— Ты будешь российским послом в Империи Тени, эльф Шанданес?
— Ненавижу всех людей, а тебя в особенности, — выплюнул эльф.
Перебирая хрупкую ампулу с антидотом по-стариковски сухими пальцами, Верховный повторил вопрос:
— Будешь послом?
— Да!
— Как хорошо, что представители разных рас, таких как люди и эльфы, в конечном итоге могут сотрудничать между собой и способны договариваться, — усмехнулся Верховный вставая. Впрочем, его глаза не смеялись.
Поверхность стены потемнела. Шанданес бросил в неё стулом, но только сломал тому ножку. Стена не пострадала. На ней не появилось даже царапины.
Когда открылась дверь помещения для временно задержанных, той же камеры, но относительно комфортабельной и предназначенной для содержания офицеров или ценных гражданских специалистов, Николай Золотилов как раз наливал себе в стакан сока из графина. Сок натуральный, из кислых зимних яблок, выращенных в громадных фермах-телицах где-то под Якутском или Салехардом. Как правило такого не попробуешь каждый день. Но раз принесли целый графин, он отказываться не станет.
Тем более соком, Николай, разбавлял питьевой спирт, чистейший как слеза, полученный химическим способом и очищенный настолько тщательно, что процент содержания вредных примесей составлял мизерные доли процента. Чище чем в аптеке. Если, конечно, не считать за вредную для организма примесь сам це-два-аш-пять-оаш.
Николай здесь единственный «временно задержанный» и большое помещение с общей кухней и несколькими «отдельными комнатами» в его полном распоряжении. Кормят отлично, правда заставляли писать подробные отчёты, плюс проходить различные медицинские процедуры, но это уже в прошлом. Остались только разговоры с его личным куратором от контрразведки. Вот и он, лёгок как на помине.
Нос безопасника вопросительно дёрнулся:
— Пьёшь?
— А что ещё остаётся делать? — ответил вопросом Николай. — Или пить или самообразовываться. В доступном сетевом сегменте книг, что технических, что по военной тематике полно, а развлекательных нет. И доступа к играм тоже. Между самообразованием, повышением уровня боеготовности и пьянством всегда выбираю пьянство!
— Это правильно, — рассудил безопасник. — Мне тоже налей и что это у тебя, яблочный сок? Натуральный? Неплохо стали заключённых кормить. Хоть сам садись.
— И садись, — от всей души предложил Золотилов. — Места предостаточно, вдвоём веселее.
Вскрыв упаковку с дневной дозой питьевого спирта, предназначенного, как это указано на упаковке, для приёма внутрь при необходимости длительное время находиться в зонах с повышенной радиационной опасности, Николай перелил содержимое в отдельный стакан. Ополоснуть взятый с полки стакан он не удосужился, полагая, что и так продезинфицируется. Вопросительно глянул на безопасника и уловив одобрительный кивок вскрыл вторую упаковку, добавил и только потом залил соком. Кто только рассчитывает такие крохотные суточные дозы? Их хватает, чтобы котёнку усы намочить и только. А защита от радиации дело архиважное и небрежности не терпит. Даже если ближайший очаг радиационного заражения находится за сотни километров. Безопасность прежде всего. За это не грех и принять дозу проверенного веками лекарственного средства.
— За победу! — огласил тост контрразведчик, инферал из числа «раскаявшихся и искупивших» и по этой причине не совсем уже человек. Или совсем не человек?
— За неё родимую, — меланхолично согласился Николай, делая глоток и морщась от кислого вкуса, принесённого в «коктейль» натуральным соком, без искусственных подсластителей.
Его личный куратор поинтересовался: — Ты вроде бы торопился распрощаться со мной?
— Было дело, — так же меланхолично признал Золотилов. — Но последнее время мне здесь стало нравиться.
Безопасник улыбнулся: — Увы, тогда плохие новости. Управление контрразведки больше не имеет вопросов к старшему лейтенанту бронетанковых войск Золотилову Николаю. Потому давай брат, давай. Словом, прощай безделье, снова здравствуй служба.
Звякнул планшет, лежавший на кровати в облюбованной Золотиловым комнате, извещая владельца о поступлении нового предписания.
— Ну вот что вы за люди такие? — посетовал Николай. — Только-только вошёл во вкус и на тебе. Как же секретность и всё такое? Даже по сто подписок не потребуете: не рассказывать, не говорить, не вспоминать и не думать?
Безопасник развёл руками: — Тот секрет больше не секрет. Истёк срок годности. Такое бывает с некоторыми секретами…
— Значит всё-таки вирус? Биологическое оружие, направленное против эльфов? И сразу антидот, потому, что меч, который рубит сам по себе, никому не нужен. Удар меча следует контролировать, только тогда он приносит пользу.
— А вот кричать на каждом углу всё же не следует, — предупредил безопасник. — Иногда и просроченные секреты могут причинить неприятности.
— Подумать только, войну выиграли учёные! Кабинетные крысы в белых халатах. Как подруга Горазда. Очень привлекательная и фигуристая крыска, — огласил Николай. По нему не было видно, но стакан, что он держал в руках был далеко не первым этим утром. И упаковок питьевого спирта он успел извести столько, сколько хватило бы целому взводу на двое, не на трое суток, если применять их по назначению, следуя рекомендациям и исключительно для снижения негативного воздействия радиационного заражения на организм. Купирования всяких там свободных радикалов, образующихся в неприличных количествах и всего такого прочего.
