Потом был поцелуй, на глазах у всех полицейских, а потом, сразу, скачком, наступило утро.
Марши рядом не было.
Пока до меня дошло, что мы не у меня в номере — успел трижды сладко выматериться, проклиная женскую натуру, мужскую глупость и свою собственную везучесть.
Щелкнул замок входной двери и я снова прикинулся ветошью в сторону стенки — сплю я, сплю.
— Вставай, соня… — Ласковый поцелуй и еще час ушел на «горячее».
Валяясь я в постели с девушкой, закинувшей ногу мне живот и уткнувшейся носом в плечо, разговаривать совсем не хотелось. Хотелось лежать и лежать, пока весь этот мир не превратится в прах, в пыль и звезды не сложатся в новые созвездия.
— Давай вставать… — Марша еще раз прижалась ко мне своим горячим телом и выскользнула из-под одеяла. — Я в душ, потом ты!
При всей нашей жаркой ночи, Марша не оставила на мне ни единого следа — ни засоса, ни царапины, словно чего-то боялась.
Выйдя из ванны, потянулся на запах еды — за те 15 минут, что я провел под горячими струями, Марша успела сделать яичницу и заварить кофе.
Я бы, лично, за это время только бы чайник поставил!
Электрический, разумеется.
Услышав мое признание, Марша рассмеялась.
Только не весело.
В ее смехе не было ни капли веселья.
Усталость, боль и злость — вот что было в ее смехе.
Однажды я уже слышал такой смех.
От самого себя.
Подойдя к ней в плотную, крепко обнял и поцеловал, попытался поцеловать — Марша вывернулась, как кошка, которой надоело назойливое внимание детей.
Хорошо, хоть еще не зашипела и не поцарапала!
— Сайд. Завтракай и уходи. — Попросила она, отступая от меня. — Пожалуйста, просто уходи. Пусть останется прекрасная сказка ночи, в которой мы были свободны. Ты…
— Знаешь что, Марша Хэммильд… — Я почему-то воспользовался её полным именем — фамилией, как это сделал ди-джей. — Хватит морочить мне голову! Завтракай и поехали! А еще лучше — поехали прямо сейчас, позавтракаем по дороге. Например — в Киеве!
Всю свою жизнь я мечтал сказать это любимой женщине.
Снова прижав к себе Маршу, крепко ее поцеловал.
— Марша… Поехали.
Девушка странно дернулась, спрятала лицо у меня на груди и прижалась так, словно пыталась слиться со мной в единое целое.
На мое счастье, квартирка Марши была в двух шагах от ее работы, а, следовательно, и от гостиницы, на парковке которой мерз мой «корветик».
Оставив Маршу собирать вещи, забрал свои шмотки из номера, закидал их в багажник и вернулся к ней, приткнув своего «ската» у тротуара, под окнами ее квартиры.
Где застал Маршу в слезах, сидящей на кровати, обхватив колени.
— Ты чего? — Испугался я, что она снова что-то себе придумала и мне придется вновь вытряхивать из ее головы мусор воспитания и ворох предубеждений.
— Ты не сказал, что брать… — Сквозь слезы, снова прижавшись ко мне, сказала девушка. — И, как быть с работой?!
— Позвони Зулу и скажи, что твой мужчина тебя похищает! — Предложил я.
— Ага, и через две минуты в мою квартиру будет ломиться весь охранный полк нашего клуба, в надежде оторвать тебе яйца! — На лице Марши заиграла улыбка. Она дотянулась до телефона, лежащего на тумбочке, набрала номер и замерла в ступоре, словно страшась сказать первые слова.
Я мягко забрал у нее телефон из рук и поднес к уху.
— Марша, девочка, что случилось? Что-то с этим козлом? Марша! — Зул ревел в трубку, как разъяренный бык.
— Зул! — Остановил я поток, льющийся на мою персону. — Марша увольняется и уезжает со мной. Сейчас.
— Ух ты… — Выдохнул хозяин клуба и спустил пар. — Дай трубку Марше!
Отдав трубку, подмигнул заплаканной блондинке.
— Да. Да. Да, Зул. Спасибо! — Марша отбросила трубку на кровать и в один прыжок оказалась у меня на шее. — Что брать?
— Главное, бери себя. А вещи купим на месте. — Только сейчас я начал осознавать, что впервые в жизни принял решение за другого человека и… Безумно этому рад!
Я взваливаю на себя ответственность, и мне это нравится.
— Там, где я живу… Сейчас очень холодно… — Начал шептать Марше на ушко, я. — Снег может идти несколько дней подряд и никто не объявляет чрезвычайного положения. Термометр может показать минус 49, а на улице будут бегать счастливые дети, гоняя хоккей. В любой момент может пропасть свет, и люди будут сидеть при свечах.
— Сайд… — Марша оторвалась от меня и заглянула в глаза. — Сайд. Ты — русский?
— Хуже. Я — Советский!
— Тогда, раз уж начал за меня решать… — Марша вытерла слезы. — Решай, что брать! Ведь, наверное, надо будет вызвать такси… Да и в самолет, квартиру не засунешь!
— А если — не самолет? — Поинтересовался я и увидев заинтересованные, точнее — заинтригованные, горящие девичьи глаза, подвел ее к окну и показал на припаркованный «Корвет Стингрей». — Вместо самолета…
— Знаешь… — Марша замерла, что-то подсчитывая. — Кое-что не получается, тогда…
— Что именно? — Ее подсчет меня заинтересовал.
