И все же, даже когда он думал об этом, какая-то часть сознания напоминала ему, что существует тонкая грань между компетентностью и чрезмерной самоуверенностью.
Прежде чем отправиться на собрание, Шрамоклюв надел свою лучшую мантию. Она была сшита из мягкой ткани, полученной путем бесконечного растирания волокнистой скорлупы одного из лесных орехов, и окрашена в фиолетовый и красный цвета с использованием сгущенного сока ферментированных ягод. Внизу она доходила почти до пят, а капюшон можно было поднять, чтобы прикрыть голову. Закрывалась она веревкой с узлом, завязываемым посередине груди.
Ему нравилась эта мантия, и он надевал ее на те публичные мероприятия, когда хотел, чтобы на него обратили внимание. Белозвезд обычно подшучивал над этим. Мужчины их клана обычно носили мало одежды.
— В ней ты выглядишь как старуха, — говорил он. Но Шрамоклюв просто игнорировал его. Он был стар и имел право на свои странности.
Несомненно, когда он сегодня вышел на поляну, его заметили, хотя, возможно, на то были и другие причины.
На дальнем краю стояли Острокрыл и группа его сторонников-лоялистов, низкий туман окутывал их до щиколоток. Они издали негромкие насмешливые звуки, когда подошел Шрамоклюв.
— Где же он, старик? — спросил Острокрыл.
— Он боится выйти? — спросил один из сторонников Острокрыла.
— Он посылает тебя сражаться за него? — засмеялся другой.
— Он будет сражаться, — сказал Шрамоклюв, пряча руки под мантию. — Подожди, и ты увидишь, — он принял выжидательную позу и продолжал игнорировать стаю шумных птенцов, которых привел с собой Острокрыл.
Время шло. Солнце поднялось выше. Шрамоклюв с удовольствием наблюдал, как туман редеет и, наконец, исчезает совсем. Насекомые начали жужжать в поисках пищи. Сегодня будет хороший день, подумал он.
Острокрыл и его последователи явно теряли терпение.
— Где он? — спросил Острокрыл, угрожающе приближаясь к старому воину. — Когда он будет здесь?
Шрамоклюв издал тихий смешок.
— Я вообще-то не говорил, что он придет сюда, я говорил только то, что он будет сражаться.
— Что ты имел в виду?
Шрамоклюв посмотрел на молодого воина со всем отвращением, на какое был способен.
— Он лишил тебя двух вещей, которые, как ты утверждал, тебе были нужны: своей жизни и права взять Кулак Тех, Кто Выше. Он отправился вести наших воинов через стены в логово пришельцев. Он сразится с ними на последнем издыхании и прославит свое имя и тех, кто сражается на его стороне.
Острокрыл выглядел сбитым с толку.
— Разве ты не чувствуешь в воздухе запах битвы, юноша? Нет, конечно, нет, ты чувствуешь только свой собственный запах, запах, исходящий от тебя и твоих друзей. Вот так, армия может проскользнуть мимо тебя в джунглях, а ты даже не узнаешь.
Острокрылый зашипел от ярости.
— Неужели мой отец послал тебя только чтобы поиздеваться надо мной?
— Я пришел сам, чтобы задержать тебя как можно дольше, потому что ты никогда не догонишь его вовремя. К тому времени, как вы прибудете, битва будет почти закончена, и люди будут говорить о ней. "Это было великолепно", - скажут они. "Сколько храбрости у Белозвезда. Но где же Острокрыл? Где его последователи? Как такой прекрасный воин мог породить такого труса?"
Шипя, Острокрыл с отвращением повернулся, чтобы уйти.
— Подожди, — сказал Шрамоклюв. — Не уходи без своего дара. Это то, что твой отец хотел передать тебе, но не решался подарить сам.
Заинтригованный, Острокрыл заколебался, затем повернулся к старому воину.
— Дай его мне, — сказал он.
Старый нож Шрамоклюва, которым он не пользовался много лет, приятно лежал в его руке под одеждой. Одним плавным движением он вытащил длинное изогнутое лезвие из-под ткани и вонзил его Острокрылу в живот. Он приложил все свои силы, чтобы потянуть за рукоять и повернуть — движение, которое должно было разрезать внутренности Острокрыла, гарантируя смертельную рану.
Острокрыл в ужасе опустил взгляд на рану, но каким-то образом его рука нащупала собственный клинок. Он вонзил лезвие глубоко в грудь старика, используя свою превосходящую силу, чтобы проткнуть его между близко расположенными ребрами, пытаясь нащупать что-то жизненно важное.
Кровавый кашель вырвался из открытого рта Шрамоклюва, его голова запрокинулась, глаза стали молочно-белыми.
— Мой господин, — сказал он хриплым голосом, — я предшествую твоей смерти.
— Ты меня слышишь?
Тайрус застонал и повернул голову. Ему было слишком больно для не живого, хотя он и не был уверен, что выжил.
— Тайрус. Командир. Ты меня слышишь?
Дирк. У голоса было имя, и он вспомнил его. Дирк. Горнодобывающая машина, сделанная из Боло.
Ему было трудно дышать. У него болела грудь. Он с трудом выдавил из себя влажный, булькающий кашель.
