в свой личный ад.
— Я рада, что ты жив. — бросаю взгляд на руку и быстро снимаю браслет. Протягиваю украшение. — Вот, я забрала его.
— Оставь себе. — с сомнением говорит он.
— Нет. Эта вещь принадлежит тебе и твоей дочери.
— Амели? — забирает браслет из моих трясущихся рук. — Если ты хочешь, я заберу тебя. Прямо сейчас.
Мысленно молюсь, чтобы он прекратил это повторять. Заманчиво. Даже слишком, но… Старое доброе "но".
— Я не могу.
Встаю с кровати и делаю несколько шагов в сторону, потом обратно. Я просто не могу сидеть на месте. Кровь бежит по венам, словно гонимая кем-то.
— Ты счастлива здесь?
— Это неправильный вопрос. — останавливаюсь, смотрю на Тони. — Я должна быть здесь. Если я уйду, то никакого мира не будет. Не могу так поступить.
Знаю, что лучше бы солгать ему и сказать, что моя жизнь — это сказка, но я не хочу ему врать. Он не заслужил этого.