– Как мы можем им доверять? Я убил их родных. И если женщина из фойе этого не знает, то этот парень точно в курсе.
– Женщина, о которой ты говоришь – Миранда. И она знает, что ты убил её мужа. Она сама меня об этом попросила.
– Зачем?
– Видишь ли, я долгие годы боролся с сектой Моров, они стали поклонятся вымышленным богам, и раньше я думал, что всё это с подачи Совета. Но оказалось, что заправлял всем этим Тобиас. Так вот, сначала я сам выслеживал тех, кто перешел грань, и убивал, потом у меня появился ты и стал делать грязную работу за меня.
– Какую именно грань?
Бенджамин какое-то время молчит. Кажется, что он размышляет с чего бы начать рассказ. И находит.
– Миранда долгие годы жила со своим мужем и не подозревала, что он состоит в секте и приносит в жертву людей и даже Моров. Она узнала об этом за месяц до его смерти. Но помимо этого она узнала более страшную вещь. Её супруг, с которым они прожили вместе около ста пятидесяти лет, принес в жертву их детей. Понимаешь? Сектанты неуправляемы. Нелогичны и опасны. Представь, на что способен человек, который безоговорочно верит во что-то. На многое. Даже на убийство собственных детей. Когда Миранда узнала об этом, она не могла сама его убить или как-то наказать, ведь ты знаешь, что женщины в сообществе Моров занимают не самую лидирующую позицию. И она связалась со мной. А я в свою очередь внес его имя в список.
Вспоминаю фото, которое было в их доме. Женщина, мужчина, двое детей, от фото исходило счастье и любовь. Мне так казалось. Но на самом деле, всё это фальшь. Никогда не узнаешь, что руководит человеком, раз он может совершать такие поступки и продолжать жить дальше. Как отец может отнять жизнь своих детей? Меня и раньше не мучила совесть по поводу этих убийств, а сейчас я вообще рад, что ублюдка больше нет.
– А парень из Пекина? – спрашиваю я.
– Это брат-близнец Фрэнка. Фрэнк долгие годы пытался вытащить его из этой секты. Он бы и дальше пытался, если бы не видение.
– Видение?
– Да. Они тоже из линии Тобиаса, только очень разбавленной и довольно слабой. И только эти близнецы видели действия друг друга, также, как ты видишь действия Тони.
– И что он увидел?
– Он увидел, как его брат, находясь в Пекине, похищает женщин и прячет их на складе, а потом поджигает, таким образом его брат хотел отдать дань сомнительным божествам… и только десятки женских криков из его видения заставили Фрэнка предать свою кровь и убить родного брата.
– Моими руками. – добавляю я.
– Твоими руками. – соглашается Бенджамин. – В тот самый момент, когда ты убивал его брата, он освободил пленных и первым рейсом покинул Пекин. К нам он присоединился только сегодня. Где он был всё это время мне не известно, и я как раз пытался это выяснить.
Прогоняю в голове новую информацию и понимаю, что Бенджамин Аллен давным давно готовился к войне, которая происходит сейчас. Он один встал против секты и убирал её приспешников долгие годы. Боролся с этим как мог. Мне кажется, что я никогда до конца не пойму, что он за личность. Но с каждым новым открытым секретом я смотрю на него другими глазами.
– И сколько лет ты этим занимаешься? – спрашиваю я.
– Слишком долго, чтобы считать. Но эти Моры считают себя обязанными мне, и поэтому я их принимаю. – самодовольная ухмылка появляется на лице бывшего мэра. – Я не говорю, что доверяю им. Абсолютно нет, но я уверен в том, что они выбрали выигрышную сторону.
Звучит напыщенно, но я надеюсь, что это правда. И мы действительно на стороне победителя. А иначе… дело плохо.
Раздумывая над его словами, я понял, что Бенджамин делает всё это не по доброте душевной. Как только нам удастся убить Тобиаса, именно он возьмет правление в свои руки. Кстати, об этом.
– Как Лорел?
– Сегодня ночью была очень буйной, её пришлось связать, зато целый день спит.
Мне больно это слышать. Бенджамину больно это говорить. Она заслужила куда лучшего, но сейчас мы не можем позволить ей употреблять успокоительные. Но как только мы избавимся от Тобиаса, то обязательно найдем решение и облегчим её страдания.
– Видения ещё были?
– Нет.
– Зайду к ней позже.
– Да, кстати, сегодня Тони привез Рейчел.
– Ты что отправил в церковь Тони? – возмущенно спрашиваю я.
– Да. Прекрати на него злиться.
– Это не злость. – отвечаю я. Старший Аллен даже не подозревает, какие именно я испытываю эмоции по отношению к Тони. И это не злость. Раньше он меня просто раздражал, но всё изменилось. И я стал его ненавидеть. Он отнял у меня и у Рейчел то, что не имел права трогать. Но из-за своей глупости он совершил непоправимое…
– Как скажешь. – говорит Бенджамин.
Не прощаясь, выхожу из кабинета и снова сталкиваюсь с Фрэнком. Он просто преграждает мне дорогу и смотрит на меня. На его губах появляется ленивая улыбка, и он произносит:
– Ну здравствуй, родственник. – ещё раз окидывает меня взглядом. – Я видел тебя в последние минуты жизни моего брата, и в его глазах ты был куда более устрашающим.
– Это потому, что я шел его убить, и он это знал.
