– Это не имеет значения. – он начинает злиться. – Это не имеет никакого чертова значения! Она будет там! Ждать меня! Поняла?
Я решаю не лезть ему под кожу, несмотря на то, что, мягко говоря, я недолюбливаю его, такого никому не пожелаю. Но, кажется, он успокаивается и говорит настолько тихо, что мне приходится наклониться к нему, чтобы разобрать слова.
– Как это у вас называется? Карма? Я отнял у тебя нерожденного ребенка и убил ту девушку в мотеле "Моя Рози", она ведь тоже была кому-то дочерью, сестрой, возлюбленной. И теперь кто-то свыше, ваш Бог или наши, но кто-то покарал меня за мои деяния. Я бы хотел скорбеть так, как это делают люди, но я не знаю как. – поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза. – Рейчел, мне очень жаль, что по моей глупости ты потеряла ребенка. Сейчас… мне искренне жаль. И я не прошу прощения… просто знай, что если бы я мог что-то изменить, то изменил бы.
– Но ты не можешь.
– Не могу. Я просто пытался доказать отцу, что я могу быть тем сыном, каким он хотел меня видеть. В тот день, когда я похитил тебя с кладбища, отец выгнал меня из кабинета, как последнего слугу. Он и Адам всегда были на одной волне, даже когда ненавидели друг друга, они думали в одном направлении и всегда могли исправить свои ошибки, не прибегая к помощи других. Я же… Да что я. Я просто приносил отцу новые проблемы, часто подрывал его авторитет и делал ужасные вещи. И только сегодня я понял, как ошибался.
Тони замолкает и опускает голову вниз. Протягиваю окровавленную руку к нему, беру его ладонь и слегка сжимаю пальцы, начинаю говорить так же тихо, как это делал он:
– Просто чувствуй, вспоминай о Серене самое лучшее и надейся, что она попадет в мир, которого она заслужила. Плачь. Кричи. Освободи свои эмоции. Так скорбят люди.
Но он молчит. Склоняет голову ещё ниже и до боли сжимает мои пальцы в ответ. Больше мы не говорим. Так проходит около минуты. А потом я наблюдаю, как капли его слез падают на грязный пол вагона и разлетаются вдребезги. Так скорбит Тони. Молча, сожалея о своих деяниях.
Несколько часов проходят в тишине. Но потом голос парня с шикарной рыжей шевелюрой из дальних рядов заставляет всех нас обернуться.
– Ты Рейчел?
Киллиан молча кивает мне головой, и я говорю:
– Да.
– Отлично. – произносит парень, снова откидывается на спинку кресла и перебирает в руках цепь.
– Что происходит? – спрашиваю я у Рондо.
Тот в свою очередь изгибает губы в ленивой улыбке и произносит:
– Это действительно люди Бенджамина. Не думаешь же ты, что он отправит в Мор 23 кучку необученных сопляков? Если бы вас не было в видении Лорел, то здесь вас тоже не было бы, и делом бы занялись опытные люди. Они специально сделали так, чтобы их поймали. Приказ Аллена.
– Ясно. – говорю я и надеюсь, что Бенджамин действительно рассмотрел все возможные варианты развития событий.
А что, если каждое наше действие ведет именно к тому развитию событий? К тому, что увидела Лорел? По рассказам Киллера, на его памяти не было ни одного видения, которое бы не сбылось. Так или иначе, всё происходит в точности, как предначертано. Даже наше с Тони падение в реку случилось. И я бы действительно умерла, если бы не спасатели, которых вызвали люди с моста, и не доза "чистой крови". Что если в ближайшем будущем Киллер… Нет. Нет. Нет. Даже не буду думать.
Смотрю в окно и наблюдаю, как солнце опускается за горизонт, а в вагоне не загораются никакие огни. Мы сидим практически в полной темноте. Ехать нам примерно двое суток. Надо поспать. Каким-то образом нужно заставить себя уснуть. Нужны силы и здравый ум. Дергаю цепь, но она, естественно, не поддаётся. Откидываю голову назад, прикрываю веки и пытаюсь уснуть. Долгое время мне не удается этого сделать, но усталость берет своё, и я проваливаюсь в темноту.
************
Мне что-то постоянно снилось, но при пробуждении я так и не могу вспомнить, что именно. Всё ещё темно. Практически все спят, но только не Рондо и Киллиан. Они, видимо, роботы и сон им чужд. Проходит ещё пара часов, и я понимаю, что нещадно хочу в туалет.
– Киллиан? – тихо зову его я.
– Что?
– Мне нужно в туалет.
– Прям очень?
– Да.
Мор встает и направляется в ту сторону, откуда нас привели, и покидает вагон. Но спустя пять минут возвращается обратно с ключом от оков. Я рада, что хоть на минуту освобожусь от ошейника. Вся шея исцарапана и болит. Киллиан легким движением снимает его с меня и ведет в туалет по узкому проходу. Но стоит нам только подойти к уборной, он открывает дверь, пропускает меня вперед, заходит следом и прикрывает дверь.
– Я и сама справлюсь.
– Не сомневаюсь в этом.
– Тогда выйди.
Киллиан закатывает голубые глаза и объясняет мне таким тоном, словно я несмышленый ребенок:
– Если бы ты была повнимательней, то заметила бы камеру, которая красуется над нашей головой в тамбуре. И если мы хотим, чтобы нам верили, будто вы мой волшебный билет, я не должен и глаза с тебя спускать. Так что садись и делай свои дела, я смотреть не буду.
