И я отдаюсь этому до конца, какие-либо чувства покидают меня, и я могу думать о том, что сейчас я испытаю наивысшее наслаждение. Но до моего слуха доносится топот ног. Кто-то бежит. Нет! Они сейчас помешают! Не входите! Стойте!
Но дверь распахивается, и чьи-то руки отрывают Лорел от меня, её крик разносится по округе. И я остаюсь одна. Покинутая ею. Как же я ненавижу тех, кто помешал нам. Чьи-то ноги мелькают перед глазами, происходит хаос, крики и ругань. Не могу разобрать ни единого слова. Но я хочу кричать, вопить во всё горло, чтобы Лорел вернули ко мне. Да как они посмели разлучить нас?
Лицо Киллера возникает передо мной. Он берет меня на руки и куда-то несет – это ванна, отлично. Хотя нет. Не отлично. Где Лорел? Клубы пара от горячей воды заполоняют всё пространство. Ничего не видно. Но в следующую секунду я оказываюсь под струями воды. Ничего не чувствую. Горячая она или холодная. Это не имеет значение.
Так проходит время… Сколько? Не знаю.
А я по-прежнему хочу, чтобы Лорел вернулась. Чувство эйфории начинает покидать меня, а взамен этому приходит боль. В меня словно воткнули тысячу раскалённых игл. И я знаю, что эту боль сможет прекратить только она.
Киллер разговаривает, утешает меня. Но как он не может понять, что мне нужно?
Мы вместе с ним стоим под потоком воды, она нещадно бьет меня по плечам и стремительно убегает вниз.
Адам поворачивает кран, и больше вода не льется. Одной рукой снимает с меня пижаму, второй придерживает моё тело, которое постепенно начинает функционировать. Я уже могу шевелить пальцами и даже моргать.
Следующий кадр, мы лежим на кровати, я укутана в одеяло с ног до головы. Окидываю взглядом стены, комната не моя. Веки опускаются.
Следующий кадр, Киллер сидит на кровати и держит меня на руках, как ребенка. Глаза помимо воли закрываются снова.
Следующий кадр, я просыпаюсь одна. В его кровати. Голая и наконец-то пришедшая в себя. У меня никогда не было похмелья, но думаю, ощущается оно именно так. Всё тело ломит, голова болит, и я ужасно хочу пить.
Звук поворачивающейся ручки заставляет меня напрячься и ещё больше закутаться в одеяло. Дверь открывается, и входит Адам. В его руках кружка с чем-то горячим. Мне это нужно. Пусть там просто кипяток или горячая лава. Это не важно.
– Ты как? – спрашивает он.
– Нормально. – хрипло говорю я.
– У тебя переохлаждение. Из-за этого и голос пропал. – поясняет Адам.
И снова он спас меня. Несмотря на то, что в тот момент я этого не хотела. От воспоминаний мурашки пробегают по телу. Боже, я ведь сама хотела умереть. Всё эта чертова сила Моров. Как люди вообще могут воевать с ними? Стараюсь забыть об инциденте и, смотря на Киллера, спрашиваю:
– Почему я в твоей комнате? – не то, чтобы я была против, но я всё еще не решила, как относиться к тому, что он не сказал мне правду.
– Потому что твоя превратилась в морозильник. А комната Джона слишком далеко.
– Прекрати.
Мы замолкаем. Адам передает мне кружку, и я аккуратно беру её. Чувствую, как подушечки пальцев онемели. Делаю глоток горячего чая и решаюсь спросить. Несмотря на то, что не уверена, что вообще хочу об этом разговаривать. Но я понимаю, что молчание не принесет нам ничего хорошего.
– Почему ты не сказал мне о… ребенке?
Мы смотрим в глаза друг другу, и я вижу, как взгляд Киллера становится другим. Прежде я такого никогда не видела. Это скорбь? Сожаление?
– На тот момент времени я решил, что ты не выдержишь ещё одной потери. Я бы рассказал тебе, но только позже. – не прерывая зрительного контакта говорит он.
– Ты жалеешь, что не сказал мне тогда?
Адам отрицательно качает головой и произносит всего одно слово:
– Нет.
До меня только сейчас доходит, что Киллер не знает, что этот малыш был и его тоже. Руки начинают дрожать, а голос опускается до шёпота:
– Это же был и твой… ребенок. – и тут я чувствую, что начинаю плакать. Тихо и практически беззвучно.
Киллер наклоняется ко мне, забирает кружку из моих рук, отставляет её куда-то и обнимает меня. Утыкаюсь лицом ему в грудь и даю волю слезам. И только сейчас понимаю, почему я не плакала, когда Серена рассказала мне об этом. Мне нужен был Киллер, чтобы разделить это горе с ним. Адам нежно гладит меня по волосам и говорит:
– Я знаю. Всё будет хорошо.
– А если не будет?
– Будет. Верь мне.
28. Помогите нам… выжить
Рейчел.
Два дня.
Именно столько времени я провела с Киллером. Боже, как мне его не хватало, обычных разговоров, объятий, поцелуев. Мне просто до боли в сердце не доставало ЕГО. Адам стал нежным и трепетным по отношению ко мне. И я ценю это, тем более после слов Лорел о том, что он испытал "уникальные" для него эмоции. Каждый раз ловя его взгляд, я понимаю, что ТАК он смотрит только на меня и ни на кого больше. Я начинаю надеяться, что всё, что происходит между нами, не просто физическое влечение. А нечто большее. Возможно, это глупо, думать о возвышенных чувствах, когда мир превратился в поле боя, но эмоции не спрашивают позволения, когда им появиться.
