— Взаимно, — ответил он. — Прости, что разбудил. Или ты все еще не выздоровела?
Вик имел в виду мою пижаму. Похоже, с ней коралловый браслет ничего сделать не мог.
— Это довольно длинная история. И странная.
— Да ладно! — Вик поправил на голове бейсболку, словно готовился к серьезному делу. — Еще более странная, чем все, что было до сих пор?
— Ты здорово удивишься, — жалким голоском пискнула я.
Ранульф выпрямился, и дружелюбие в его взгляде сменилось настороженностью.
— Вик, — сказал он, — с Бьянкой что-то совсем не так.
— Да? — Вик переводил взгляд с меня на Ранульфа, не в силах понять, в чем дело. — Она прохладная и липковатая, ну и что с того?
— Изменилась сама ее природа. — Ранульф прищурился. Впервые за все время нашего знакомства он вовсе не казался безобидным; наверняка в прошлом он был довольно свирепым. — Не думаю, что она все еще вампир.
— Что? — Вик ухмыльнулся. — Теперь ты полностью человек? Бьянка, так это же офигительно!
— Все не совсем так, — сказала я. — Ребята, давайте войдем в дом? Нам в самом деле нужно поговорить, а еще вы должны найти Лукаса.
Вик пошел за мной. Ранульф, все еще смотревший с подозрением, последовал было за ним, но через несколько шагов остановился.
— А что случилось с Лукасом? — спросил Вик. — Где он?
— Уехал с Балтазаром.
— С Балтазаром? Твоим бывшим? — Брови Вика взлетели так высоко, что исчезли под бейсболкой. — Ну и ладно, значит, жизнь налаживается.
— Просто давайте войдем в дом, а? — Я махнула рукой на дверь, и браслет выскользнул из пальцев. В ту же секунду я исчезла — или почти исчезла, потому что остался голубоватый туманный образ там, где только что была моя рука.
Вик отскочил назад так быстро, что едва не упал.
— Что за?..
— Она больше не вампир, — ответил Ранульф, расставив ноги, словно собирался драться. — Она призрак.
— Призрак? В смысле — привидение? Бьянка — привидение? Этого не может быть!
Сильно сосредоточившись, я сумела снова сомкнуть пальцы на браслете и пожелала, чтобы моя телесность вернулась. Вик с Ранульфом смотрели на меня с отвисшими челюстями. Ни один не произнес ни слова.
Снова обретя тело, я сказала:
— Это возможно. Я теперь призрак. Ранульф, я не собираюсь на тебя нападать. Древняя вражда между привидениями и вампирами не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к тем, кого я люблю.
Ранульфа это явно не убедило, но, однако, он и не отвернулся.
— Ну, теперь вы дадите мне все объяснить? — спросила я.
Вик с трудом сглотнул и кивнул:
— Думаю, самое время.
Полчаса спустя, когда небо за окном потемнело, Вик, Ранульф и я все еще сидели за небольшим столом в винном погребе. Они пытались переварить то, что я им рассказала. Ранульф, который, естественно, гораздо больше разбирался в странных законах, управлявших нежитью, вроде бы уже все понял. А вот Вик сидел с совершенно обалдевшим видом.
— Ладно, — сказал он. — Давай проверим, дошло до меня или нет.
— Давай. — Вот уж с чем с чем, а с этим согласиться легко.
— Приехал Балтазар, и они с Лукасом похоронили тебя на заднем дворе.
— Верно.
— Значит, у меня на заднем дворе закопан труп и мне придется как-то объяснять это родителям.
— Не думаю, что они его найдут, это уже вроде бы за пределами вашей территории. И потом, мы отклоняемся от темы.
— Не совсем, — сказал Вик. — Пойми меня правильно. По сравнению со всем остальным это, конечно, полная фигня, и я понимаю, что тебе куда хуже, чем мне. Но от этого мне будет не легче объяснить родителям, откуда у нас на заднем дворе труп.
— Твоя правда, — вздохнула я.
— Предлагаю прикрыть это место ветками, — произнес вдруг Ранульф.
— И это весь твой ценный вклад в наше обсуждение? — поинтересовалась я.
— Да. — Ранульф остался невозмутимым. — Я говорю только то, что может принести пользу. Пока это мое единственное полезное предложение.
Вик указал на него, изобразив пальцами пистолет в знак одобрения.
— Люблю мужчин, знающих цену словам.
— Да уж, так я и живу, — кивнул Ранульф.
Вик снова повернулся ко мне. Выражение его лица показалось мне довольно странным, но я тут же сообразила, что до сих пор никогда не видела его серьезным.
— Бьянка, ужасно, что с тобой такое случилось. Если бы я не смог посмотреть тебе в глаза и сказать это… если бы ты совсем умерла… нет, даже думать об этом не хочу. Может, теперь все будет не так, как раньше, но мы ведь все равно останемся друзьями, правда?
Мне показалось, что раньше я никогда не улыбалась, во всяком случае по-настоящему.
— Мы будем друзьями, несмотря ни на что. И ты самый лучший человек на свете!
Вик опустил голову, на удивление смутившись.
— Ну а как ты узнала обо всем этом?
— Мне помогло твое привидение, — объяснила я. — Ее зовут Макси.
— Что? У моего привидения есть имя?
— А почему нет? — Мне показалось ужасно оскорбительным предположение, что у привидений не может быть имен. Ведь мы все когда-то были людьми, так? И тут до меня дошло, что я уже начинаю думать о привидениях, как о «нас».
