Едва «сфера» распалась, у стола нарисовался Толик и вежливо поздоровавшись, отправил нас к Амине.
У меня уже глаза слипались и зевалось так сладко, что даже прикрываясь обеими ладонями, я вызывал ответные зевки у всех видевших меня, окружающих.
Амина, видя такое положение дел, недрогнувшей рукой указала мне на дверь, отправляя на отсып.
Шеф, понимающе кивнул и «сделал ручкой».
Отчаянно зевая, до слез, до вывиха челюсти, провесил очередной проход, вывалился в него, прошел в ванну, набрал ее и в ней и заснул.
Во сне бегал, прыгал и уклонялся — сперва от кофеварки, потом от человека, с головой дятла и зубилом вместо носа-клюва, который бегал за мной и орал: «Я все о тебе расскажу! Всем правду о тебе выложу!»
Да, когда мозг хочет, он так события вывернет, что мало не покажется.
Через, часа полтора, когда вода стала комнатной температуры и я едва не захлебнулся, соскользнув на дно ванны, все-таки проснулся, выбрался в комнату и рухнул на кровать, мокрый и все такой же сонный.
А тот, кто скажет мне, что спать на закате вредно — пусть идет в пешее эротическое путешествие, на пятой скорости.
И снова сны, сны, сны.
Меня перебрасывало из одного полушария в другое, мозг отчаянно пытался мне что-то сказать, подтолкнуть в нужную сторону, но я его не понимал.
Подсознание, видя такой вопиющий факт пренебрежения, обиделось и ушло в подполье.
А я — отлично выспался.
В 23:15 я снова был на работе, сидел за своим любимым столом и перечитывал дело Аммерсана, на этот раз, присматриваясь к нему с точки зрения полученных новых данных.
Несомненно, два этих дела пересекались, и несло от них пропастиной — с ног шибало.
А вопросов становилось все больше.
К папке Аммерсана добавилась папка пилота — Гарика Вильнева, 29 лет, бывший гражданин Польши, бывший военный пилот, бывший, бывший, бывший.
Ни родни, ни друзей.
По описаниям знакомых — пилот от Бога.
Жил только небом и для неба.
Посмотрел его летную карточку и завидливо покачал головой — «пилот всего на свете».
Физические параметры — круче только у космонавтов.
Добравшись до заключения комиссии, по поводу катастрофы и замер, вчитываясь в резюме.
«Ошибка при пилотировании, опасно низкая высота, критически малая скорость, не справился с управлением…» — Издеваются?!
От расстройства, пошел за кофе.
— Сайд! — Отвлек меня от неторопливого выбора кофе, Толик. — Как ты думаешь, кого «ментат» имел в виду? Неужто…?
Да, слухи распространяются быстро.
— Толик, а ты сам, как думаешь? — Я ехидно улыбнулся.
— Оператор — точно! — Толик сделал глоток и закашлялся, поперхнувшись горячим.
— Толик… А что, «бритву Оккама», уже отменили? — Я подмигнул Спице и, прихватив чашку, вернулся к себе за стол.
16
— … Жене позвони! — Стукнула пальцем по столу Агни, испугав меня, до мокрых носков. — Какие, вы, мужики… Одинаковые! Мой тоже — на работе до поздна висел, а позвонить — забывал!
Вся моя стройная конструкция, легла на бумагу и теперь смотрела на меня, намекая, что мне пора искать новую работу. Желательно — на другом континенте, сделав пластическую операцию и… Не только мне одному.
Понимая, что, сколько не сиди, а «докладать» придется, взял этот листок бумаги и поплелся в кабинет к Амине.
Босс была отвратительно свежа, отутюжена и блестела улыбкой в 32-а зуба, которая меркла, по мере прочтения ею моей «бумажки».
— Я звоню Людвигу. — Три слова, означающие, что я снова «круто попал».
Над этой «бумажкой» я просидел всю ночь, гоняя поисковики и безжалостно тратя машинное время на расчеты и «пристрелки». Пришлось разбудить Клавдия — нашего программера, выслушать от него массу интересного, заставить написать программу расчета и потом выслушивать в свой адрес еще массу нового, когда программу пришлось переписывать, вторично.
Все «несрастушечки», «нескладушечки» и «странности» стали по своим местам, стоило только в качестве объекта приложения сил поставить нашу «Фемиду».
Единственным, кто в систему не лез, даже в «пристежку», был Сапфирр-Безобраз.
Но и для него, у меня начала вырисовываться схемка… Узнать бы еще, откуда он?
На Безобраза я решил пока не отвлекаться, хотя интуиция просто вопила, что мы еще встретимся. Очень скоро, встретимся.
— Кофе налить? — Амина вырвала меня из «странствий» и правильно сделала — от работы до работы — очень важен перерыв. Иначе начнешь подгонять ответы, используя уже пройденные пути.
О Безобразе я буду думать завтра.
На «разговор», Амина отгородилась от меня обычной «стенкой», даже прозрачной, так что я легко мог прочитать по губам все ее реплики и догадаться об ответных — по выражению лица.
Выражение лица было не очень.
Кислое, выражение лица было у моего непосредственного начальника.
И это она еще последнюю страницу не успела прочитать!
Прочитает — будет совсем худо, но без этого «худо» обойтись нельзя.
— Пей! — На столе передо мной появилась кружка кофе и тарелочка с бутербродиками-канапе. — И ешь. Молча!
