— Спал сколько? — Макс уселся напротив меня, проверяя давление. — Жанна! Живее!
— Пять часов. — Быстро подсчитал я и чертыхнулся. — И час — в ванне.
— Значит — шесть. Жанна! Два кубика «обычного» и шесть — его, «специального»… — Начал перечислять, не называя, Макс.
— Макс… У меня через полтора часа — встреча. — Быстро предупредил я, что бы мне не вкололи чего-нибудь не «того».
— Ага. И два куба — «антигистаминного». — Таурек, помялся и задал вопрос. — «Эксперимент» продолжаем?
«Экспериментом» мы с ним окрестили контроль за этой моей способностью.
Впрочем, какой там к чертям собачьим, контроль!
Тут бы от боли не околеть и не начать кусаться…
Макс все надеялся найти у меня в мозгу «центр тревоги», накопив уже более сотен снимков, МРТ, снятий «свечений Кирлиана», ЭКГ и прочего, прочего, прочего.
На его беду, этот самый центр оказался у меня блуждающий и не поддающийся расшифровке.
На всех снимках — идеально здоровый мозг, без патологий.
— Продолжаем. — Согласился я и князь Максим радостно потер руки.
— Пришло новое оборудование, так что мы у тебя, в два счета все найдем! Жанна, ты где… — Макс начал свирепеть. — Уволю. Достала. Корова.
Уволить Жанну Макс обещается вот уже восемь лет. Она, за это время, успела дважды сходить замуж и родить двоих чудесных, крепеньких мальчиков.
— Максим Андреевич, не ругайтесь! Сами отправили меня в лабораторию… Сайд, привет! А я-то понять не могу, чего у нас тут все завертелось! Сейчас мы тебе укольчик вколем, два того, шесть этого и пару от аллергии. — Высокая, полная, Жанна, стремительно двигалась по кабинету, собирая лекарства в кювету на подносике. — И на новый аппарат, скатаемся. Он у нас — суперский, беленький и хромированный!
Макс спрятал лицо в ладонях.
Никогда он ее не уволит.
Даже когда женится, жена будет прыгать от радости на седьмом небе от того, что на работе, у ее мужа романа быть не может.
Раздевшись по пояс и вытащив из карманов все металлическое, устроился на движущейся кушетке, на которую ткнула пальчиком Жанна.
— Сперва — анализы! — Рявкнул Макс. — И пробы и снимки! Сайд, ты же потерпишь?
Можно подумать, у меня был выбор…
Кровь из вены, Жанна уже набрала и теперь старательно наклеивала мне на грудь электроды.
И как всегда, беззлобно ругалась себе под нос, грозя меня, мохнатого валенка этакого, побрить во всех местах, куда дотянется.
К молотку и игле добавился шуруп и шуруповерт.
Изящно толкнув бедром кушетку, Жанна сдвинула ее в сторону открывшейся при этом, двери и подмигнула мне.
— Выйдешь, получишь укольчик и будешь ты здоров!
Кушетка въехала в белоснежную комнату, у стены которой замерла адская машина с хромированным ободом, в который мне предстоит сунуть свою многострадальную голову, и тремя сияющими словно звезды, светодиодами — фиолетовым, зеленым и красным.
— Пожалуйста, закройте глаза и расслабьтесь. — Попросил нежный женский голос у меня над головой.
От удивления завертел головой во всех направлениях и рассмеялся собственной глупости — разумеется, запись!
Расслабившись, закрыл глаза и принялся дышать под счет, успокаиваясь.
Кушетка подо мной плавно проехала еще пару метров и замерла.
Нежное тепло коснулось макушки и заскользило в сторону пяток.
На третьем проходе, к игле и шурупу добавился гвоздь. Ржавый и гнутый.
Причем тот, кто его забивал, постоянно промахивался по шляпке гвоздя, гвоздя мне по крышке черепа!
Кувалдой.
Гад!
— Обследование завершено! Спасибо за Ваше содействие и понимание. Пожалуйста, оставайтесь в горизонтальном положении, пока тележка не покинет помещение аппарата!
На все анализы и снимки ушло сорок минут.
Получив свой укол — пересидел в кабинете у Макса еще минут двадцать, приходя в себя и любуясь четкими снимками своего мозга.
Очередными.
На мой взгляд — совершенно такими же, как и предыдущие 100500 штук.
Однако Макс был счастлив, Жанна кудахтала от восторга, и обоим было не до меня.
Едва укол пошел в «пользу», помахал исследователям ручкой и вернулся к себе.
— Сайд! — Толик поставил на стол передо мной бутылку коньяка. — Твоя доля.
— Какая доля? За что? — Замер я, собирая мозг в кучку. — Вы что, вправду Папу Римского арестовали?!
— Дурак ты, Сайд. И шутки у тебя — дурацкие! — Толик аж поперхнулся от возмущения. — За Магду…
В семь утра, с почти утихнувшей головной болью, стоял возле кабинета наготове, как ракетоноситель на стартовой площадке.
Вышедшие из кабинета начальники, молчком, пронеслись мимо меня, лишь махнув рукой, что бы я не отставал.
В этот раз проход открыла Амина.
Очень миленький, воздушный и очень узкий — идти пришлось по одному, почти касаясь плечами стенок.
Ну, это нам, мужчинам. Амина в своем проходе плыла, вся миниатюрная, изящная и такая таинственная, как небожительница. Нет — Джинния!
Вышли мы в помещении, опознать которое мне так и не удалось — стоял с открытым ртом, любуясь расписными фресками на стенах.
