Я рассмеялась, и она вслед за мной.
— Это не друзья, — сказала я. — Уже нет. У меня теперь другая жизнь.
— Вот и хорошо. С нами тебе лучше.
Песчанки скреблись на дне большой пластиковой корзины, той самой, в которой Джоанна относила белье в прачечную. По крыше каюты легкой частой дробью колотил дождь.
— Полиции давно уже не видно, — сказала Джоанна. — Как ты думаешь, они уже закончили?
— Наверное. С тобой поговорили?
Джоанна кивнула:
— Всех нас опрашивали. Мне звонила Ровена, она уже с месяц как не появлялась здесь, и все же детективы наведались к ней домой и расспрашивали ее.
Ровена была из тех, кто пользуется лодкой лишь время от времени, по выходным, а с наступлением холодов она и вовсе не заглядывала в марину.
— А о чем тебя спрашивали?
— Ну, как… Что было на вечеринке, в котором часу мы вернулись к себе, что мы видели, слышали. По правде говоря, особо рассказывать мне было нечего. Мы с Лаймом ничего не знали до твоего вопля.
— Извини, что разбудила, — пробормотала я.
— Шутишь? Не хотела бы я проспать такое, не каждый день у нас происшествие.
Кот подошел и заглянул в прозрачную корзину.
— Пш-шел, Джастин! — Джоанна подхватила его под живот и выкинула на трап, закрыла за ним дверь. — Вечно пытается добраться до бедняжек.
— Интересно, почему они расспрашивали про вечеринку? — спросила я.
— Может быть, ищут какую-то связь. Хотя какая тут связь?
— Когда ты возвращалась на лодку, не видела посторонних машин на парковке? — спросила я.
Джоанна прекратила сыпать свежие опилки в клетку и уставилась на меня:
— Об этом полицейские тоже спрашивали. Нет, ничего такого не помню. Честно говоря, я вообще мало что помню после самогона-то. Как я еще твой крик сквозь сон услышала?
Наведя в клетке чистоту, Джоанна склонилась над пластиковой корзиной, заворковала, успокаивая грызунов, которые с писком носились кругами, пытались уцепиться когтями за дно. Она поймала одного, затем другого.
В бар к Кэдди я опоздала на двадцать минут, но она вроде бы не обиделась. Народ уже подтягивался, несмотря на ранний час, и Кэдди, устроившись в отдельном кабинете с коктейлем, нажимала кнопки мобильника.
— Ты пропустила интересное, — сообщила она, едва я опустилась на сиденье.
— Что такое?
— Шанель явилась сюда с одним из постоянных клиентов. Меня не заметила. Только что ушли. Наверное, в отель за углом.
Я не врубилась.
— Шанель. Ну, которая Лето. С татуировкой на задней стороне бедра. Ох, ну что ж ты тупишь!
— Я знаю, о ком ты. Но что удивительного, если она и побывала тут?
— А! — Кэдди втянула в себя коктейль через тонкую соломинку. — Не в том дело, что она была тут, а в том, с кем она была. Нам запрещено встречаться с клиентами. Правила клуба.
— Может, у них роман.
— У нее есть парень. Учитель начальной школы. Бедолага!
— Значит, правила соблюдаются строго?
— Довольно строго. Для нашего же блага. Иначе отбою не было бы от мужиков.
В бар как раз зашли двое, сели рядом с нами. Свободная одежда, и, похоже, сильно навеселе.
— Дамы, — заговорил тот, который повыше, — позвольте заказать выпивку для вас. Что вы предпочитаете?
Его спутник, пониже ростом, светлые волосы надо лбом склеены гелем в модные шипы, положил руку на спинку моего стула.
— С вашего позволения, — ледяным голосом заговорила я, — у нас тут приватный разговор.
— Ах, да полно, — дохнул он мне в лицо пивными парами. — Мы просто подумали, девушки же не откажутся от выпивки и приятной беседы…
Кэдди расхохоталась.
— Спасибо, мы сами в состоянии заплатить за выпивку, — заявила я.
— И у нас и так вполне приятная беседа, — подхватила Кэдди.
— Право, девочки, — заговорил тот, который нацелился на Кэдди, — вы так упустите единственный в жизни шанс.
— Я рискну, — ответила, к моей радости, Кэдди. — Отвалите, будьте любезны.
Они сдались и, не пытаясь более протестовать, направились к бару поискать другую добычу. Мы переглянулись и захихикали.
— Днем я ходила в клуб потренироваться, — начала я. — Наткнулась на здоровяка Дилана, громадина жуткая. Вот уж с кем не хотелось бы поссориться.
— О, Дилан ничего, — ответила Кэдди. — Познакомишься поближе, увидишь: он вполне приличный.
— Правда? — Мне припомнились его реплики в мобильный телефон насчет того, кому надерут задницу.
— Точно. По крайней мере правила он соблюдает. Остальные, особенно швейцары, берут взятки у иностранных девушек, закрывают глаза на то, что происходит в Голубой гостиной, и высматривают постоянных клиентов — подают девушкам сигнал, чтобы те своего не упустили.
— Разве это не входит в их обязанности?
— Нет, если не отстегиваешь им двадцатку за вечер.
— Стоит ли? Сами не заметим своих клиентов?