— «Позавтракать в Киеве»! — Ткнула она меня локтем под ребра и тут же поцеловала. — В лучшем случае — если только позавтракать — завтра!
— Ну… — Протянул я. — Мы можем ехать не торопясь…
Через полчаса, Марша застегнула вторую сумку и вручила ее мне, повесила на плечо свою дамскую сумочку, подхватила изящный саквояжик и замерла на пороге квартиры.
Захлопнув дверь, заперла ее на ключ, а ключ спрятала за металлический уголок косяка двери.
— Не боишься? — Я поинтересовался насчет ее тайника.
— Завтра, Зул отправит кого-нибудь, проверить… — Марша подхватила меня под локоть. — Заодно и холодильник, разгрузить…
— Зул такой заботливый хозяин… — Сделал я вид, что начинаю ревновать.
— Зул мой старший, сводный брат! — Марша прижалась и вдруг сладко зевнула. — Ой, Сайд, какой ты скучный! С тобой так спать хочется!
Радуясь тому, что успел расчистить пассажирское сиденье и даже стряхнуть с него пыль и крошки, помог Марше устроиться. Конечно, мой «корвет» далек от удобств «япошек» или «немок», но и в нем есть свои очаровательные секреты.
Особенно, если над вашей машиной поработали специалисты технического отдела «Фемиды».
Через десять минут, плотно «упакованная» в зимнюю одежду Марша, начала разоблачаться, закидывая снятое за сиденье.
В машине стало намного жарче, честное слово! Я уж даже подумал, а не остановиться ли мне, помочь девушке?
Оставшись в джинсах и легком свитере, Марша с укоризной глянула на меня, но вместо слов, наклонилась и поцеловала, слегка укусив.
Вроде и большая страна, Венгрия, а пролетели мы ее не заметно — отличная трасса, красивая спутница и все, четыреста километров корова языком слизнула!
Выскочив к пограничному посту, замер — колона завивалась хвостом в полкилометра, а сзади меня уже подпирали три новомодные электромашинки, игрушечных по виду, с серьезно расстроенными владельцами и пассажирами.
— Чего вы все так… Ломитесь?! — Почесал я затылок и тяжело вздохнул, вот думал же, что когти надо рвать через Берегово, нет же, с умничал — через Чоп поехал… — Да…
— Сайд… — Марша наклонила голову и положила ее мне на плечо. — Люди хотят встретить новый год в кругу семьи…
У меня отвисла челюсть.
Сегодня — 30 декабря!
Надо отдать погранцам должное — работу свою они делали максимально быстро, сортируя авто по количеству пассажиров, паспортам и гражданству.
Надеюсь, что с другой стороны мы увидим такую же грамотную работу…
Тем не менее, пока мы докатились до шлагбаума, Марша умудрилась славно придремать, откинув спинку сиденья.
Пограничник, видя спящую девушку, развел руками, извиняясь. Маршу пришлось будить — увы, граница дело тонкое и шуток не принимающее.
Изучив мои документы, пограничник покачал головой и протянул руку за паспортом моей девушки.
Сказать, что мне едва не стало плохо, это очень… Слабо сказано: у Марши паспорт был зеленого цвета. Моя суженная, оказалась гражданкой Ирландской республики, выпавшей из стальных объятий Англии в 2010 году. Европарламент ирландцев сильно недолюбливал, называя их, в своих «кулуарных» разговорах «террористами», «предателями», «негодяями» и постоянно решая, как бы их прижать.
Увы, для старушки Европы, ирландцы плевали на их мнение и жили в свое удовольствие, не преминув, проехаться по всем мозолям Грётанной Бретании, заключая договора и решая свои проблемы самыми простыми способами.
Так, например, с нашей страной у них безвизовый въезд и минимальный пакет документов, для устройства на работу. Конечно, на украинской таможне могут возникнуть вопросы…
Прозвонив нашу машину на предмет взрывчатки и обнюхав — на предмет наркотиков, венгерские вояки пожелали счастливого пути и открыли шлагбаум.
Украина превзошла все мои ожидания…
Четверо — двое таможенников и двое пограничников, с лицами, уставшими от сегодняшнего дня, шли вдоль колонны автомобилей и Выборочно! — проверяли документы.
Мимо нас прошли с таким видом, что я только перекрестился — не дай боком, обратить на себя внимание!
Культурная и воспитанная Марша, попыталась было рыпнуться, но один поцелуй все расставил по местам, а гостеприимно распахнувшийся шлагбаум и нетерпеливый гудок от машины сзади, заставил покинуть территорию погранучастка и вывернуть на шоссе.
— Сайд! — Потрясенная девушка оборачивалась назад, провожая взглядом пост. — Но это же — не нормально! Это — не правильно! Это… Это…
— Марша… Это — Украина! — Пожал я плечами. — Они так хотят попасть в Евросоюз, что отключают любой здравый смысл… И если я, с моими документами, для них… Личность не самая приятная… То ты, с ирландским паспортом — враг номер один!
— Но… С твоей страной, у нас вообще свободный въезд! Я проверяла! — Сдала себя с потрохами, госпожа Хэммильд.
— Вот потому и въезд для Вас свободный, чтобы эти — злились! — Рассмеялся я. — Политика!
— А если бы… Он меня остановил? — Марша смотрела на меня так, будто я должен был открыть ей страшную тайну.