— Кофе налить? — Элла Николаевна, сама любезность и дружелюбие. — Сайд?
— Вы простите, у меня супруга на улице, рассиживаться некогда — я обещал проводить ее на работу. — Отрезал я все возможные нити разговора. — Если Вы не против, встретимся в другой раз?
— Вы всегда держите свое обещание? — Заинтересовалась судья, рассматривая меня поверх оправы очков.
— Именно поэтому я так редко их и даю… — Подмигнул я, вставая с кресла. — Простите, что так невежливо…
— Я обязательно Вам позвоню. — Элла Николаевна встала с кресла и протянула мне руку для пожатия. — Пообещайте, что тогда мы поговорим.
— Видно будет! — Привычно отбрехался я и скрылся за дверью.
Прошел по коридору и зашел в туалет.
Посмотрел на свое отражение в зеркале и погрозил ему пальцем.
Очень, очень рядом прошло… Мое прошлое… Выросла Элька в Эллу. А я, едва не спалился, со своей любимой фразой…
«Нет уж, Элла Николаевна, не будет у нас встречи. Сегодня же поговорю с Маршей и подам рапорт о переводе на «Восток». Хватит этого метания. Пора признать, что полевой агент из меня не получился, а аналитик — хоть куда…» — Приняв решение, умыл руки, смывая с себя наваждение, и отправился искать жену.
Идею с переездом на «Восток» Марша восприняла в штыки.
Мы слегка поссорились и часть дороги до тира провели в полной тишине.
«Времена «ниток за иголками» благополучно булькнули… Впрочем, я не декабрист…» — Рассмеявшись от сравнения себя с декабристами, едва не воткнул «корветика» в бампер впереди идущей иномарки, но успел разъехаться по сантиметрам. Обогнав иномарку, перестроился в крайний левый ряд и замер, ожидая «стрелку».
— Знаешь, по-моему, ты ему не понравился… — Марша, подкрашивала губы и зеркало пассажирского «козырька» было отвернуто, делая доступным зеркальце, встроенное в него.
Водитель иномарки, действительно выглядел разозленным — он корчил уморительные рожи, махал руками, сердито поджимал губы и морщил брови.
— «Стрелка»! — Напомнила мне Марша.
«Корветик» легко ушел на поворот и через полминуты я уже и забыл о случившемся — дорога, она такая: хочешь ехать спокойно — едь спокойно.
— Сайд. — Марша тяжело вздохнула.
— Погоди! — Понимая, что предстоит разговор, съехал на обочину и заглушил мотор. — Вот теперь — говори.
— Прости, Сайд. Но, пока я не представляю себе, как это — жить на востоке… — Марша приоткрыла дверь, впуская в кондиционированный салон автомобиля запахи раскаленного асфальта, бензина и шум проносящихся за нашей спиной авто.
— На нет и суда — нет. — Я легкомысленно махнул рукой. — И, вообще… Может, сядешь за руль?
— А и сяду! — Тряхнула копной рыжих волос моя жена и потребовала: — Вылазь!
Через пару минут, устроившись на пассажирском сиденье, наблюдал за профилем «Марши, ведущей машину». Любовался, и понимал — «Стингрэя» у меня увели. С концами.
— Придется другую машину брать… — Констатировал я факт-наблюдение и откинулся на спинку сиденья, удобнее. — А может и не брать…
— Зачем другую? — Всполошилась Марша. — Не надо другую.
— Тебе — не надо. — Согласился я. — А себе я что-нибудь присмотрю… Понравиться — куплю. А не найду, так и пешком похожу, не гордый.
Судя по растерянному взгляду Марши, мне удалось загнать ее в какой-то логический тупик, из которого найти самый простой выход она оказалась не в состоянии. Европа-с-с-с!
Зато и тишина стала менее напряженной.
«Придавив педальку», Марша вывела «корветик» в крайний левый ряд и расслабилась.
Позади нас, пристроились ярко-красная машинка с ресничками над фарами и тяжелый внедорожник, отчаянно коптящий дизелем.
— Сайд… Пристегнись. — Попросила Марша, заглядывая в зеркало заднего вида.
Одна из моих слабостей-ненавистей — ремни безопасности.
Меня от них колотит.
Однако, посмотрев назад и увидев, что вытворяет на дороге недавно появившийся оранжевый драндулет, пристегнулся, да и еще подергал — хорошо ли держится?
Оранжевый драндулет играл в «шашечки». Самозабвенно ныряя на свободные места и все увеличивая скорость. До нас ему оставались те самые две машины.
Марша попыталась сунуться в правый ряд, уступая водятлу полосу, но, как на грех, справа от нас тянулся длинный ряд груженых фур.
— Сбрось газ. — Предложил я, понимая, что о своих словах очень скоро пожалею.
Позади, уже истошно бибикала красная «ресничка», которую только что подрезали. Внедорожник, рыкнув мотором еще раз, догнал нас и встал рядом, перекрывая «шашечнику» полосу полностью.
По встречке шел плотный трафик и оранжевый нос авто то и дело пытался высунуться на обгон, но не тут-то было.
Водитель внедорожника, с Халком от Марвелл на заднем крыле, открыл окно, посмотрел на меня и широко улыбнувшись, подмигнул и проорал, перекрикивая поток: «Держим, держим, урода!»
«Урод» снова высунул нос и снова запихал его обратно.
Принялся мигать фарами и сигналить, а затем, «воткнулся» нам в бампер, настоятельно требуя уступить ему дорогу.