— Я не смог доставить вас к автодоку, но мне удалось настроить систему жизнеобеспечения, чтобы значительно увеличить давление кислорода. Если вы можете двигаться, я советую вам быть осторожным, чтобы не вызвать искру или пламя.
— Не двигаюсь. Не волнуйся. Не двигаюсь.
— Вы нужны мне, коммандер. Мои боевые рефлексы слишком ограничены. Я не могу сражаться без вас.
Внезапно он почувствовал себя немного более бодрым.
— Сражаться? С кем сражаться? Где сражаться?
— Мы почти в Рустенберге. Я мог бы отправиться прямо туда и доставить вас к врачу. Однако среди моих функциональных датчиков есть комплект, предназначенный для обнаружения радиоактивных материалов. Он определенно указывает на инопланетную бомбу-смертника.
— Ты... Ты нашел еще одну бомбу?
— Мы быстро продвигаемся через джунгли к колонии. Командир, судя по отслеживаемым передачам, эта колония отражала неоднократные атаки врага, но враг еще не применял здесь такое оружие. Колонисты не предупреждены.
— У них есть Боло, — сказал он. Он изучал трубопроводы на потолке коридора, запоминая каждую деталь, и задавался вопросом, не станут ли они последним, что он увидит в своей жизни.
— Боло отправился к Марикане, чтобы отразить новую атаку. У них есть только стационарная защита. И если я правильно интерпретирую показания своих датчиков, это устройство отличается от того, которое использовалось в Одинберге, предположительно, гораздо более мощное.
Тайрус кашлянул, почувствовав что-то влажное на губах.
— Ты спрашиваешь меня, что делать.
— Я не могу сражаться без тебя. И не могу рисковать твоей жизнью без твоего прямого приказа.
Он закрыл глаза. Он вспомнил слова, которые выжег лазером на металле в колонии Одинберг.
Они будут отомщены.
Это был импульс, запоздалая мысль. Возможно, это были неправильные слова. Возможно, правильными были бы слова "Никогда больше".
Он открыл глаза и попытался собраться с мыслями. Затем он громко сказал Дирку.
— Нацелься на эту бомбу. Давай перехватим ее, если сможем.
— Она близко, — сказал Дирк.
— Ты уже открыл остальные оружейные порты?
— Я не пробовал. Перегрузка может повредить другие системы. Я ждал подходящего момента.
— Вот оно. Пришло время сражаться, Дирк. Делай то, для чего ты был рожден. Делай то, что ты должен делать.
— Да, коммандер.
Вокруг него зажужжали, затем взвыли, затем завизжали сервоприводы орудийных люков. Свет в коридоре померк — или это ему только показалось? Затем раздался треск, похожий на выстрел старинной пушки, и еще один, и еще, и еще.
— Шесть из восемнадцати портов открыты, коммандер. Приводы на остальных перегорели, но некоторое количество вспомогательного вооружения наготове.
Что-то в голосе Дирка показалось Тайрусу необычным, или это было только его воображение?
— Я боевое подразделение DRK, Марк XXIV Бригады "Динохром". Я горжусь тем, что служу под командованием Тайруса Огдена. Мы идем защищать человечество от инопланетной агрессии.
— Звучит заманчиво, — сказал Тайрус, игнорируя боль в груди. — Давай сделаем это.
Машина для ремонта стен оказалась в ловушке снаружи, когда началась атака. Доннинг приказал отвести машину подальше от колонии, избегая встречи с основными силами пришельцев, надеясь, что они не обратят на нее внимания.
Не прокатило.
Машина все еще двигалась, медленно, но ее верхняя часть теперь была полностью охвачена пламенем. Когда инопланетяне проходили мимо с обеих сторон, они обстреляли ее из своих винтовок, и синие дуги света медленно разрезали роботизированное транспортное средство на ленточки. Наконец ракета прорвалась сквозь перегруженную защиту и попала в машину, в результате чего она взорвалась, превратившись в град металла и горящих деталей.
Мимо пронеслось еще больше ракет, врезавшись в стены, одна из них повредила шестую автоматическую башню. На этот раз пришельцев было меньше, но они были более организованными и решительными, чем когда-либо прежде. Они взорвали три однозарядные пушки, прежде чем пришельцы пустили их в дело, но когда они попытались уничтожить четвертую, она разлетелась в щепки — искусно сделанная приманка из полого бревна. Ему пришлось отдать им должное. Пришельцы были умны и изобретательны на свой самоубийственный манер.
— Сэр, — сказал Пик, — вдали, на южном горизонте.
Сначала Доннинг подумал, что это холм, но он изучил каждый дюйм горизонта, и никакого холма в том направлении не было. Затем он увидел, что объект движется. Он увеличил изображение.
Доннинг в изумлении наблюдал за экранами. Боло выглядел так, словно уже прошел через войну. Его корпус был обуглен и покрыт ямами, а из закрытого кормового орудийного люка валил дым. Хотя у него было фамильное сходство с Ханом, он был еще больше — неуклюжая гора металла, которая пробиралась сквозь джунгли, как ребенок пробирается через бассейн. Он также был намного медленнее Хана, хотя было ли это связано с его модификациями, возрастом или повреждениями, полученными в пути, он не мог сказать наверняка.