Амина принялась дочитывать мою писанину, постукивая по столу обычной шариковой ручкой, с зеленой пастой.
Я, как завороженный следил за движениями ручки вверх и вниз и гадал, обманывают меня глаза или снова обстоятельства играют?
— Да, навертел ты, тут… — Амина откинулась на спинку своего кресла и скопировала мой жест — принявшись грызть ручку. — Складно все выходит.
Я кинулся пояснять свои выводы, но царственная Амина, небрежным жестом остановила меня, заодно добавив на пустую тарелку еще бутербродов.
— Все мне рот затыкают… — Пробормотал я себе под нос. — Кто поцелуями, кто кляпом, а кто, теперь, бутербродами…
— Скотина, ты, Сайд. — Беззлобно ругнулась Амина. — Несправедливая скотина. Тебя кормят, выслушивают, кофе наливают. В кабинет к своему боссу ты входишь едва ли не с пинка…
— Неправда. — Рассмеялся я. — Никогда такого не было!
— Ну, хорошо, не в кабинет. — Амина мне подмигнула и я стал что-то подозревать, но еще не…
Чувствуя, что краснею, занялся едой и кофе.
— Дошло? — Босс, довольная своей выходкой, довольно похоже издала дьявольские три «ха».
— И, к кому же я ввалился? — Любопытство перевесило стыд. — Комната, вроде моя, была…
— Комната — твоя. Бывшая, твоя. А вот жилец… — Амина достала смартфон, пробежалась кровавым ноготком по экранчику, улыбнулась и повернула экран ко мне.
— Ой, ё-ё-ё-ё-ё… — Я схватился за голову и подавился, одновременно.
С экрана на меня смотрел кошмар любого отдела, страшный сон любого агента и «ужас летящий на крыльях ночи» — глава отдела внутренних расследований и должностных преступлений, Вангелия Ваен, по прозвищу «Ванга-Ванга», по характеру — носорог, по красоте — «мисс Мира», а по зубастости — десяток акул, относящихся к давно вымершим кархарадонам.
— Надо будет ей тортик поставить, за хлопоты… Да за доброту, неимоверную. — Я держался за мочку уха, снова уходя на анализ событий.
— Перебьётся, лахудра крашеная! — Амина и «Ванга-Ванга», по слухам, старые соперницы.
Друг друга на дух не переносят, старательно отбивая мужиков, при всем при том, что вкусы у обеих совершенно разные.
Впрочем, отбивают они не только мужиков — сотрудников тоже.
Если, к счастью для себя, в число первых я не попал, то вот ряд вторых, едва не пополнил.
Спасло меня тогда то, что я слишком терпеливый.
Терпеливо выслушал все предложения госпожи Ваен и… Остался работать на Амину, то есть — отдел «Н», разумеется. О истории этой я никому не рассказывал, но вот, вспомнилась…
Шеф появился сразу за закончившимся кофе.
Уселся напротив Амины, привычно ругнулся на то, что текст снова «от руки» и углубился в чтение.
Этот злосчастный тетрадный листок в клетку, он мусолил пятнадцать минут!
Я уже испугался, что почерк у меня, и без того не очень, испортился, как он положил его на край стола и громко цыкнул зубом.
— Когда ждешь Сапфирра?
— Не больше пяти дней. — На «автопилоте» ответил я и сам заинтересовался, откуда «вывалился» ответ.
— В пределах нормы. — Людвиг не торопливо достал из кармана пачку сигарет и протянул мне.
Дождался отрицательного мотания и улыбнулся.
— Что? — Не выдержала Амина.
— Да, застращал, тут… Один аналитик… — Шеф убрал пачку в карман. — «Возможное применение воздействия «кноккера»»! Может быть, и хотел, да не успел. Реакции у тебя и без того — мотаются по всей шкале, а как с куревом завязал, так и за шкалу, выпрыгивают.
— Тем более — достаточное основание для отстранения. — Пожал я плечами, понимая, что сейчас играю за адвоката дьявола.
— Отстранения? — Людвиг рассмеялся. — Для наблюдения — может быть. А вот об «отстранении», можешь забыть. Через два часа у нас повторная встреча, с господами из корпораций. Теперь уже не на «нейтральном» поле, а в нашей конторе.
Тонкая боль, словно некто медленно принялся вбивать мне в висок маленьким молоточком, тоненькую иглу.
«Здравствуй, Предвестник!» — «Обрадовал» я себя самого. — «Так проходит мирская слава!»
Пока начальство обговаривало варианты, отпросился у них и спустился еще на один ярус вниз — в лаборатории, где царствовал князь Максим. Царствовал мудро и людей своих держал в самых жестких ежовых рукавицах, холя и лелея специалистов, издеваясь и высмеивая — приспособленцев.
— Сайд! — Максим Туарек, мулат из мулатов, метр восемьдесят пять сантиметров ростом и сто семьдесят в плечах, посмотрел мне в глаза и понятливо закивал головой. — Опять?
Скривившись от очередного, особо сильного удара молотком по игле, плюхнулся к нему в кресло и тихонько застонал.
— Совсем плохо? — Макс засуетился вокруг меня, одновременно вызывая свою протеже, закатывая мне рукав рубашки и откидывая спинку кресла, на три четверти. — До какой степени?
— До «царственного». — Признался я, расслабляясь. — За десять минут.