— Совсем техника распоясалась… — Я потянулся выключить машину из розетки и замер.
Вместо резинового кабеля, в розетку, от кофе машины, тянулось два голых, розовых, поросячьих, хвоста, завернутых «винтом».
Стоило мне к ним прикоснуться, как аппарат соскочил со стола и кинулся под ноги Амине, вереща, как розовенький поросеночек, за которым гоняются, дабы украсить его тушкой праздничный стол.
— Убью! — Взревела Амина, разглядывая отвратительные коричневые пятна, растекающиеся по белоснежной блузке и нежно-бежевой юбке.
Кофе машина хлопнула люком загрузки, рассыпая вокруг себя ароматные крупинки кофе, и кинулась теперь в мою сторону, обдав кипятком левую ногу.
Пнув и промахнувшись, испугал «поросеночка» до еще более истеричного визга.
Амина, сделав глоток кофе, скривилась и принялась отплевываться.
Аппарат метался по полу, уже изрядно нас достав, испортив одежду и оставляя ожоги, которые так не приятны, особенно когда тебе надо сосредоточится на деле.
Обдав моего босса горячей жижей в очередной раз, кофе машина подписала себе смертный приговор.
— Вали ее, Сайд! — Рявкнула Амина, отодвигаясь с прохода и доставая свое оружие.
Вот ни за что не догадаетесь, где у нее кобура!
А я — не скажу!
Через секунду мы азартно палили по «свинье», исходящей визгом, паром и брызгами кофе, озаряя комнату вспышками, заполняя ее синими клубами сгоревшего пороха и ревом выстрелов.
За стеклянной дверью комнаты промелькнуло испуганное лицо дяди Семы и удивленное — Толика.
Кофе машина, как истинная свинья, пыталась забиться под столики, под стулья, пронырнуть между ног, нанося как можно больше вреда и создавая как можно больше визга и переполоха.
Ну, визгом нас не напугать, а переполох — это обычное состояние нашего «высшего» руководства, которое мы уже привыкли игнорировать.
Во всей этой суматохе мне удалось отстрелить один из розовых «хвостиков», грустно теперь лежащий у ног Амины.
Лязгнула стреляная обойма, упав на пол и азартный вопль: «Перезаряжаю!», как нас и учили на стрельбище, возвестил, что восемь это все-таки меньше, чем шестнадцать. И намного меньше, чем по шестнадцать — дважды!
Точку в нашей охоте на «свинью» поставила все-таки Амина Семеновна, дважды всадив пулю точно в «макушку» кафе машины.
Да, калибр 45, он и в Африке — калибр 45!
Снова перезарядив своего «Орла», Амина легко наклонилась, подхватив с пола две стреляные обоймы и розовый хвостик.
— Думаю, ты не будешь возражать? — Она помахала хвостиком, как флажком, развернулась как профи-фотомодель и сделала шаг к двери, за которой виднелось два бледных лица.
— Я это убирать не буду! — С места в карьер заявил дядя Сема и технично ретировался, оставляя отдуваться за всех меня и Толика.
Комната отдыха превратилась в комнату отходов: 32 выстрела моих, 17 — моего драгоценного босса, это без единички полсотни!
Из полусотни, в сошедший с ума аппарат попало, в самом лучшем случае — десятка полтора, два — «крыша»!
Остальное досталось всему, что находилось в комнате. На уровне пола…
Как мы с ней друг другу ноги не постреляли?
И рикошет нас не побил!
— Ну, вы монстры! — Толик оторопело чесал макушку. — Отчаянные кофеманы…
Основная привилегия начальства — насвинячить вместе с подчиненными, но не убирать!
— Веник и совок на старом месте? — Поинтересовался я у чешущего репу Толика.
— Сейчас принесу… — Судя по взгляду моего коллеги, давненько они тут не отдыхали так душевно.
Собрав останки кофе машины в кучку, принялся сортировать целое от разбитого.
Не так уж много мы и «подстрелили» — пара стульев стала колченогими, в столешнице одного из пяти стволов — входные отверстия от трех сорок пуль сорок пятого и семи, ой нет — восьми! — моего, девяти миллиметрового. Одноразовая посуда — вдребезги, в смысле в «дырочку».
Причем, точно не моего калибра!
А вот паркет — точно моя работа, отверстия аккуратненькие и ровненькие. Обожаю девять миллиметров, особенно — спецбоеприпас, способный вынести средний броник с полста метров. И ранения после них, такие же — ровненькие… Ну, если в мясо попало, разумеется…
Засучив рукава, взялся за принесенную Толиком метлу, быстро сметая все от стен, в центр.
— А, чего стреляли-то? — Осторожно переступая через кучку «рваного и стреляного», Спица помогал мне, как умел.
То есть — развлекал.
— Не, ну то, что кофе машину мы «закомплектовали» — понятно… — Толик перешел на другое место, демонстрируя, что под ним неметено. — Но стрелять-то, зачем?!
— Амина в светлом. — Я покрутился вокруг себя в поисках совка, обнаружившегося в руках у Спицы. — А ее — кофе уделали… И мешок, мусорный, где?
— На, на, склеротик! — Толян протянул мне рулончик, на котором благополучно сидел. — Слепошарый, ё-моё!
