— Прекрасная речь, — похвалил Генри. — Ты в самом деле так думаешь?
— Не знаю. Можешь считать это экспромтом, произнесенным в запальчивости.
— Ну, а что ты думаешь насчет косяка?
— А что я могу думать? — Барнер живо перевернулся на бок и подпер щеку ладонью. — Ты о нем должен знать больше. Как-никак дважды сталкивался лоб в лоб. Я же маленький человек и даже не способен совершить такого пустяка, как поднять бунт на флагмане и вздернуть Тореса на рее. Да и почему, черт возьми, нашим рыбкам самим не позаботиться о себе? Если они действительно представляют собой разум, отчего не сообразят, что к чему? В конце концов, стоит им рассыпаться в стороны, и Торес окажется с носом. Ищи-свищи ветра в поле!
— Но это будет равносильно самоубийству. Сами по себе рыбы не располагают разумом. Их сила в единстве.
— Тогда почему бы им не наказать Тореса? Могли же они сделать это с Кидом! А касатки, а вертолеты? Не идеализируй их, Генри. Они уже знакомы с основами самозащиты, и я совершенно не понимаю нынешнего их бездействия.
— Мы не понимаем еще многого. Вспомни, того же Кида они выпустили, как только он по-настоящему испугался.
— Рыбы-телепаты, — Барнер хмыкнул. — Стало быть, они все-таки в состоянии понимать нас? Но отчего бы им не установить с людьми более тесный контакт? За ними следят сотни глаз, и целая армия операторов была бы счастлива зафиксировать хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее разумный отклик.
— Ты подходишь к этому явлению с точки зрения человеческих мерок.
— Наверное, но иных у меня нет.
— Возможно, ты прав, но не забывай, у эскадры иная задача. Сомневаюсь, что Тореса вообще интересуют успешные контакты. А кроме того, я далеко не уверен, что мы поймем рыбью логику. Слишком уж мало общего. Они лишены языка и плохо видят, зато прекрасно ощущают электромагнитные поля. Нашим мыслям будет непросто соприкоснуться. Возможно, состояние ужаса и предчувствие надвигающейся опасности — то немногое, что нас роднит. Пример с Кидом — лишнее тому подтверждение.
Журналист внимательно вгляделся в лицо Генри.
— Может быть, я ошибаюсь, но то, о чем ты не договаривал раньше, все еще остается в силе, — Барнер помолчал. — Вероятно, ты даже в состоянии сформулировать ЭТО. Или я по-прежнему не прав?
Закрыв глаза, Генри прислушался к себе. Медленно покачал головой.
— Я до сих пор не знаю, что ЭТО. Иногда мне кажется, что я чувствую их… На расстоянии. И чаще всего это похоже на тревожное ожидание. Я даже словно вижу наши корабли со стороны, но это так зыбко и мимолетно… Скорее ты будешь прав, если не поверишь мне вовсе. Я и сам склонен списывать все на разгулявшееся воображение. Ни одного ясного и убедительного доказательства.
Барнер пошарил по карманам и достал сигареты.
— Если бы я не беседовал вчера с Кидом, я знал бы, что посоветовать тебе. Но вся беда в том, что и Кид ощутил НЕЧТО. Его рассказ и есть то самое недостающее доказательство. Разумны они или неразумны, но они способны на многое.
Поднявшись, журналист приблизился к двери и требовательно постучал. Обернувшись к Генри, пояснил:
— Даже в худших из тюрем узникам положены прогулки на свежем воздухе. Надеюсь, ты присоединишься ко мне?
Генри было плохо. Он стоял, перегнувшись через планшир, и часто дышал. Волна за волной судороги пробегали по телу, и где-то в затылке разгорался болезненный огонь. А прелюдия была такова. Торес действительно сменил тактику. От ожидания он перешел к действиям. Операция по отлову косяка началась еще на рассвете, и, потеснившись, крейсера уступили место траулерам. Тогда-то рыбы и оборвали один из тралов. Это было что-то вроде живого тарана, пробившего ячеистую паутину. Лебедки с системой блоков на рыболовном судне мгновенно вышли из строя. Операцию приостановили. Подводный противник впервые продемонстрировал силу, и сила эта внушала серьезные опасения. Катер, спущенный с поврежденного траулера, не сумел сдвинуться с места, а едва двигатель заглушили, как люди ощутили могучий рывок, и несчастная посудина чудом не затонула, отброшенная назад, к траулеру. Именно после этого инцидента Торес и пустил в ход глубинные бомбы. «Лоботомия» была произведена по всем правилам хирургии, и, соорудив что-то вроде гигантского кармана, рыболовецкие суда повели меньший из косяков к берегу. Решено было идти полным ходом в Лоди, на военно-морскую базу. Окруженные железным кольцом боевых кораблей, траулеры тянули за собой отяжелевшие сети. Позволить «разрубленному» косяку воссоединиться не входило в планы командующего. Несмотря на поздний час, свободная от вахты команда не покидала палубы. Дневные события взбудоражили людей. Никто не хотел спать, и главным развлечением вечера стала рыбная ловля. Наживкой не пользовались. Вода кипела от рыбьих тел, и все, что требовалось от разохотившихся моряков, это удачно подсечь дрожащую леску. В то самое время, когда их выпустили на прогулку, у Генри и случился первый приступ. Один из рыбаков, вытащив из воды тридцатисантиметровую сельдь, небрежно швырнул ее на палубу.
— Трепыхается, зараза!