— Если она может появляться, то почему никогда не появлялась передо мной? — Теперь оскорбился Вик. Ну да, он же считает Макси своим привидением.
— Не хотела тебя пугать. Макси? — позвала я, впрочем почти не сомневаясь, что она наверняка подслушивает. — Эй, Вик хочет с тобой познакомиться. Иди поздоровайся с ним!
— Я общаюсь с призраками, — пробормотал Ранульф. — Так не делается!
Вик повернулся к Ранульфу:
— Помнишь, я говорил, что социальный конформизм является тюрьмой для сознания?
Его песочного цвета волосы так неаккуратно торчали из-под бейсболки, что он выглядел немного диковато.
— Мы здесь все нонконформисты, так что давай спускайся к нам, — произнес он, обращаясь к Макси.
«Зачем ты сказала ему мое имя? — Я видела Макси как образ в сознании, точно так же как тогда на чердаке. — Ему ни к чему знать, кто я такая!»
— Она разговаривает со мной, — объяснила я Вику и Ранульфу. — Не вслух. Мне кажется, она стесняется.
— Ох, черт. — Вик нетерпеливо осмотрел винный погреб. Может, надеялся увидеть Макси, спрятавшуюся среди бутылок?
— Серьезно, Макси, все нормально. Иди поздоровайся.
«Даже и не подумаю».
Насколько я могла судить по ее тону, мысль о том, чтобы наконец-то предстать перед Виком, по-настоящему пугала Макси. Очевидно, его мнение много для нее значило.
И я сообразила, что могу этим воспользоваться. Честно ли это? Думаю, не менее честно, чем попытка призрака заморозить меня насмерть. Самый удобный случай вытянуть нужную мне информацию — это спросить прямо сейчас, пока Вик свидетель.
— Она согласилась помочь мне, — заявила я вслух. — Объясни, пожалуйста, как следует, что там с этим браслетом, Макси. Просто хочу разобраться.
Ее испуг был слишком явным, по крайней мере для меня. Ранульф и Вик уставились на потолок, будто призраки должны свешиваться оттуда, как люстры. Вик пробормотал:
— Позарез нужно обзавестись спиритической доской.
«Ну? — мысленно обратилась я к Макси. — Ты же не хочешь подвести Вика, правда?»
«Можно подумать, тебе нужна моя помощь, — огрызнулась она. — Сама уже расхаживаешь тут и обнимаешься со всеми. У меня вот никогда не получалось стать такой же материальной, а полюбуйся-ка на себя! Спорю, ты можешь так проходить целый день».
— Когда я беру браслет, то могу вести себя почти естественно, — объяснила я Вику и Ранульфу. Мне не терпелось поскорее удивить Лукаса. Он будет так счастлив! Ну, может быть, сначала перепугается до смерти, но потом поймет, что у нас все-таки есть какое-то подобие будущего. Да, нам есть о чем горевать. Моя утраченная жизнь лишила нас множества возможностей. Я с ужасом представляла себе долгие столетия после смерти Лукаса. И все-таки это хоть что-то. — А брошь из черного янтаря обладает такими же свойствами? Ну та, которую он с собой увез?
«Лукас ее забрал? — Макси слегка успокоилась. Она все еще дулась, но уже не злилась. — Ну, тебе повезло. Как я уже говорила, все, на чем мы запечатлелись при жизни, можно использовать после смерти. И не только для того, чтобы обретать телесность — ну, как ты сейчас. Этим можно пользоваться, чтобы перемещаться».
— Перемещаться? Это ты о чем? — Я тоже стала обращаться к потолку. Краем глаза я заметила, что Вик и Ранульф пооткрывали рты и находятся в полном замешательстве.
«Ездила когда-нибудь на метро? Тогда знаешь, как оно работает. Можно перемещаться в любое место, где есть остановка. Вещи, к которым ты была сильно привязана при жизни, и есть станции метро. Ты можешь отправиться в любое место, где есть такая вещь».
Горгулья! Сколько долгих часов я провела, глядя, как она гримасничает за окном спальни в «Вечной ночи»? Очевидно, я запечатлелась на ней достаточно глубоко и поэтому смогу возвращаться в школу всякий раз, как захочу. Это будет одна из моих «станций метро». Границы раздвинулись — пусть я не обрела свободу, которой обладала при жизни, но больше уже не была заточена в этом доме.
— Брошь, — повторила я. — Лукас взял ее с собой. Ты хочешь сказать, что я могу перенестись к Лукасу? Прямо вот сейчас? А телесность останется при мне? Он меня увидит?
«Браслет с тобой не переместится. Но там ведь есть брошь из гагата? Когда попадешь туда, можешь воспользоваться ею».
— Гагат — это окаменевшая смола! — Я просияла. Гагат когда-то тоже был живым, а значит, он такой же могущественный, как и кораллы.
— Пожалуйста, перескажи нам вашу беседу, — попросил Вик. — Хочу убедиться, что в твоих словах есть хоть какой-то смысл.
— Ну, в общем есть. — Я кратко описала им ситуацию. — Я хочу попробовать и понять, удастся мне это сделать или нет. Нужно рассказать Лукасу, что мы с ним сможем разговаривать, что все-таки еще есть способ…
— Да, давай! — воскликнул Вик. — Думаю, Лукас должен увидеть тебя как можно скорее.