Марша охнула — ремонт «Стингрэя», получается в любом раскладе не дешевый, а страховка, будет она или нет — вопрос вообще интересный: Марша за рулем без доверенности.
Не рискуя подгонять внедорожник, водитель оранжевой «кобылы» вновь ткнулся в наш бампер.
— Скорость сбрасывай! — Потребовал шофер внедорожника. — Через два километра — пост, там его и «повяжут»!
Марша дисциплинированно принялась сбрасывать скорость.
В бампер прилетело уже весомо, больно поддав в спину.
Через минуту, на разделительной полосе появилась фигура полицейского, раздраженно машущего жезлом.
Поток встал.
Еще раз услышав, как заскрежетал бампер, Марша нажала на тормоза.
Рядом, с едва заметным юзом, встал внедорожник.
Полицейский, «взяв под козырек», прошел к оранжевому авто и постучался в окно.
Оранжевое авто, с пробуксовкой, откатилось назад. Вновь послышался скрежет металла и звон битого стекла.
— Доездился… — Удовлетворенный мужской голос, донесшийся до меня с водительского места темно-зеленого, почти черного, джипа просто таял от счастья.
— Куда! Стоять! — Заревел полицейский.
От удара, «корветик» отнесло на пару метров.
— Ну, все… — Сказали мы одновременно и вышли наружу.
Марша через дверь, а я выскользнул в открытое окно — внедорожник меня «поджал» и открывать дверь было просто некуда.
Маршу я догнал буквально через секунду и встал возле пассажирской двери.
Полицейский, пока еще вежливо, просил открыть окно и предъявить документы, когда разъяренная рыжая ирландка, отстранила его от машины, расстегнула кардиган и, достав из кобуры пистолет, рассадила боковое стекло, воткнув в него рукоятку своего «китайца» QSZ -92, обдав водителя осколками.
— Выходи по-доброму… — Марша щелкнула курком. — Или вынесут…
Полицейский потянулся было за своим табельным, но, видимо забыл его дома. Или передумал. Или ему помешал водитель внедорожника, придержав его за руку и что-то твердо выговаривая.
Первой щелкнула замком дверца пассажирская, и из салона вывалился в дымину пьяный негритос.
Увидев меня, протер кулаком глаза и, повернувшись ко мне спиной, принялся расстегивать ширинку.
— Не смей ссать на мою машину, черножопая обезьяна! — Раздался правильный английский из салона и, подумав, некто добавил уже на-немецком: — Или я тебя брошу посреди дороги, зассанец!
Голос был женский.
— Выходи из машины! — Потребовал полицейский, с опаской посматривая на мою жену и с недоумением глядя на меня, стоящего совершенно спокойно.
— Да пошла ты в жопу, шл… американская! — На чистом русском ответил ей негр и облегченно вздохнул. — Черножопый… На себя давно в зеркало смотрела?!
Поправив кепку, парень поддался силам гравитации и принялся заваливаться на бок.
Ширинку застегнуть он не успел.
Открывшаяся водительская дверь выпустила наружу то, что в народе принято называть «мулаткой-шоколадкой». Только шоколад был явно черный.
— Я — гражданка свободной Америки! — Девушка попыталась оттолкнуть полицейского с дороги. — А эта бл… не пускает меня ехать!
Сперва я подумал было, что она имеет ввиду полицейского, но эта «шоколадка», ткнула пальцем в Маршу.
Марша глубоко вдохнула, убрала пистолет в кобуру и выдала длинную и витиеватую фразу, куда американка может поехать, в какой позе и сколько раз.
Негритянка замерла, переваривая, и кинулась в драку, осознав услышанное.
Стоило ей схватить Маршу за руку, как сработали мои «конструкты» и на асфальт посыпались черные пальцы. Черные, потому что — обугленные.
Следом сработал один из «брюликов» и черное тело принялось дергаться, получая полный заряд, сравнимый с зарядом электрошокера. Упав на асфальт, тело судорожно согнулось и освободилось от содержимого желудка и мочевого пузыря.
— Да вы — «охрэнэлли»! — Выдал восхищенно парень, снова удерживая полицейского и пытаясь спрятать улыбку.
— Погоди, не лезь, под разряд… — Это он сказал, придерживая полицейскому. — Сейчас она «заземл…»
И тут сработала защита, которую я «вшил» в обручальное кольцо, так сказать, «тяжелая артиллерия».
«Почему» она сработала — я буду разбираться потом, потому как этот «конструкт» рассчитывался как «последний шанс». Ну, почти… А вот то, «как именно» он сработал, я и сам наблюдал, разинув рот: над согнувшейся в позе эмбриона фигуркой девушки, разлилось зеленое свечение, окутывая тело, а затем, пропало, явив нашим глазам совершенно седую девушку.
Марша сама едва не оставила завтрак на асфальте.
— Вы что творите! — «Взорвался» полицейский, с чувством матерясь. — Я что, эту вонючку на руках теперь, на пост нести должен?!
— А, вон у нее спутник есть — пусть и тащит. — Предложил я.
«Спутник», в это время, смог застегнуть ширинку, но, видимо забыл, зачем именно он ее расстегивал и на штанах спереди у него расплывалось темное пятно.
— Грузим их в машину, да я их до поста, дотяну… — Предложил водитель внедорожника и, дождавшись растерянного кивка полицейского, сдвинувшего фуражку на затылок, полез в багажник за тросом.