— Я боялась, что он может сбежать. Я должна была оставаться с ним до последнего.
«Что происходит?» — думал Винсент.
Кэтрин взглянула на полицейского и кивнула на Винсента:
— Он неплохо справлялся со своей ролью до тех пор, пока мы не зашли в кафе. Как только мы сели за столик, я почти сразу поняла, что он лжет.
— Нет, вы с ума сошли. Я…
— Ваша интонация и выражения не соответствовали друг другу и все вместе — жестам, из чего я сделала вывод, что беседа со мной для вас вовсе не главное. У вас был какой-то другой план. Вы пытались манипулировать мной с какой-то определенной целью… Каковая, как оказалось, состояла в том, чтобы затащить меня в переулок.
Затем Кэтрин объяснила, что, оплачивая чек, она вытащила из кармана телефон и нажала кнопку вызова детектива, с которым работала. Кратко сообщила ему свои выводы и попросила прислать полицию в переулок. Телефон, спрятанный под блокнотом, работал все это время.
Вот почему она вслух повторяла названия улиц. Она сообщала им, в каком направлении ехать.
Винсент посмотрел на ее руки. Кэтрин перехватила его взгляд и подняла ручку, которой писала.
— Да, совершенно верно, мой пистолет.
Он оглянулся на остальных полицейских:
— Не понимаю, что тут вообще происходит. Херня какая-то.
— Послушай, почему бы тебе не поберечь дыхание, — ответил один из них. — Незадолго до того, как она связалась с нами, мы получили сообщение, что один из людей, возможно, причастных к нападению, снова находится в районе Гринич-Виллидж с продуктовой тележкой. Толстый парень. Белый.
«Ее зовут Салли Энн, толстяк. Она убежала, вызвала полицию и все про тебя рассказала».
— Это не я! Я ничего не сделал. Вы ошибаетесь! О, как вы ошибаетесь!
— Ага, — заметил один из полицейских с улыбкой, — нам часто приходится слышать подобное. Пошли.
Они подняли Винсента и грубо потащили в машину. В голове у него звучал голос Джеральда Дункана:
«Извини. Я тебя постоянно подвожу. Я перед тобой в долгу. И должен с тобой расплатиться…»
И душа толстяка Винсента Рейнольдса стала твердой, как броня. Он решил: что бы они ни делали с ним, он не предаст своего друга.
Крупный мужчина в наручниках, с фигурой, напоминающей грушу, сидел у главного окна в лаборатории Линкольна Райма.
Сопоставление его водительских прав с данными управления автомобильным транспортом показало, что зовут его вовсе не Тони Парсонс, а Винсент Рейнольдс, что проживает он в Нью-Джерси, что ему двадцать восемь лет и что работает он оператором по компьютерной обработке текстов на полудюжину разных учреждений. Никаких особых сведений о нем в них дать не смогли, за исключением тех, что обычно предоставляются в резюме. Его охарактеризовали как исполнительного, хотя крайне незапоминающегося сотрудника.
Со смесью злобы и растерянности Винсент переводил взгляд с пола на окружавших его полицейских: Райма, Сакс, Дэнс, Бейкера и Селлитто — и обратно на пол. За ним не числилось никаких приводов в полицию, штрафов и правонарушений, а обыск его жалкой квартирки в Нью-Джерси не дал никаких доказательств связи с Часовщиком. А также никаких свидетельств наличия возлюбленных, друзей или родителей. Полицейским удалось обнаружить лишь письмо, которое он писал сестре в Детройт. Селлитто получил ее номер от мичиганской полиции и сразу же позвонил. Он услышал автоответчик, на котором он оставил просьбу перезвонить ему.
Винсент работал в ночь понедельника во время убийств на пирсе и на Сидар-стрит, но с тех пор взял выходные.
Мэл Купер направил его фоторобот электронным письмом Джоанне Харпер в мастерскую. Она ответила, что он действительно напоминает человека, заглядывавшего к ней в окно, тем не менее полной уверенности у нее нет из-за солнечного блеска, грязных окон в мастерской и его темных очков.
Несмотря на то что у них имелись серьезные подозрения относительно связи Винсента с Часовщиком, реальных улик было очень мало. След ноги в гараже, где был брошен внедорожник, был такого же размера, как и его обувь — тринадцатого, — но какие-либо индивидуальные признаки, доказывающие принадлежность следа именно ему, отсутствовали. Среди покупок, которые, как подозревал Райм, Винсент сделал в качестве прикрытия, чтобы привлечь к себе Дэнс или кого-то еще из женщин-следователей, были чипсы, булочки и другая дешевая еда. Некоторые продукты были такие же, как те, следы которых Пуласки нашел в «эксплорере». Но в ходе обыска его одежды они не обнаружили никаких крошек, которые совпадали бы с найденными в машине.
Фактически они могли задерживать его только за ношение не разрешенного законом ножа и попытку помешать действиям полиции — обычные обвинения при задержании подозреваемого.
А тем временем большая часть мэрии и управления полиции настаивала на применении к Винсенту самых жестоких методов с целью запугать его до такой степени, чтобы он на коленях стал просить пощады и выложил им все о Часовщике от начала до конца. К этому прежде всего стремился Деннис Бейкер. Лейтенант в наибольшей степени испытывал на себе давление со стороны мэрии, из которой ему постоянно напоминали, что преступника необходимо схватить как можно скорее.