Именно за эту его способность — сидеть на самом видном месте, на самых нужных вещах, в самый неподходящий момент, его и держали на работе. Сколько раз, ходишь, сводишь хвосты с концами, кофе жрешь декалитрами, от сигарет, организм понимает, как именно умирает лошадь, а пришел Толик, ляпнул одно слово и всё, сошлось!
Оттого и прозвище у Толика — «Муз»!
— Придется, за кофе ходить в «коридор». — Печали Толика не было границ.
Худой, высокий, а ходить любит меньше, чем я — жрать перловку!
— Толик… — Тяжело вздохнул я, завязывая третий мешок с мусором. — Вот, объясни мне, откуда такая узость мысли, у специалиста — аналитика? Зачем?
— Что — «Зачем»? — Ох, Толик совсем здесь расслабился…
— Зачем Ты будешь ходить за кофе в коридорную КО? — Я протянул Спице два пакета с мусором и поволок свой прочь, к мусоросборнику. — Чего сидишь? Пошли!
— Сайд… Ты издеваешься? — «Муз» никак не мог прийти в себя, от моего вопроса. — Правда ведь, издеваешься?
— Правда. — Признался я. — Зачем постоянно ходить за кофе, в коридор, если можно притащить кофе машину оттуда и поставить у нас?
— Сайд… Но… Это же — воровство!
— Не воровство, а — займ. — Поправил я. — Закупят нам новую — вернем на место. Делов-то…
Через десять минут, выбрав из двух машин — более «навороченную», мы торжественно притащили ее к себе, подключили и теперь стояли и облизывались, на божественно пахнущие клубы кофейного пара, ожидая и предвкушая вкус латте, на языке.
— Что там у Тебя за проблема? — Я, как зачарованный, следил за цифрами на таймере. — Амина просила помочь…
— А-а-а… Там, понимаешь, надо взять показания, у одной… Девочки… А она — дерется!
— Вызовете в полицию. — Предложил я, считая секунды.
— Не приходит! — Толик проглотил слюну. — Ну что так долго — то?
— Отправьте патрульных — пусть притащут…
— Ага. У неё адвокат, Сам Шлеппан! Засудит далеко — не отмоешься! Потом еще на весь мир похвастает, как она полицию носом по грязи прокатила! А что? Такое уже было! — Толик развел руками. — Никто связываться не желает, а показания — Во! — как нужны!
— Значит на повестки — не реагирует. Своими гражданскими обязанностями — манкирует. И при этом — распускает руки и клевещет на доблестные правоохренительные органы, пользуясь социальными сетями… — Подвел я коротенький итог и вздохнул. — Вы здесь совсем «охренелли» разыгрываете?
Кофе машина издала красивое «динь-дон» и выдохнула еще один клубочек белого пара.
Набрав себе кофе, почесал затылок — надо и Босса своего, побаловать!
Не годится быть такими эгоистами!
Отправив Толика за чашкой для Амины, устроился на высоком, барном стуле и задумался.
Хлопнувшая дверца, несколько отвлекла меня, но поворачиваться лицом к вошедшему я не стал — система поведения начала вырисовываться и нуждалась лишь в легкой шлифовке.
— Значит так делаем… — Сделав глоток, принялся перечислять порядок действий. — Сперва, пройдись по ее страничкам. Найдешь длиннобородых — закрывай, ко всем небесам, «до выяснения». Только закрывай сразу все! Адвоката — случайно найдите как задержать. И на чем — обязательно. И вызывай ее на допрос к восьми утра.
— Сайд. Это — произвол. — Амина устроилась на сиденье рядом. — Шлеппан, за такие дела, спишет и меня и тебя и всех нас…
— А господину Шлеппану, тоже можно найти обвинение. — Я почесал затылок. — Например — саботаж и уклонение от исполнения гражданского долга.
— Десять часов в неделю он ведет дела из «нищего списка»… — Амина сделала глоток и печально улыбнулась. — Все схвачено… Госпожу Перлу голыми руками не возьмешь.
— А кто она такая? — Вырвалось у меня, и я пал в глазах своего начальства ниже уровня канализации.
— Дело я тебе перешлю. — Амина подхватила чашку и, качая головой, вышла из комнаты отдыха.
Можно подумать, у меня есть желание…
Впрочем — есть.
Я расплылся в подлой улыбке — есть у меня человек, который и показания снимет, и напугает до грязных штанов.
Даже — четыре человека. И Георг — в придачу, ну уж куда без него!
Вернувшись за свой стол, углубился в дело.
Часы действительно «выстрелили» — только принадлежали они не пилоту, а пассажиру. Конраду Ф. Аммерсану. Ведущему специалисту «Глобал повер компани», десять лет назад выдавшей «на-гора» патент переработки радиоактивных отходов во вторичное топливо, без дополнительно дообогащения. За этот патент и была заказана партия часов, в количестве 23 шт. И часы под номером шесть нолей восемь, торжественно вручены нашему погибшему химику, за «вклад в разработку».
Шесть лет назад, пережив развод и унизительный раздел имущества, точнее — отжим, имущества, Конрад сменил место работы, покинув лабораторию и перебравшись за океан — в Австралию.
Особо заслугами своими не кичась, химик быстро превратился в любимца компании «Химические изыскания и физический поиск».
По описаниям коллег, Конрад очень тяжело пережил развод, сперва с головой уйдя в работу, но, по приезду дочери, быстро пошел на «поправку».
Освоил несколько смежных специальностей и даже сдал на пилотский сертификат.