– Логично. – протягивает руку для рукопожатия и представляется. – Фрэнк.
Пожимаю его руку и отвечаю:
– Адам.
– Будем знакомы.
Как только рукопожатие окончилось, я развернулся и пошел в сторону комнаты Рейчел. Я предвкушаю нашу встречу. Мне нужно знать, что она дома, в безопасности. Довольно быстро преодолел расстояние и тихо открыл дверь.
Но и там меня ожидал сюрприз, в виде полуголого мужчины в её кровати. Джон? Какого ***?
26. Это не конец
Рейчел.
Зайдя в мою комнату и обнаружив Джона в кровати вместе со мной, Киллер моментально сформулировал свои мысли, и звучали они именно так:
– Какого хрена здесь происходит? – после этих слов наступила гробовая тишина.
Напряжение. Именно это я сейчас чувствую каждой клеточкой своего тела, даже воздух в комнате стал настолько тяжел, что я могу совершать лишь редкие и медленные вдохи. Мне вообще кажется, что с каждой уходящей секундой, это самое напряжение вырастает до невиданных высот, и в итоге произойдет эмоциональный взрыв. У меня уж точно.
Я ещё не пришла в себя ото сна и от того, что в моей кровати невиданным мне образом оказался Джон. Так же я злюсь на Адама из-за того, что он не сказал мне правду о ребенке. Я имела право знать и оплакать его ещё тогда.
– Я спросил, какого хрена здесь происходит? – четко и размеренно произносит Киллер, медленно стягивая свои черные перчатки и бросает их на угол кровати. От каждого его слова и жеста у меня бегут мурашки по спине.
– Я пришел поддержать Рейчел… – начинает говорить Джон, до сих пор сидя в моей кровати. Боже, ну почему он не может просто встать и выйти?
Но всё моё внимание приковано к Киллеру. Внешне он абсолютно спокоен, но его взгляд обещает ужасную кару. Адам слегка склоняет голову набок и, не отводя от Джона испепеляющего взгляда, спрашивает:
– Поддержать… как?
– Морально. – тут же отвечает Джон. Боже, Джон, идиот! Замолчи! Ты же только хуже делаешь. Я же словно онемела. Не могу ни одного слова произнести.
– И именно поэтому ты лежишь в кровати Рейчел только лишь… в одних штанах? – задает Киллер очередной вопрос.
И между ними снова происходит дуэль взглядов. Они вообще делают вид, что меня нет. Но я то есть! Вот, прямо здесь. Возможно, меня бы даже прельстило то, что сейчас двое шикарных мужчин начинают соперничество из-за меня. Но я уже вышла из того возраста и морального состояния, когда это имело значение. Я просто хочу, чтобы это закончилось.
– Киллер, прекрати. – говорю я и почему-то пытаюсь выгородить непрошенного гостя. – Джон, просто пришел… и уже уходит.
Едкая ухмылка украшает лицо Адама, и он произносит всего одно слово, но делает это так, словно наслаждается каждой буквой в отдельности:
– Нет.
– Что нет? – тупо переспрашиваю я.
– Просто так… Джон не уйдет. – отвечает мне Киллер.
Джон наконец-то встает с моей кровати и подходит к Адаму вплотную. Ну уж нет! Ей богу, ведут себя, как подростки. Ничего же не произошло. Вышло недоразумение. Что за петушиные бои? Но не успеваю я встать с кровати, как слова Джона больно бьют меня по самому сокровенному, по тому, что я не хочу слышать. Не сейчас.
– Да, я пришел к Рейчел, но лишь потому, что ей нужна поддержка, поддержка человека, которому она небезразлична, который не лжет ей на каждом шагу. – каждое слово пропитано такой ненавистью, что я начинаю смотреть на Джона совершенно другими глазами. Если он думает, что его слова располагают меня к нему, то он очень сильно ошибается.
Киллер, кажется, забыл что такое моргать, он, не отводя взгляда от лица Джона, спрашивает:
– Это она просила тебя прийти и поддержать её?
– Нет. Но я знаю, как ей больно от того, что она потеряла ребенка и даже не знала об этом! Как ты вообще мог утаить это от неё?
Киллер молча смотрит на него, потом бросает на меня мимолетный взгляд и прикрывает глаза. Мне больно. Глубоко внутри я всё-таки надеялась, что это неправда и малыша никогда не было. Я так надеялась, что Серена что-то перепутала или не так поняла. Но реакция Адама даёт мне понять, что всё это правда. Не открывая глаз, Киллер холодно произносит:
– У тебя одна попытка, уйти отсюда в целости и сохранности. Второй не будет.
– Рейчел не хочет, чтобы я уходил. – самонадеянно говорит Джон.
Почему они там стоят и решают за меня? Кто уходит, а кто остается. Если честно, видя сейчас, что они оба живы и здоровы, я бы предпочла не видеть никого из них. Я хочу побыть одна и попытаться свыкнуться с мыслью, что я правда потеряла ребенка. Я не в состоянии смотреть на то, как они делят меня.
– Думаю, ты заблуждаешься. – медленно говорит Киллер и открывает глаза. В его взгляде плещется злость. – Джон… лучше… иди. Пока можешь это сделать.
Но Джон словно выпил коктейль, где были смешаны храбрость и безрассудство. Он делает ещё крошечный шаг к Киллеру и спрашивает: