— Что-то не так? — Маципура протянул руку к кобуре. — Кто-нибудь из людей Мамонта?
Кореец ответил ему странной гримасой. Возвращаясь на место, глухо произнес.
— Там никого нет.
Усаживаясь, добавил.
— Но что-то не так.
Диванные пружины даже не скрипнули под его сухим жилистым телом. Скрестив руки на груди, он вновь превратился в каменного идола.
— Перед смертью Лесник говорил о здании, — пробормотала Регина. Если бы уцелели документы, возможно, многое для нас прояснилось.
Александр кивнул.
— Пару звонков я успел сделать. История там действительно темная. Два здания разрушены, проектировщик скончался от инфаркта. Может быть, это роковое стечение обстоятельств, а, может, и то самое, на что намекал Лесник.
— А списки жильцов вы не проверяли?
— О списках надо говорить с администрацией, — Александр пожал плечами. — Один раз я туда уже сунулся, — меня выбросили вон и чуть было не утопили. Подозреваю, что повторный опыт закончится более плачевно. Даже при условии, если я ворвусь в гостиницу во главе бригады омоновцев.
Сан-Саныч вежливо шевельнулся.
— У меня складывается впечатление, что между зданием гостиницы и ее нынешними обитателями в самом деле существует реальная связь.
— Да, но какая? Вот, что интересно!
— И кто кроме главного администратора стоит за всеми махинациями? О, если бы мы имели возможность прошерстить жильцов! Наверняка всплыло бы множество других имен…
— Регина! — кореец настороженно приподнял ладонь. Взор его снова был прикован к окну. — Я не совсем уверен, но… у меня такое чувство, будто нас подслушивают.
Маципура вновь потянулся за оружием, Регина переглянулась с Сан-Санычем.
— Такое возможно?
Пухлый человечек нервно заерзал в кресле.
— Если вы имеете в виду чтение мыслей опосредованно на большом расстоянии, то… Видите ли, мы сталкивались с телепатией не так уж часто. Явление это поистине уникальное. Раз или два нам удавалось проводить дистанционные сеансы по угадыванию геометрических символов, и в общем процент попаданий оказывался весьма высоким.
— Словом, это осуществимо.
Сан-Саныч виновато заморгал.
— Видимо, да. Хотя свободное чтение мыслей — это нечто экстраординарное! Даже для той области, в которой я тружусь. В наших экспериментах испытуемые с трудом отгадывали фигуры и цифры. Следует так же отметить, что мощь телепата с расстоянием заметно убывает. Скажем, если «чтец» находится в десяти шагах, то телепатическая связь в принципе возможна, а вот дальше… — он развел руками.
— «В принципе возможна», — передразнил Маципура. — Как вы все любите усложнять! Причем тут телепатия, если мы беседуем вслух? В такой ситуации я и сам в десяти шагах заменю любого телепата. Не сомневаюсь, что ваш «чтец», если он существует в действительности, находится либо за окном, либо в подъезде.
— За окном чисто, — уверенно сказал Цой. — А в подъезде я бы услышал.
— Услышал, не услышал… Раз уж поднял волну, значит проверим.
Заставив Сан-Саныча содрогнуться, Маципура достал револьвер и двинулся в сторону прихожей.
— Там никого нет, — упавшим голосом произнес Цой.
— Посмотрим, — пробурчал телохранитель. — Может, кто из прилипал Мамонта вернулся. Вот было бы здорово…
— Он ведь не станет стрелять? — опасливо спросил Сан-Саныч.
— Навряд ли… — Александр внимательно посмотрел на корейца. Признаться, существование на земле типов вроде Мамонта будит во мне крупные сомнения насчет светлой будущности человечества, однако есть, оказывается, кое-что пострашнее, — он обернулся к Регине. — Без помощи экстрасенсов мы не обойдемся. То, что Цой способен лишь смутно ощущать, они наверняка расшифруют подробнее.
Хлопнула разбитая дверь, из прихожей грузно вернулся Маципура.
— Никого, — кратко поведал он.
Регина взглянула на Сан-Саныча.
— Где сейчас ваши помощники? По-прежнему у гостиницы?
— По крайней мере мы договаривались, что они будут ждать там. Правда, прошло немало времени…
Регина порывисто поднялась. Губы ее были сурово поджаты.
— Мы едем, — объявила она. — К гостинице.
Все пошло наперекосяк с самого начала. У Маципуры неожиданно возобновилось кровотечение. В испуге он наблюдал, как кровь проступает сквозь марлю, масляными каплями капает на пол. Недолго думая, Цой перетянул руку жгутом, а Сан-Саныч посоветовал согнуть ее в локте. После стремительных поисков Александр нашел наконец еще один перевязочный комплект, и кореец ретиво взялся за работу. Регина хотела было оставить телохранителя в квартире, однако, последний решительно воспротивился. Но это было только во-первых. А во-вторых, битых пятнадцать минут они провозились с машиной. Новенькое лоснящееся «Вольво» упорно сопротивлялось, ни в какую не желая заводиться. Даже невозмутимый Цой в конце концов распсиховался и, называя машину старым рыдваном, стал молотить по ней кулаками. По нелепому капризу железный механизм все-таки опомнился и взревел, когда они уже совсем отчаялись. Они выехали со двора и, попав на центральную улицу, влились в пестрый урчащий поток.
Сан-Саныч сидел слева от Александра и мелко дрожал. «Вольво» неслось, обгоняя соседей, стрелка спидометра хищно подбиралась к стокилометровой отметке. Первым обеспокоился Маципура.
— Не на пожар едем, — буркнул он. — Застанем, значит, застанем, а нет, так нет.