Да плевать, когда я была в плену, то ходила по нужде и при десятках незнакомых мне людей. Сейчас не время для скромности. Так что я снимаю штаны и быстро делаю свои "дела". Встаю, надеваю штаны и хочу затянуть шнуровку на них, но шнурка больше нет. Он остался в лесу на шее Джона. Чёрт, я смогу не вспоминать об этом хоть несколько минут? Прежде чем выйти из туалета, спрашиваю Киллиана:
– В вагоне тоже есть камера?
– Да.
Начинаю нервно поправлять кофту и тихо говорю:
– Они слышали, что мы говорили.
– Нет. Эта модель только картинку показывает. И даже если кто-то из них может читать по губам, это тоже у них не выйдет. Вы постоянно говорите, наклонив голову вниз. Так что всё в порядке.
Выдыхаю с облегчением.
– Мог бы и раньше сказать.
– Не видел смысла лишний раз с вами разговаривать. – высокомерно говорит Киллиан.
Бросаю на него свирепый взгляд.
– Шутка. Я давно смирился, что люди и Моры на одной ступени эволюции. У меня жена человек, так что… Пошли.
Покидаем туалет и идем обратно. Сажусь на своё место, и Киллиан быстро пристегивает меня. Уходит вернуть ключ и быстро возвращается. Просовываю пальцы между ошейником и шеей, пытаюсь хоть как-то облегчить давление металла на израненную кожу, ничего не выходит. Поезд останавливается, моё сердце тоже.
– Мор 16. – говорит Рондо. – Сейчас прибудет пополнение.
Смотрю в окно, кромешная тьма, ничего невозможно разглядеть, но даже через толстый слой стекла я отчетливо слышу истошный женский плачь и мужские крики.
Откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза. Молюсь о том, чтобы у нас получилось, и весь этот кошмар закончился. Когда Тобиас предстанет передо мной, я не буду мешкать. При первой же возможности сделаю то, что должна. Иначе этот ужас никогда не прекратится.
Через несколько минут в наш вагон приводят ещё троих мужчин и одну женщину. Она плачет и с криками пытается вырваться из хватки Мора-охранника, который тащит её по проходу. Удар прикладом под ребра заставляет её сжаться в комок и тихо постанывать. Моры пристегивают людей и быстро уходят. Поезд трогается, и буквально через пять минут девушка, которая рыдала начинает смеяться и говорит:
– Тупые блёклые ублюдки. – делает паузу и продолжает. – Киллиан, привет, ты же знаешь, что к тебе это не относится.
Киллиан в ответ хмыкает и приветствует новую пленную:
– Привет, Рене, не думал, что ты сама пойдешь на задание.
– Бенджамин сказал, предоставить четверых, но самых лучших. А кто лучше меня? Правильно, никто.
Что-либо разглядеть в такой темноте практически невозможно, но видимо Рондо увидел вопрос на моём лице и пояснил:
– Рене – старшая сестра его жены. Она управляет северным отрядом ополчения.
– И подчиняется Бенджамину. – дополняю я.
– Все подчиняются либо Аллену, либо Тобиасу. В наше время другого варианта нет. Если ты не в одном из этих лагерей, то ты труп. А так… есть небольшой шанс остаться в живых.
На этом наш разговор заканчивается. Какое-то время я слышу, как пленники из дальних рядов шушукаются между собой.
Проходит ночь и наступает утро. Я чувствую себя разбитой и измотанной. Едва солнце встало из-за горизонта, снова пришел Мор-шутник и бросил каждому из нас по куску хлеба. Всё это сопровождалось тупыми шутками и его мерзким смехом. Хлеб я съела без раздумий, мне нужны силы и неизвестно, когда нас снова покормят. И покормят ли вообще. Останавливался поезд ещё несколько раз, но в наш вагон больше никого не заводили. Так проходили минуты, часы.
Снова стемнело и я уснула, уронив голову на плечо Тони. Спустя какое-то время меня разбудил громкий крик Мора.
– Шавки, подъем! Приехали!
Открываю глаза и бросаю взгляд в окно. Поезд ещё движется, но уже очень медленно. Уже привычный стук колес сейчас звучит как отсчёт секунд до момента икс. Едем по городу, и я понимаю, что это и есть Мор 23. С прибытием, Рейчел.
Я надеялась, что с нас снимут оковы. Но оказалось, что нет. Мор-шутник, отстегивал нас по одному, но не снимал ошейник, а открывал замок, что был у основания пола, а после сцеплял нас в одну длинную-предлинную шеренгу. Если вы когда-то видели фильмы, как ведут заключенных, это выглядело точно так же, только нас скрепили не за руки и за ноги, а за шею. Медленным гуськом выходим из поезда. С каждым шагом моя решимость только растёт. Но также появляется нервозность, руки начинают дрожать, а сердцебиение ускоряется.
Яркое солнце слепит. От долгого сидения всё тело затекло, а ноги стали ватными. И несмотря на то, что мы уже на улице, я чувствую, как земля продолжает качаться, словно мы до сих пор едем. Прикрываю глаза и оступаюсь. Начинаю падать, но меня удерживает ошейник, который практически отрывает мне голову. Чёрт! Это больно. Рондо находится у меня за спиной и быстро помогает мне принять вертикальное положение. Чертова цепь. Ненавижу её. Так мы и идем, шеренгой вдоль города. Мимо нас постоянно проходят Моры-охранники с автоматами. Доходим до огромного здания, наверное, это когда-то был завод или что-то типа этого. Большую часть нашей цепочки отстегивают и ведут внутрь. Все, кто был в последнем вагоне, включая меня, остаются на улице.