— Воевали солдаты, а победили учёные. За них — за крысок в халатиках. Фигуристых и привлекательных, — поднял тост Золотилов.
— Так всегда бывает, — подтвердил безопасник. — Конструкторы придумывают шагающие танки, а танкисты ведут их в бой. Чей вклад в победу более важен сказать невозможно. Поэтому и говорят, что она одна. Одна на всех.
Золотилов бросил на безопасника резкий взгляд, но промолчал, снова припадая к стакану. Сколько раз он напивался за последний год? Вот так, чтобы то, что лежало на уме, вылезало бы на язык. Вся накопившаяся грязь вымывалась бы чистым, как слеза, спиртом в процессе внутренней дезинфекции. Пожалуй, ни разу, за исключением последних дней после возвращения из похода по другим мирам и шокирующем, как снег на голову, известии, что они победили. Победили, но война далеко не закончилась, такой вот парадокс.
В боевой обстановке пить нельзя. Сам погибнешь, утянешь за собой напарника, потеряешь машину, не выполнишь боевую задачу и подведёшь товарищей. Воевать и, соответственно, умирать нужно на трезвую голову. Отчасти поэтому он сейчас и отрывался, если уж выдалась такая возможность, за всё что было и частично наперёд, за то, что ещё только будет.
Уловив брошенный на него короткий, но резкий, словно стеклом по горлу, взгляд, безопасник спросил: — Думаешь, на каком основании такие как я, «дважды предавшие», примазываются к общей победе?
— А если и думаю? — с вызовом спросил Золотилов.
— Думай, кто тебе запретит, — отозвался безопасник. — Думать не только не запрещается, но даже поощряется, если до чего дельного додумаешься. Только думай, не думай, а инфералы стали частью ещё только определяющихся границ нового мироустройства. Нового мира без демонов. Его только предстоит построить. Каким он будет?
— Не переоценивай, — сказал Золотилов. — Таких как ты не слишком много. Один на тысячу или даже на десять тысяч или и того меньше?
— Зато мы полезны и опасны, — покачал головой безопасник. — Опасны как враги, полезны как часть государственного механизма. Магия — это хорошо, а техника ещё лучше. Но техника плюс магия и есть настоящий фарш. С таким сочетанием люди половину великой сферы нагнут. В каждый отдельный мир принесут добро и ещё справедливость и ещё гуманизм. Гуманизм для гуманоидов, а кто относится к гуманоидам определяют другие гуманоиды и никак иначе.
— Доводилось мне слышать похожие речи, — рассказал Золотилов. — От остроухих, в основном. Высшая раса, соль мироздания, определяет кого записать в высшие, а кого в низшие, а кто и вовсе не достоин коптить этот лучший из миров. За подобное их фашистами и прозвали. Не покажешь, на всякий случай, кончики ушей, товарищ безопасник?
— Покажу, не жалко. Только нравится тебе Николай, или нет, но инфералы и прочие нелюди будут такой же частью нового, рождающегося сейчас мира, как и обыкновенные люди. Чудовища уже давно среди вас, Николай. Если на выходе хочется получить сильную и свободную Землю, и сильную Россию в частности, то людям придётся научиться сосуществовать с нами, а нам с вами.
Рука Николая, где он держал бокал, дёрнулась, отчего содержимое заволновалось и заходило волнами. Несколько капель вылетели из стеклянной тюрьмы и упали кто на ковёр, кто на стол: — К чёрту! Когда я в кабине моего мизгиря, то я сам — главное и старшейшее из чудовищ!
Безопасник примирительно поднял открытые ладони показывая, что полностью верит и не думает спорить с собеседником.
— Что такой хмурый? — пихнул Николая локтем Горазд. — Или ещё от учинённого безопасниками дознавательного процесса не отошёл? Доводилось слышать о разных препаратах для развязывания языков, но вот о том, чтобы на спиртовой основе, услышал в первый раз. Хоть сам иди к безопасникам и на дознание напрашивайся.
Разговор происходил на улицах Нового Уренгоя, пока ещё, до освобождения Москвы из-под власти инферального марионеточного псевдогосударства, остающегося временной столицей Российской Федерации. Много городов предстоит освободить: Москву, Новосибирск, Казань, Севастополь и десятки, десятки других.
Верховный во всеуслышание объявил восстановление России в довоенных границах первоочередной задачей. Нельзя чтобы русские люди оставались под гнётом предателей рода человеческого с которыми демоны поделились частичкой своей нечестивой силы. Горазд и другие люди его возраста, от семнадцати до двадцати, с мелочью, лет, горячо поддержали решение стального генерала. Война с инфералами совсем не то, что сражения с демонической ордой. Эта война будет значительно легче. А воевать они умели хорошо, мальчишки от семнадцати до двадцати с чем-то лет. Их жизнью была война, а мечты о мире сродни детской вере в прекрасную сказку. В сказку приятно верить, но мало кто смог бы жить в ней если вдруг сказка сделается былью.