Не отвечая, кореец прибавил скорости. Александр отметил про себя, что машину он ведет превосходно. Даже на той скорости, что они себе позволили, «Вольво» двигалось без рывков, мягко огибая рытвины, чисто пропуская клетчатые кругляши люков между колес.
— Через пару минут будем на месте, — свирепо процедил водитель. И ошибся.
Человек бросился им наперерез, когда они уже сворачивали с шоссе. Размахивая руками, он что-то громко кричал. Спидометр все еще показывал пугающие цифры, и положение не спасла даже великолепная реакция Цоя. Визгливо заверещали тормоза, и шины прочертили два длинных змеиных следа. Сидящих в кабине мотнуло вперед. Вскинув перед собой руки, Александр ощутил посторонний удар. Человек, возникший на дороге, на мгновение взвился вверх, с грохотом перекатился через кабину и упал где-то позади.
— Амба, — хрипло прокомментировал Маципура. На его побледневшем лице выступили капли пота. Почти с отвращением он взглянул на перебинтованную руку. Кровь больше не бежала.
Сан-Саныч тем временем тщетно боролся с дверцей. Александр помог ему справиться с замком и выбрался следом.
Бедолага пешеход лежал шагах в двадцати от машины — лицом вниз, распластав руки, словно парящая птица. Приблизившись к нему, Сан-Саныч робко тронул лежащего.
— Может, кто-то из твоих экстрасенсов? — Маципура опустился на корточки. — Он ведь что-то нам кричал.
Александр почувствовал, что сердце в груди болезненно сжимается. Он неотрывно глядел на ноги пешехода, на его брюки, на его обувь. Он УЗНАВАЛ их!
— Возможно, парень еще жив? — Сан-Саныч постарался перевернуть человека. Маципура ему помог. Голова пешехода неловко мотнулась, и в ту же секунду Регина вскрикнула. Лицо с разбитым подбородком и ссадинами на лбу было знакомо всем пятерым. Перед ними лежал Дыбин Александр Евгеньевич, следователь четвертого отделения милиции…
Где-то, пока еще очень не близко, заголосила приближающаяся сирена. Никто из них ее не услышал.
14
Им пришлось крепко поработать кулаками, прежде чем дверь открыли. В темноте снова кто-то рыдал. Человек, впустивший их в вагон, поспешил запереть замок.
— Разве по голосу было не ясно, что это мы?
— Да, но я думал…
— Что вы там думали, черт подери! — нервы Марковского были на взводе. — А если бы нас кто-нибудь преследовал?
— В таком случае разумнее было бы не отворять вообще. В конце концов, вас только двое. Жертва, согласитесь, терпимая. То есть, если принять во внимание общее количество людей.
Марковский с шумом втянул в себя воздух. Он едва сдерживался, чтобы не взорваться.
— Да-а… — протянул он. — Живем мы, нужно отметить, дружно!
— Естественно, — в голосе официанта звучал неприкрытый вызов. Единой сплоченной семьей.
Такого приема они не ждали. Что-то здесь явно произошло, и, сообразив это, Марковский натянуто спросил.
— Что с разведчиками? Они вернулись?
— Не совсем.
— Что значит не совсем? Вы хотите сказать…
— Пропал наш Павло, — хнычуще донеслось из мглы. Федор Фомич узнал хрипотцу Семена.
— Павел Константинович? Что с ним?
Только сейчас Федор Фомич уловил запах табака. Видимо, запрет в их отсутствие нарушили, но ни он, ни Анатолий Иванович не упомянули об этом ни звуком. Самая большая глупость — читать мораль взвинченным людям. В такой обстановке до бунта и хаоса пара шагов. Было слышно, как официант Дима тормошит Семена.
— Эй, слышь! Хватит ныть. Расскажи все толком.
— Не могу, — в голосе Семена продолжали звучать рыдающие нотки. Чтобы я еще раз вышел отсюда!.. — он всхлипнул и, должно быть, замотал головой. — Никогда и ни за что!
Федор Фомич нашарил сбоку от себя свободный стул и присел. Ладонь его задела чье-то колено, но он не придал этому значения.
— Так что же все-таки случилось?
Не дождавшись от Семена вразумительного начала, за него попытался рассказать официант, но его тут же стали перебивать другие. Разобраться в этом гомоне оказалось достаточно сложно, и Марковский тщетно пробовал навести порядок. Успокоилось все само собой по прошествии некоторого времени. Спорщики отрезвели, раздражение угасло. Всхлипывающий Семен мало-помалу ожил, а, придя в себя, поведал печальную историю Павла Константиновича.
Поначалу путешествие протекало довольно гладко. Они двигались, нигде особенно не задерживаясь, и в третьем по счету вагоне обнаружили три или четыре купе, занятые людьми. И даже не занятые, а набитые. В каждом из них насчитывалось не менее дюжины пассажиров. И так же, как Марковскому с Федором Фомичем, двери им не открыли. Разговор состоялся при наличии осязаемой границы, что, в сущности, ничего не меняло, ибо увидеть друг друга они не сумели бы в любом случае. Люди, укрывшиеся в купе, сообщили, что связи с машинистами нет и дверь в локомотивный отсек забаррикадирована. Бригадира они тоже пытались искать, но безуспешно. Запереться в купе их заставили обстоятельства. Вернее сказать, паника. Кому-то почудилось, что в вагон из раскрытого окна вползает нечто огромное и мохнатое. Тогда-то они и бросились бежать. Попрятались кто где успел. А в коридоре тем временем в самом деле ворочалось что-то тяжелое, скребущее о стены мн