Тяжелый каблук размозжил рыбью голову, и тотчас взрыв боли обрушился на Генри. Стиснув ладонями виски, он тщетно пытался сообразить, что же с ним творится. Увы, это было лишь началом. Через пару минут его скрутило с новой силой. Потоками расплавленной магмы боль стекалась к нему со всех сторон. Он превратился в озеро, вбирающее чужое страдание. Барнер в растерянности суетился рядом. Он ничем не мог помочь Генри.
Завершилось все тем, что их препроводили обратно в каюту. Находящийся на грани обморока, Генри так и не понял, очутился ли он на койке самостоятельно или благодаря заботам журналиста. Явь ускользала, и лихорадочные видения проплывали перед его мутнеющим взором. Он снова барахтался в черной беспросветной глубине. Понятий «верха» и «низа» не существовало. Куда бы он ни двигался, всюду была вода. В панике Генри крутился на месте, с ужасом сознавая, что воздух в баллонах вот-вот кончится. А когда это случилось, он выплюнул загубник и неожиданно ощутил облегчение. Его посетило внезапное озарение! Водой можно было дышать!.. Он совершал один вздох за другим, и вода проникала в грудь покойно и сладостно. Все его боли прошли, и только голова еще слегка кружилась. Продолжая вдыхать воду, Генри искренне недоумевал, почему люди не открыли такой простой вещи до него. Насколько бы облегчилась их жизнь. Мир ихтиандров — как это было бы здорово!..
— Проснись же, Генри! Ты слышишь меня?
Водная мгла просветлела, видения смешались и осыпались пушистыми хлопьями. Открыв глаза, Генри увидел Барнера и Кида. Последний сидел на стуле совершенно мокрый, в тесно облепившей тело одежде. Вода стекала по его лицу, а у ног скопилась порядочных размеров лужа.
— Кид?! Как ты очутился здесь? Тебя тоже задержали? — Генри порывисто ухватил водолаза за кисть.
— Не все сразу, малыш, — Кид отечески похлопал его по руке.
— Он с «Веги»! — выпалил Барнер. — Представляешь? Вплавь, без ласт и акваланга! Сумел взобраться на флагман да еще приласкал нашего славного Карнеру!
— Не знаю уж, как там его зовут, но парень явно был против того, чтобы я повидал вас.
— Услади мой слух, Кид! Расскажи еще раз, как ты его уложил? — Барнер в возбуждении пощупал свой синяк. — Правой в пах, не так ли?
— Ты считаешь меня таким недомерком?
— Да нет же, Кид! Но при его росте… Честное слово, не могу себе представить!
— Все очень просто, Джек. Я попросил его сесть, а уж потом познакомил его со своим кулаком…
— Подожди, Джек! — Генри ошеломленно взглянул на Кида. — Как вплавь? Мы же идем полным ходом! Я и сейчас чувствую!..
— А ты не понял? — Кид устало улыбнулся. — Это ОНИ помогли мне. Не скажу, что это было совсем уж плевое дело, но все-таки я добрался сюда.
— Чудеса! — Барнер присвистнул. — Чтоб меня сожрала акула!.. Нет-нет, ребятки, не обращайте на меня внимания. Это всего-навсего зависть. Черная, но не злая. Мне надо походить, успокоиться…
— Значит, ты окончательно поверил в них? — тихо спросил Генри.
— Больше, чем поверил. Да ты и сам знаешь, как это бывает. — Кид вздохнул. — По крайней мере, одного сеанса мне вполне хватило, и теперь… Теперь я на ИХ стороне. Собственно говоря, потому я и здесь.
— Господи! Чтоб я лопнул!..
— Да сядь же ты, Джек! Сколько можно дергаться!
— Тебе легко говорить! А каково мне?
— Не волнуйся. Если тебе мало впечатлений, сегодня ты их получишь в избытке.
— Мы совершим побег?
— Хуже, — глаза Кида весело заблестели. — Мы навестим Тореса, командующего эскадрой.
— Что?! Ты свихнулся, Кид!
— Ничуть. У нас найдется, о чем поговорить с этим полководцем. Это во-первых…
— А во-вторых?
— А во-вторых, ты наконец-то успокоишь свой журналистский зуд.
— Черт побери! Но это же совсем другая история! То, что ты предлагаешь — сумасшествие!
— Может быть, но у меня нет другого выхода.
— Как тебя понимать?
Кид удивленно посмотрел на журналиста. Насупившись, опустил голову.
— Не знаю. Честное слово, не знаю. Но я должен помочь ИМ.
— Если ты считаешь, что так надо, я готов присоединиться, — медленно проговорил Генри. — Когда мы начнем?
— Чем скорее, тем лучше.
Барнер безмолвно переводил взгляд с одного на другого.
— Дело в том, что Торес не ждет нас, — Кид тряхнул головой. — Немного сноровки, и он даст отбой траулерам. А большего нам и не нужно.
— Ребятки, погодите! — Барнер успокаивающе поднял руки. — Ради Бога, не так быстро! Давайте обсудим все подробно.
— Время, Джек. Мы не можем ждать. Рано или поздно охранник очнется или кто-нибудь хватится его. Главное наше оружие — неожиданность.
— Но я должен понять, черт возьми! Что с вами произошло, и о чем вы тут толкуете? О телепатии, о чем-то другом? Каким образом косяк управляет вами?
— Он не управляет, он… — Кид беспомощно пожал плечами. — Я не знаю, как это объяснить. Генри, может быть, ты сумеешь?