— Это может дать ощутимую прибавку, если вдруг тебе понадобится, — пояснила она. — К тому же они следят не только за твоими постоянными клиентами. Они знают, кто много тратит. Когда народу полно, заболтаешься с кем-нибудь и не увидишь, как пришел кто-то еще. Швейцар подойдет и шепнет тебе, и ты узнаешь, кто сейчас вошел и снимает плащ в гардеробе, а другие девицы и увидеть не успеют. Большое преимущество.
Это все больше походило на деловой разговор и все меньше — на девичью болтовню.
— Но Дилан так не поступает?
— Ни разу не замечала. Потому-то иностранки держатся от него подальше. И наркотиками он их не снабжает, за этим они обращаются к Грэю.
— Грэй торгует наркотиками?
Кэдди рассмеялась:
— Забавная ты! Нет, он не торговец, но он раздобудет тебе отраву, если попросишь. Девиц, которые всерьез употребляют, в клуб не берут, но, если тебе нужно вернуть блеск глазам и так далее, обращайся к Грэю.
— Теперь, пожалуй, мне Дилан и вправду нравится, — решила я.
Кэдди направилась к бару за выпивкой. Не уверена, что она заплатила за нее, судя по тому, как она обменялась парой кокетливых реплик с барменом и как она виляла задом, возвращаясь к столику.
— Симпатяга этот парень за стойкой, — поделилась она со мной.
— Полагаю, с ним-то можно общаться, — сказала я. — Он же не клиент.
— Думаешь, стоит дать ему мой телефон? — спросила Кэдди.
— Почему бы и нет?
Она не ответила, только глянула через зал на бармена, который все еще смотрел на нее. На миг лицо Кэдди затуманилось, сделалось печальным.
— У тебя кто-то есть, — предположила я.
— Нет, — поспешно ответила она. — С нашей работой трудно поддерживать отношения. Спроси хоть у Шанель.
— А как ты попала в клуб? — полюбопытствовала я.
— Сначала решила немного подработать, — сказала она. — Я работала официанткой по выходным, одна из наших девочек занялась стриптизом и через пару недель ушла из ресторана. Месяц спустя я наткнулась на нее в баре, она была в восторге, только и говорила о том, сколько у нее теперь денег. Послушать ее, так подумаешь, что работка — легче легкого.
— Так ты оказалась в «Баркли»?
— Нет, — сказала она. — Сперва я работала в пабе со стриптизом. Это тебе не «Баркли», совсем другой уровень. Тоже весело, но вовсе не так… изысканно, что ли. Зарабатываешь здорово, потому что не платишь никаких взносов. Только комиссионные в бар.
Парень за стойкой все еще смотрел, но Кэдди отвернулась.
— Так ты в самом деле ходила сегодня в «Баркли» тренироваться? Что Дилан сказал на это?
— Советы мне давал, — ответила я.
Кэдди засмеялась, смахнула челку с глаз.
— Пари держу, он решил, будто посреди года настало Рождество. Ты и разделась перед ним?
— Нет! — возмутилась я. — Немного покрутилась на шесте, больше ничего. Хотела проверить, как у меня получается в туфлях.
— И как?
— Научусь. Поначалу неудобно, особенно перевороты. В обуви ноги становятся тяжелыми.
Мне представилась эта картинка, час тому назад: Дилан сидит у сцены и смотрит на меня. Лицо без всякого выражения, ждет, когда я закончу и он сможет вернуться к делам, которыми занимался до того, как я позвонила в дверь.
— А чем он занимается в клубе?
— Кто?
— Дилан. Тоже швейцар или охранник?
— Нет. Иногда он становится на двери: когда народу мно-го, даже начальники встают, если есть надобность. Нет, Дилан работает на Фица, он не служит в клубе. Он уже давно с Фицем.
— Зачем он Фицу?
Кэдди пожала плечами и снова повернулась к бармену лицом, заулыбалась, выманивая еще одну порцию.
— Я так понимаю, делает за него грязную работу.
Глава 12
От Джоанны я пошла в офис марины проверить почту. Дождь закончился, улыбалось солнышко. День почти что теплый.
Кэм был на месте, он задрал ноги на стол и беседовал с Морин. Морин стояла в дверях, скрестив руки на груди. Они часто вели такие беседы: Морин на что-нибудь жаловалась, Кэмерон утешал ее, но ничего не предпринимал, и все шло своим чередом.
— Говорю тебе, делай что-нибудь, не сиди тут.
— А тебе говорю: надо собрать информацию. За день я эту проблему не решу.
Я повернула ключ, открыла почтовый ящик. Только тут Морин заметила меня:
— А, Дженевьева! Вот скажи: нам ведь нужны ворота с замком, ты согласна?
— Э… ну, я…
— После того, что случилось. Или нам ждать, пока нас всех не зарежут прямо в постели, как ту бедняжку?
— Ее не в постели зарезали, — услужливо напомнил Кэмерон.
Ящик, как обычно, был забит мусором. Бесплатные газеты. Реклама пиццы, а ведь я приклеила на ящик знак «только почта». На всякий случай я просеяла эту кипу, вдруг что-то нужное затесалось.
— Не понимаю, чего ты споришь, — продолжала Морин, возвышая голос. — Самое простое и разумное дело. Господи боже, мало, что ли, мы платим? Обеспечь нам хотя бы минимум безопасности. А тот мужчина вчера! Это уж последняя капля!
— Какой мужчина? — вмешалась я.
Морин снова обернулась ко мне:
— Вчера вечером Пэт видела на парковке мужчину постороннего. Она позвонила в полицию, но, пока те приехали, уже стемнело, а его и след простыл.