Однако Кэтрин Дэнс решительно заявила:
— Не сработает. Он свернется, как гусеница, и начнет нести вам всякую туфту. И, к вашему сведению, пытка всегда была самым неэффективным средством получения надежной информации.
Тогда Райм с Бейкером попросили ее продолжить допрос Винсента. В сложившейся ситуации им без такого эксперта было никак не обойтись.
Агент из Калифорнии задернула шторы и села напротив Винсента так, что их ничего не разделяло. Она подвинула свой стул к нему на расстояние трех футов. Райм предположил, что Кэтрин это необходимо для вхождения в личное пространство подозреваемого и для преодоления его сопротивления. Он также понимал, что если Винсент решит прыгнуть на нее, то может причинить ей серьезную травму головой или зубами.
Она тоже прекрасно знала о грозившей ей опасности, но умело скрывала свой страх, если таковой и имел место. Кэтрин сдержанно улыбнулась и спокойно произнесла:
— Здравствуйте, Винсент. Я знаю, вас поставили в известность о ваших правах и вы согласились побеседовать с нами. Мы вам благодарны.
— М… да… В общем. Если я чем-то могу вам помочь. Понимаете, это ведь большое… — он пожал плечами, — недоразумение.
— Ну что ж, значит, мы сейчас все проясним. Мне просто необходимо получить от вас основные паспортные данные. — И она попросила его назвать свое полное имя, адрес, возраст, место работы, упомянуть случаи предыдущих арестов, если таковые были.
Винсент нахмурился.
— Я уже ему все рассказал. — И кивнул на Селлитто.
— Извините. Но знаете, одному надо одно, другому — другое. В общем, повторение не повредит. Если не возражаете, давайте еще разок вспомним все эти факты.
— Ну ладно, давайте.
Райм понял, что, заставив Винсента воспроизвести хорошо известные факты его биографии, она собирается установить нижний кинезический уровень его реакции. Теперь, познакомившись с методикой Кэтрин Дэнс, он пересмотрел свое мнение относительно допросов свидетелей, и сама процедура беседы с подозреваемым неожиданно начала вызывать у него интерес.
Кэтрин вежливо кивала, занося ответы Винсента в блокнот, и время от времени благодарила его за сотрудничество. Ее вежливость смущала Райма. На ее месте он вел бы себя гораздо более жестко.
Винсент скорчил гримасу.
— Послушайте, я, конечно, могу беседовать с вами, сколько вам заблагорассудится. Но все-таки надеюсь, что вы пошлете кого-нибудь на поиски того человека, которого я видел. Вы ведь не хотите, чтобы он сбежал. И меня это очень беспокоит. Я стараюсь вам помочь, а вы вместо того, чтобы искать его, заставляете меня снова и снова пересказывать мою биографию.
Все, что Винсент сообщил Кэтрин и полицейским о месте преступления и о преступнике, было выдумкой и полной ерундой. В здании, в котором, по его словам, скрылся убийца, не было никаких признаков того, что там кто-то недавно побывал.
— Ну а теперь, если вы не возражаете, еще разок вспомним все, что вы видели. Расскажите мне, что же все-таки случилось. Только, если не трудно, в обратном порядке.
— Что?
— В обратном порядке, то есть начиная с конца и к началу. Очень хороший способ подхлестнуть память. Начните с самого последнего по времени события и продолжайте дальше, пока не дойдете до самого первого. Подозреваемый… Он входит в дверь того старого здания в переулке… давайте начнем с некоторых деталей. Например, с цвета двери.
Винсент заерзал на стуле, нахмурился. Но мгновение спустя приступил к рассказу, начав с того, как человек проходит в дверь (цвета ее он не помнил). Затем Винсент упомянул о том, что произошло перед этим, — человек бежал по переулку. Затем вошел в него. А до того он бежал по улице. И в конце Винсент сообщил им о том, как заметил какого-то человека на Бэрроу, испуганно оглядывающегося по сторонам, а потом бросившегося бежать.
— Прекрасно, — подытожила Кэтрин, продолжая делать заметки. — Спасибо, Винсент. — И вдруг слегка нахмурилась. — Так почему вы все-таки назвались Тони Парсонсом?
— Потому что испугался. Я сделал полезное дело, рассказал вам о том, что видел, и что я получаю взамен? Я узнаю, что может явиться некто, кому захочется со мной расправиться, если ему станет известно мое имя. — У него дрогнула нижняя челюсть. — И я пожалел о том, что вообще вам что-то сообщил. Но дело сделано. И я ведь вам говорил, что напуган.
Хныкающая интонация Винсента раздражала Райма. «Ну давай, давай, наседай на него», — про себя подхлестывал он Кэтрин.
Но та подчеркнуто вежливым тоном попросила:
— Расскажите мне о ноже.
— Ну да, ваша правда, не нужно было его с собой носить. Но несколько лет назад на меня напали на улице, избили и ограбили. Страшная история. Видите, какой я идиот. Следовало оставить его дома. Обычно я так и поступаю. А сегодня я просто не подумал. И вот смотрите, что получилось.