Тему ребенка мы больше не поднимали, но вот о Джоне нам пришлось поговорить. Мы просто решили, что без надобности я постараюсь с ним не пересекаться. По глазам Киллера я понимаю, что даже упоминание его имени приносит ему дискомфорт. И дело не в том, что он не уверен в себе. Вовсе нет. Это банальная ревность. Ревность мужчины, который не приемлет, когда на его территории появляется "соперник".
Я видела Джона лишь дважды с момента их стычки с Киллером, и оба раза издалека. Он дружелюбно махал мне рукой, я лишь слегка улыбалась и кивала головой в знак приветствия. Я понимаю, что он хороший человек, но точно не для меня. Его чувства тоже не спросили позволения и появились не в то время и совершенно не к тому человеку.
Всего два дня спокойствия – это слишком мало. Но большего времени у меня не оказалось. Бенджамин вернулся из поездки, и теперь умиротворению пришел конец.
Меня просто поставили перед фактом. Я должна убить Тобиаса. Как? Ножом. Это всё, что нам известно, но все доверяют видению Лорел. И на данный момент это единственный наш шанс на победу.
Сейчас я нахожусь в кабинете Бенджамина и слушаю их спор с Киллером. Старший Аллен уезжал на два дня, но по приезду сразу же вызвал меня к себе в кабинет. Он передал через своего подручного, чтобы я пришла одна, но Адам был с этим не согласен и естественно отправился вместе со мной. И опять же, просто его присутствие дает мне уверенность, что я смогу справиться с Тобиасом. С самым древним Мором на земле.
Сначала Бенджамин расспросил меня обо всем, что со мной случилось за тот месяц, когда меня не было. Досконально расспросил про "забег" и про всевозможные мелочи. Он очень внимательно слушал и кое-что даже записывал в блокнот. Потом его лицо стало слишком серьезным, и мы перешли к разговору о Лорел. Я всё так же без утайки рассказала ему о том, что она мне говорила. Больше всего его заинтересовал момент того, что Лорел хотела сообщить что-то именно мне, но не собиралась рассказывать это ему.
После Бенджамин рассказал мне в подробностях видения Лорел. Она говорит, что доберемся мы до Тобиаса только с помощью поезда, в котором перевозят людей для "ферм". Это я и так знала. Но я не знала того, что окажусь в одной комнате с правителем Новой Империи, и только тогда я смогу подобраться к нему и вонзить нож в самое сердце. Где будут остальные, нам не известно, но одно Лорел знает точно, Адама в её видении не было, а из этого следует, что он не поедет с нами на поезде. Именно по этому поводу сейчас они и спорят.
– Я поеду. – сообщает Киллер.
– Нет. – спокойно говорит старший Аллен.
Адам отталкивается руками от стола и отходит назад на пару шагов. Он словно лев в клетке, я наблюдаю за тем, как его распирает от негодования. Он серьезно смотрит на оппонента и говорит:
– Бенджамин, это не обсуждается.
– Ты же понимаешь, что если ты поедешь, то видение Лорел может быть не об этом разе или же что-то пойдет не так… У нас есть возможность для того, чтобы убить его. Понимаешь? Мы выиграем войну таким образом. Скорее всего другой возможности у нас не будет.
– Мне плевать. Я еду. Я не отправлю Рейчел туда одну.
– Она не будет одна, с ней поедет несколько людей. Там будет подмога.
И они снова начинают спорить. Если бы я не знала, что они не являются родственниками, то решила бы, что это отец и сын. Они оба несгибаемы, безапелляционны, и уж если что-то созрело у них в голове, то они не свернут со своего пути, а танком пронесутся по головам. Понимаю, что эти споры могут никогда не прекратиться и поэтому решаю вмешаться. Мне немного страшно перед встречей с мамой Адама, но другого варианта я не вижу.
– Мне нужно поговорить с Лорел.
Они замолкают и бросают на меня недовольные взгляды. Да, я понимаю, что последняя наша посиделка не увенчалась успехом, но она знает что-то, что готова сказать только мне. И, возможно, это поможет нам в нашем сражении против Тобиаса.
– Последний раз она потеряла контроль. – сообщает мне Бенджамин.
– Знаю, я там была. Но это может нам помочь.
Бенджамин и Киллер какое-то время обдумывали мои слова. Я знаю, что они боятся оставлять меня наедине с Лорел, а в присутствии кого-то она не будет говорить. У каждого из них свой страх. Бенджамин переживает, что если Лорел потеряет контроль и грохнет меня, то видение не имеет места быть, и он опять останется у разбитого корыта. Киллер же просто переживает за моё благополучие, за мою жизнь.
В какой-то момент они посмотрели друг на друга и молча согласились с тем, что я права. Таким образом я осталась сидеть в кабинете Бенджамина, а сам хозяин и Адам ушли за Лорел. С каждой секундой нервозность только возрастает. Но я понимаю, что за дверью будет Киллер, и это дает мне силы встретиться с ней лицом к лицу. Через десять минут мама Киллера вошла в святилище Аллена старшего и с сожалением посмотрела на меня.