Цветочные узоры, синие на белых стенах, абстрактные узоры, белые на синих стенах, яркий солнечный свет, льющийся через узкие прорези высоких окон и ложащийся под ноги на мозаичный пол, с геометрическим орнаментом.
— Наш новый отдел. — Амина, видя мое состояние, помогла закрыть отвисшую челюсть. — Открыли два месяца назад. Штат собираем до сих пор…
— Амина! Сайд! Время! — Поторопил нас Шеф и застучал каблуками по полу.
Проскочив «входной» зал, поднялись на второй этаж, уже более европейский и оттого кажущийся здесь чужеродным.
Слишком строго, слишком сжато и слишком серо и неприветливо.
— «Гостевая часть»… — Амина шла рядом со мной. — Что случилось?
— Голова болит. — Признался я.
— Тогда, сделаем, по-моему… — Амина отстала от нас, доставая телефон и набирая сообщение неведомому абоненту.
Кабинет, в котором мы расположились, выполненный в стиле хай-тек, с новенькими, еще пахнущими магазином, креслами и столами, на которых в ряд выстроились напитки и напротив каждого места лежали карандаши и ручки.
Амина пощелкала выключателями, каждый раз сокрушенно качая головой — освещение ей не угодило, видите-ли!
— Амина, сядь, пожалуйста. — Попросил Шеф, занимая место за круглым столом. — Не накручивай себя. И меня — тоже.
Едва Амина устроилась рядом со мной, по правую руку от шефа, отворилась вторая дверь и в комнату вошли четыре человека.
Двоих я знал.
Их знал весь мир, в конце-концов!
Глава «Группы химических корпораций» Олег Смоан и отец-основатель «Глобал повер компани», Кент О'Лири.
Двоих других я видел в первый раз.
— Мистер Ван Слоук, рад приветствовать Вас! — Смоан замер напротив нас, видимо ожидая, что кто-то из нас встанет.
— Не скажу, что очень рад приветствовать Вас. — Шеф сидел, не шевельнувшись, только те, кто видел нашего «красавчика» в деле, мог понять, что сейчас разыгрывается очень важная карта.
И, может быть зря, шеф начал игру с оскорблений?
Впрочем, ему виднее.
— Представьте остальных спутников! — Резко потребовал Шеф.
— Кент О…
— Я просил — остальных. — Шеф поморщился. — Не надо делать вид, что Вы не поняли все сразу.
— Майкл Джон Роббатс — президент «Геологические изыскания инк». И господин Ульрих Фрош, от объединенной адвокатской комиссии.
— И нахрена вы приперли сюда крючкотвора?! — «Изумлению» шефа не было конца. — Можно подумать, что мы не сможет договориться без их проклятого племени! Или… Доверять словам глав компаний уже нельзя?
— Слово словом, а дело — делом… — Тихонько пробормотал себе под нос адвокат, но был услышан Аминой.
— Дело? Разве у Вас есть здесь дела? — Амина дурашливо поиграла бровками и демонстративно расстегнула верхнюю пуговку на блузке. — Я думала, здесь собрались взрослые люди, расслабиться, поговорить… А здесь — дела!
Я сидел, сжавшись в комок и не отсвечивал — моё присутствие вообще не поддавалось никаким объяснениям.
— Я приношу извинения, за… Произошедший инцидент. — Олег Смоан, затянутый в синий, с искоркой, костюм тройку, склонил голову, признавая совершенную ошибку. — Виновные уже понесли наказание.
— Представляете, — повернулся к нам с Аминой, шеф. — Еще и слова не было произнесено по делу, а виновные уже нашлись и даже понесли наказание!
— Я понимаю Ваше негодование, — пустился в словоплетения адвокат. — Но, может быть, мы оставим эмоции, на время, за дверями этого чудесного помещения и поговорим, как серьезные люди?
— Мы вас слушаем. — Шеф откинулся на спинку кресла и замолчал, заинтересовано переводя взгляд с одного «маститого» на другого. — Я весь внимание!
— Если позволите, первым начну я. — Майкл Роббатс скопировал позу шефа и принялся за рассказ.
— Несколько лет назад, нам попал в руки один из документов, тайно вывезенный, из еще — Советской России, о бункере, построенном на территории Африки, Советским Союзом. Согласно этого документа, в бункер были завезены некоторые, очень опасные, вещества. В том числе — несколько ядерных боеголовок, мощностью до пяти мегатонн.
Я не выдержал и хрюкнул в кулак. Тихонько. Никто и не услышал. К счастью.
— Три наших группы, объединились для поиска этого бункера. — Продолжал президент «геологов», не замечая, как наливаются кровью, глаза Амины, а Шеф начинает дышать глубоко и ровно. — Зная места пребывания советских военных советников, все поиски велись на территории Ливии, Анголы, Мозамбика… Только недавно, закончив исследования этих территорий, мы решили прочесать некоторые, отдельно взятые государства.
— «Отдельно взятые…» Монетку кидали, что-ли?! — Поразился шеф.
В этот раз хрюкнул Кент О'Лири.
— … Бункер был обнаружен нами в 220 километрах от Найроби, в плачевном состоянии, разграбленный местным населением. Все, что можно было срезать и снять — срезали и сняли. — Даже не дернув глазом, продолжил вешать нам лапшу на уши, «Геолог». — Нашим людям удалось, с помощью коллег из «ГХК», частично утилизировать, частично — уничтожить обнаруженные запасы химического оружия, оставшиеся от времен пребывания там Советского Союза…